Майрон видел, как Мелькор отчаянно сжал губы, тяжело выдохнул, и он почему-то почувствовал в себе горячее желание увести его отсюда. Увести и больше никогда и никого не подпускать близко в этот проклятый праздник.

Амбарусса испуганно посмотрели на них, округлив изумрудные глаза, как плошки. Один из братьев закусил губу и шмыгнул носом. Майрону сейчас не было до них никакого дела. Повелитель ветров обратил на них внимание и жестом подозвал ближе.

- Идите сюда, мальчики. Вы расскажете мне, что случилось, - голос прозвучал тихо и строго. – Но потом.

Он подошел ближе к Мелькору и неловко, будто бы нерешительно, положил белую узкую ладонь брату на плечо. Синие глаза Манвэ смотрели обеспокоенно и печально.

Успокаивающие напутствие на валарине больше напоминало Майрону мурлыканье:

- Kyrr, bróðir*. Астальдо и Ингвион… решили, что ты виновен? – говорил он тихо и мягко.

Мелькор прерывисто выдохнул, и Майрон крепко обхватил его поперек спины, перекидывая руку себе на плечи и снимая нагрузку с раненой ноги.

- Это валинорское копье, Манвэ, - зло произнес Мелькор. – Они бы и проткнули меня им, если бы могли. Так что ранение фана еще нескоро заживет.

- Да почему они вообще это сделали?! – возмущенно встрял Майрон.

Он мог бы понять, если бы Мелькора призвали в Круг Судеб. Но ранить, не разобравшись?!

Манвэ хмуро сдвинул светлые брови, и мгновение глядел на них, но Майрону показалось, будто бы ветер задул суровее, а по небу пробежала тень облаков. Амбаруссар опять испуганно всхлипнули, озираясь по сторонам в нерешительности – мальчишки теперь боялись и шевельнуться без приказа.

- Фэанаро обвинил моего брата в том, будто бы он украл Сильмариллы, - воздушный, сильный голос Манвэ звучал с ноткой неуловимой печали, но синие глаза потемнели от сдерживаемого гнева. - Я пожелал его увидеть, но вижу, будто Астальдо и Ингвион поверили Куруфинвэ и сразу решили, что ведут преступника. Пойдемте, - он пригласил их жестом вернуться к Маханаксару и строго посмотрел на замерших близнецов. – И вы тоже.

Мелькор зашипел от боли, сделав первый шаг по снегу. Мысленно он проклинал все на свете: Торондора, закладывавшего в полете такие повороты, что хотелось развоплотиться от ужаса, Амбарусса, которым пришла в голову идея утащить отцовские камни, весь Аман за то, что он существовал и, разумеется, рану – за то, что до сих пор кровоточила. А заодно и Майрона. Пристыженного, растрепанного и явно взволнованного.

«Конечно, теперь ты волнуешься! Раньше тебя ничего не беспокоило!»

Мелькор выругался себе под нос, замечая краем глаза вереницу алых дымящихся следов на снегу. Нога слушалась с трудом, боль вгрызалась в сустав, разливаясь по костям и мышцам, и он был вынужден подволакивать ее на каждом шагу. Его хватило ровно на пять, прежде чем Мелькор тихо и зло прошипел:

- Не унижай меня еще и этим, Майрон.

- Тебе же больно, - не громче шепнул майа и слегка наморщил нос, чувствуя, что Мелькор на очередном шаге перенес на него вес тела, больно упираясь локтем в плечо. – Ну, прости меня.

«Простить?! Замечательно, Майрон, самое время!»

От одного понимания, что сейчас на них смотрит чуть не весь Валмар, становилось омерзительно стыдно. В его теперешнем состоянии невыносимо хотелось уйти прочь и не являться на праздник больше никогда. Мелькор тихо фыркнул вместо ответа Майрону, заставив того почувствовать укол глубокой болезненной вины.

Он заставил себя сохранять остатки достоинства и сдернул руку с плеча майа, стараясь выдерживать медленный, но, по крайней мере, самостоятельный шаг, и опираться лишь на предплечье Майрона. Нога болела, как проклятая, и норовила подогнуться на каждом шаге. Руки зудели от укусов до желания содрать с них кожу. Манвэ впереди шел широко и издевательски энергично, а за ним обреченно плелись Амбаруссар. На них Мелькор злился до сих пор: растрепанный, искусанный и весь в смоле.

