Ничего меньшего, чем самая лучшая работа, Мелькор и не заслуживал на взгляд Майрона. Но только не сейчас и не сегодня. Оставлять его на всю середину зимы топиться в злобе он не собирался, вот только принуждать Мелькора силой всегда было бесполезно.

«Разве что… нет, вряд ли».

Он так и не ответил Мелькору на его выпад и знал, что если вала скажет еще хоть слово – он рявкнет на него так, что сам об этом пожалеет. Майрон смерил валу взглядом и молча вышел из кухни прочь, на ходу из дома подхватывая теплую куртку.

- Майрон? – собственное имя он услышал, уже закрывая дверь.

«Нет уж. Ругайся со стенкой, раз так хочешь».

Майа сильно сомневался, что идея, возникшая у него в этот отчаянный момент, сработает. И все же предпочел попытаться.

Он чувствовал себя неуместно, идя по заснеженным улицам к дому Фэанаро Куруфинвэ. На взгляд Майрона, решение было глупым, но он думал, что если в Валиноре и проживала женщина, способная заставить Мелькора вести себя нормально, то жила она именно в этом доме.

«Если она не погонит тебя с порога. Но не зря же Нерданэль прозвали мудрой».

Любая просьба о помощи в столь деликатном вопросе казалась весьма унизительной, но иного пути Майрон не видел.

«В конце концов, почему-то Мелькор не чувствует стеснения, разделяя веселье с ее сыновьями».

Снег щекотал лицо, опускаясь на кожу. Майрон поморщился, когда особенно крупный пушистый комок упал на нос и растаял. Городские улицы переполнял радостный колокольный перезвон и праздничная суета: дети бегали наперегонки, юные пары квенди грызли желтые пряничные звезды и пили теплое вино, семьи сосредоточенно выбирали на выставочных полках дары и оставляли свои собственные.

Майрон поежился и плотнее запахнул теплую куртку. Он ничего не мог с собой поделать: снег и снежные хлопья он не любил.

Миновав площадь с незамерзающим фонтаном, в котором цвели алые зимние лилии, он спустился по хрустальной лестнице в проулок, где ровными рядами горделиво росли кипарисы. Дом огромного семейства Фэанаро Куруфинвэ в конце улицы напоминал дворец, не сравнимый ни с одним жилищем в Тирионе. Каждая пядь дома с изысканной бравадой демонстрировала исключительное мастерство, но не кичилась им. Резные деревянные окна, искристые стеклянные купола, оранжереи и золотые птицы, украшенные эмалью, беломраморные колонны, больше похожие на застывшие в воздухе витые капли воды. Майрон не сомневался, что их делала лично Нерданэль. Всех деталей было столь много, что майа поневоле замер, задерживаясь на них взглядом.

«Тебя прогонят. Особенно если попадешься на глаза самому Фэанаро».

Майрон набрал в грудь побольше воздуха, поднимаясь по мраморным ступеням с изящными хрустальными перилами, и постучал в дверь золотым кольцом в виде переплетенных между собой гроздьев Лаурелин, мерцавших цитринами.

Происходящее больше напоминало ему дурной сон, в котором кошмар и веселье смешивались пополам.

На стук никто не отозвался. Пар вырывался изо рта мелким облачком.

«Зачем ты вообще это придумал? Нашел, где просить помощи».

Но обращаться к Сулимо или кому-то из Валар он точно не собирался.

«В конце концов, Фэанаро ему не навредит, потому что так и не узнает, что тебе понадобилось».

Майрон мучительно пожирал взглядом янтарную восьмиконечную звезду на двери. Серебро сплеталось вокруг ее лучей в причудливый узор.

Майа вздрогнул, когда ему открыли, и понял, что везение в этот день оказалось на его стороне. На пороге стояла сама Нерданэль: в простой одежде, с перехваченными тесьмой на лбу темно-медными кудрями, сплетенными в косу, и корзиной спелых красных яблок на сгибе руки. От квенди пахло специями, а на рукаве и фартуке виднелась мука. И все же в лице, завораживающе несовершенном по меркам многих эльдар – из-за россыпи звезд-веснушек и чуть вздернутого кончика носа – он видел столько глубокой силы и ласковой мудрости, что ему стало не по себе.

- Здравствуйте, - неловко поздоровался он.

