- А нас теперь отправят в Мандос, как Мэлко раньше?

На этот раз засмеялся даже Манвэ.

- Конечно, нет! Вы же маленькие!

- А не помешало бы, - чуть слышно и обиженно проворчал Мелькор. И откусил кусок от пряника.

- Нет, - Нерданэль щелкнула Амбарто по носу. - Но пряников вам все равно не достанется. Нечего было сбегать!

Майрон выдохнул и уже без всякого стеснения притянул к себе все еще напряженного, как струна, Мелькора. Он поправил теплый плащ и почувствовал, что вала почти обессиленно склонил голову, прижимаясь щекой к его руке.

- Перестань, - тихо шепнул он. - Ты всерьез дуешься на детей?

Почему-то он лишь сейчас почувствовал, насколько перепугался, когда понял, что с Мелькором могло что-нибудь случиться еще раз. В прошлом разлука и обретение новой связи дались и без того непросто, и Майрон просто не был уверен, что смог бы пережить это еще раз.

Оромэ покачал Амбарусса на руках.

- Извинитесь – и довольно. И накрепко запомните, что совершать ничего подобного нельзя.

Амбарусса слушали его, открыв рты, и усердно закивали.

- Ну? Бегите к отцу.

Он опустил детей на землю, но близнецы все равно замерли в нерешительности. Огромные зеленые глаза смотрели то на Мелькора, то на отца, то на мать. Амбарто шмыгнул носом. Сделал первый шаг к отцу. Посмотрел на Мелькора.

- Я сказал, что больше с ними не разговариваю, - проворчал Мелькор.

- Мелькор, - укоризненно потянула Нерданэль. – Сам хвалишься, что самый могучий в Арде, и всерьез собрался держать обиду на детей четырех лет от роду? – квенди коснулась ласковой рукой растрепанных волос валы. – Весь в иголках. Опять тебя надо расчесать и привести в порядок. Ну, что это такое?

Мелькор выдохнул со стоном и измученно посмотрел на зареванных Амбарусса.

- Ладно, - проворчал он. – Так и быть, вы двое прощены, только хватит реветь.

Слезы исчезли как по волшебству. Зато потом страшно смущенные мальчишки подошли к отцу, протягивая на раскрытых ладонях Сильмариллы. Говорили они тихо, смущенно и постоянно перебивая друг друга:

- Па-ап. Мы хотели тебя поздравить.

- Точно.

- Прости нас.

Фэанаро слушал сыновей с неприступным лицом, даже не глядя на них. Он угрюмо буравил взглядом Мелькора, и это было взаимно.

- Ну, пожалуйста!

- Прости! Мы не хотели никакого зла!

- Ты же сам говорил, что Сильмариллы должны видеть все! Мы хотели уберечь их!

Куруфинвэ сломался через минуту напряженного умоляющего взгляда двух пар изумрудных глаз: он опустился на колено, крепко обнимая сыновей и, пожалуй, один Финвэ прочитал по губам сына невысказанное вслух «мальчики мои».

- Две недели никаких игр, негодники. Только мастерская, - проворчал Фэанаро, так и обнимая сыновей. – Только вы и там все вверх дном перевернете. Чем вы вообще думали, когда полезли на гору?!

Сыновья ответили ему смущенным молчанием, и теперь как приклеились к отцу, обнимая с двух сторон.

Оставалось лишь последнее. Манвэ кивнул Фэанаро, напоминая, что не забыл о просьбе признать ошибку. Мелькор смерил Куруфинвэ едким взглядом.

- Фэанаро.

- Мятежный, - последовал тяжелый ответ.

Они так и изничтожали друг друга взбешенными взглядами, молчаливо сопя.

«С тебя это все началось, и именно ты источник моих проблем».

Сумей кто заглянуть бы в головы обоих – обнаружил бы, что эта мысль родилась одновременно.

- Ты даже мое имя произнести не можешь? – издевательски поинтересовался Мелькор.

- Могу, да на язык все равно противно, - огрызнулся Фэанаро.

Вала закатил глаза и презрительно скривил рот.

- Не более противно, чем твои упражнения на произношение.

- Без них ты бы вообще не заговорил на нашем языке.

- Неужто?!

Их оборвали четыре голоса, в одно и то же мгновение произнесшие два разных имени:

- Фэанаро!

- Мелькор!

На мгновение повисла угрюмая тишина.

- Хорошо, - яростно произнес Фэанаро. – Хорошо, отец! Хорошо, моя дорогая жена! В следующий раз я буду лучше смотреть за сыновьями! Но он!..

- Пошел ты, Фэанаро, - устало потянул Мелькор.