У Маханаксара тем временем уже появились и новые лица: он язвительно отметил про себя, что свои задницы наконец-то притащили Астальдо и принц-фиалка Ингвион, на которого хмуро смотрел облаченный в белое строгий отец. Мелькор заметил и Нерданэль на гнедой лошади с золотыми ромашками в гриве.

На поляну, залитую густыми отблесками угасающего золота, и увитые радугой цветов троны Валар падал тихий крупный снег.

Всю короткую дорогу Майрон отчаянно подбирал хоть одно ободряющее слово, но Мелькор выглядел таким злым и чудовищно усталым, что он так и не решился заговорить, потому что слова казались бесполезными. Он надеялся, что хотя бы Эсте даст лекарство от укусов и остановит кровь.

Манвэ задержался возле ступеней Круга, глядя на них.

Амбаруссар замешкались, притихшие и перепуганные: они жались друг к другу, так и не зная, кто сейчас был страшнее: то ли разгневанный Фэанаро, то ли Нерданэль, покачавшая головой, то ли обреченно вздохнувший король Финвэ, то ли владыка Сулимо, то ли Мелькор.

Даже в безветренном воздухе светлые до белизны волосы Манвэ слегка колыхались, словно их шевелил легкий бриз. Светлое и строгое лицо сияло глубоким внутренним светом, но тонкие бледно-розовые губы тронула легкая улыбка.

- Владычица Эсте, - негромко произнес он, но в голосе звучала просьба, а не приказ. – Помоги моему брату. Прошу тебя.

Валиэ, облаченная в серебряное с прожилками праздничного бледно-золотого, поднялась со своего трона и легко кивнула. А затем куда-то исчезла: так легко, будто бы подул легкий ветерок, пахнущий горечью хвои и сонных трав.

Фэанаро было попытался сделать шаг вперед, но отец уже в который раз удержал его, обнимая сына и неведомыми ласковыми словами сдерживая ярость.

Мелькор был готов сесть уже куда угодно: на снег, на ступени, да хоть на трон самого Манвэ, лишь бы вес тела перестал приходиться на раненую ногу. Он с тихим содроганием встречал молчаливые взгляды эльдар, опять чувствуя себя не то преступником, не то диковинной зверушкой в клетке.

Кроме того, почему-то было холодно. Он выдохнул с болезненным присвистом и был готов сесть на ступени возле Маханаксара, когда Манвэ заставил его изумленно проморгаться: птичий брат сдернул с плеч белый меховой плащ, сплошь вышитый серебряными звездами, похожими на узоры льда, и накрыл им его плечи, как будто защищая от возможного презрения.

- Успокойся, - чуть слышно шепнул Манвэ, оправляя тяжелую ткань. – Никто больше не посмеет тебя тронуть.

«Да уж. Разумеется».

Мелькор ответил Манвэ хмурым взглядом, но больше ничем.

Плащ оказался приятно тяжелым, и по телу разлилось мягкое тепло. Майрон придержал его, помогая устроиться на высоких ступенях Маханаксара и наконец-то вытянуть раненую ногу, с которой тут же принялась цедиться кровь. Легче не стало, но теперь Мелькора отвлекал еще и пульсирующий болезненный зуд в руках, как будто проклятые пчелы залезли ему под кожу и ползали прямо там!

«Ну и где эта Эсте?!»

Мелькор попытался ожесточенно почесать запястье, но Майрон поймал его руку и крепко сжал, осторожно огладив ладонь: неестественно мягкую и горячую от укусов. Он бы и был рад сделать что-то прямо сейчас, но не знал, чем может помочь. Лишь рискнул тихо позвать Мелькора через осанвэ.

«Потерпи чуть-чуть. Сейчас Эсте поможет тебе».

Мелькор недовольно дернул плечом, но руку его не сбросил и вырываться не стал.

Майрон неловко провел ладонью по волосам Мелькора от макушки к шее, зарылся пальцами в густые темные локоны и попытался понять масштаб бедствия, связанного с застрявшими иголками и спутанными прядями.

Больше всего ему хотелось вытащить Мелькора отсюда как можно скорее. А лучше так и оставить в этом огромном меховом плаще и никого не подпускать, потому что усталость и злость никуда не девались.

«В конце концов, это из-за тебя так вышло».

Поколебавшись мгновение, Майрон принялся бережно расплетать длинную косу валы, аккуратно прочесывая ее хотя бы пальцами. Он вычесывал и выбрасывал иголки, ошметки шишек, мелкие веточки и оттирал снегом налипшую смолу.