Повисла неловкая пауза. Майрон поймал изумрудный взор супруги Фэанаро и отвел глаза: Нерданэль смотрела сурово и прямо, но ее взгляд смягчился быстро.

- Здравствуй… Майрон, - он слышал, с каким затруднением она выговорила его имя. Но все же выговорила. – Чего ты ищешь в моем доме?

«Говори уже. Поздно».

Майа глубоко выдохнул, выпаливая одну-единственную фразу и заставляя себя посмотреть в глаза женщине.

- Помощи, госпожа.

Рыжие брови Нерданэль изумленно приподнялись. Она огляделась и жестом пригласила его внутрь. Оправила прядь, выбившуюся из косы.

- Помощи, Майрон?

Он был рад зайти под крышу, где, по крайней мере, не падал снег.

В огромном внутреннем дворе дома тихо журчал фонтан. Пахло карамелью, выпечкой и хвоей, а в соседнем коридоре слышался шум: смех, топот, детские голоса и обрывки песен.

- Я знаю, как это звучит, госпожа, - Майрон не знал, как можно коротко объяснить происходящее и каким образом донести до квенди, почему он в первую очередь подумал именно о ней и ее спокойном вдумчивом нраве. – Я… знаю, что ваш супруг не выносит и имени Мелькора, но я не в силах видеть, как он чахнет и топит себя в злобе каждую середину зимы. Он не желает заговорить даже с вашими сыновьями, пускай они единственные, кто порой составляет ему компанию. Меня Мелькор слушать отказывается. Но, может… - он вздохнул, чувствуя себя законченным идиотом с полыхающими от стыда щеками, и понадеялся лишь на то, что Нерданэль его поймет правильно.

Женщина хрустнула пальцами и несколько мгновений размышляла, продолжая бессознательно разминать запястья и ладони. Наконец, Нерданэль выдохнула, изящно округлив губы.

- Так, Майрон, - она задумчиво хлопнула ладонью по боку корзины. – О подобном меня еще не просили. Почему ты пошел ко мне? Не к девам Ниэнны, не в исцеляющие печаль леса Лориэна, не к Манвэ Сулимо?

«И правда, почему?»

Майрон поморщился, пытаясь собрать собственные мысли в связные выводы.

- Потому что у вас супруг пламенного нрава, госпожа, - первая фраза показалась ему неуместной, и слова подбирались трудно, падая, как капли ртути, но Нерданэль слушала его внимательно и вежливо. - Вас называют мудрой за способность вразумить его. У вас семеро сыновей.

Майрону казалось, что чем дальше он говорит, тем заметнее становится улыбка на лице нолдиэ.

«Да почему она улыбается?!»

Он чувствовал себя все более неловко с каждым словом, но заставлял продираться через стыд и тягучие фразы.

«Хуже уже точно быть не может».

- Он не слушает ничьих советов, не принимает жалости и приходит в бешенство, едва кто-то пытается заговорить о том, что ему нужно сделать, чтобы изменить ситуацию, - голос Майрона звучал хмуро и тяжело. - Если я обращусь за помощью к Валар, он может отвернуться от меня. А затем навредить себе, мне и всем вокруг.

Он умолк и с удивлением заметил, что взгляд Нерданэль потеплел, а на щеках от улыбки появились ямочки.

- О, Эру. Ты льстишь мне, Майрон. Но мне и впрямь знаком… такой характер, - она помолчала, раздумывая. – Хорошо. Я понимаю, чем грозит отрава в душе одного из айнур, - женщина на мгновение сжала губы, а заговорила тихо и мягко. - Но словами я не помогу ему. Ты согласишься за вас обоих помочь с приготовлениями к празднику? И если я усмирю, как ты говоришь о ней, злобу Мелькора – примете ли вы мое приглашение к столу и веселью? С Фэанаро я поговорю.

Майрон встряхнул головой, не веря собственным ушам.

«И это все, чего она просит?! Помочь с праздником и приглашает к столу?!»

Майрон поспешно кивнул, чувствуя, как пылают щеки, и окончательно перестал удивляться тому, что эта женщина оказалась единственной, способной обуздать дух Фэанаро.

- Соглашусь, госпожа. От вас – это даже не просьба, это честь. Спасибо.

Нерданэль негромко рассмеялась ему в ответ.

- Подожди меня у выхода из дома. Я сейчас приду. Не хочу, чтобы ты попался на глаза Фэанаро.