- Провались с глаз моих, Мелькор, - резко ответил нолдо.

Айну тихо фыркнул, пренебрежительно взмахнув рукой.

- А на кого тогда будешь изливать свою желчь?

Фэанаро скептически возвел взгляд к небу.

- А на кого ты будешь изливать ненависть? На всю Арду?

Манвэ со стоном погрузил лицо в сложенные руки и косо посмотрел на Майрона.

- По крайней мере, разговаривают, - чуть слышно произнес Сулимо, надеясь, что увлеченный спором брат его не слышит.

Майрону не оставалось ничего, кроме как кивнуть.

«Лучше, чем ничего. Будем считать за примирение».

Нерданэль ненавязчиво взяла под руку Финвэ.

- Мой дорогой король и отец того, кто стал жизнью моей, - тихо поинтересовалась она. – Как думаешь, когда мой супруг поймет, насколько порой похож на него?

Финвэ пожал плечами, и в светлых глазах мелькнул озорной огонек.

- Неведомо, дорогая Нерданэль. Подозреваю, что и мудрейшим.

А потом был праздник. В заснеженном поле сияли звезды и яркие фонари. Огромные столы были заставлены букетами и хвоей.

За столами они сидели рядом с Валар и семьями королей, а после - в снегу на широких покрывалах, пока нолдор танцевали в свете огней в спокойном полумраке отдыхающих Древ. Вино было сладким, еда – горячей и пряной, веселье – искренним.

Если бы Майрона попросили описать тот вечер, он бы мог вспомнить лишь яркие, словно звезды в небесах, вспышки воспоминаний, сливавшиеся в один сон. Вот Мелькор, чье лицо озарялось рыжими бликами свечей и ламп, наконец-то улыбнулся впервые за весь день и засмеялся какой-то шутке. Вот золотое вино, льющееся в бокалы, и серебряные лучи гаснущего Тельпериона рассыпаются в нем на звезды. Вот зажглась на верхушке Тавробэля под дивную песню Элентари яркая золотая звезда, и почему-то Майрон отчетливо помнил, что обнимал Мелькора, уже облаченного в новый подарок, когда весь мир как будто замер, ожидая, что за этой яркой звездой целой Арды коснется чудо. А вот высокие, ласковые, чудесные гимны ваниар, льющиеся музыкой, которая задевала внутри что-то настолько хорошее, о чем ты и сам мог не думать.

А еще был бьющий в лицо и треплющий волосы озорной южный ветер, приносящий дыхание весны, когда резвые кони во весь опор скакали по утоптанной снежной тропе в Тирион. Был смех в саду, украшенном ярким и теплым светом ламп и венками вечнозеленых растений, запах хвои и цветов, и подарки, которые принесли только радость и ни одного сожаления. Майрон запомнил, как визжали от радости Амбарусса и как поцеловала его в обе щеки Нерданэль. Как даже Куруфин нашел силы пожать руку Мелькору, а бесконечная ссора валы и Фэанаро впервые превратилась в лишенный ядовитых упреков вдумчивый разговор.

Домой они вернулись, правда, когда было еще темно, и в этой тишине Майрон почему-то особенно остро почувствовал, насколько ему ее не хватало. Тишины и защищенности этими стенами.

Дом казался непривычно тихим и пустым после праздничной суеты, но уютным как никогда. Майрон поставил у входа корзину с подарками и поймал себя на том, что смотрит, как Мелькор поправляет волосы и вешает в шкаф накидку.

Крупные распушившиеся кудри вились с небрежной красотой. Очерченный мягким светом из других комнат резкий профиль выглядел родным. Майрон знал, что фана была всего лишь оболочкой, непостоянной и обманчивой, но…

Но будь все проклято, как бы он не хотел потерять Мелькора, когда он был именно таким. Похожим на квенди, резким, живым, капризным и порой невыносимым. Никакое существо в Арде не могло бы заменить его собой. Да и было ли вообще хоть одно, похожее хоть немного?

И не скажешь же – даже в мыслях звучит смешно. Но молчание висело в воздухе так плотно, что можно было потрогать, а когда Мелькор обернулся к нему и на мгновение замер, глядя в глаза, Майрон не выдержал.

Он в два шага преодолел расстояние между ними и обнял наконец-то так, как казалось правильным весь вечер. Cцепил руки за сильной спиной и крепко сжал Мелькора в таких объятиях, будто пытался вложить в один смешной жест все, что непривычным беспокойством и ненормальным теплом прорастало изнутри. Так ярко, что не хватало ни слов, ни жестов объяснить, как похоже это на плещущийся внутри мед.