– Мама. Йэннифэр.

Айвен и Пайкел, начисто забыв о зайце, завороженно наблюдали за склокой в снегу. Та шла своим чередом: клубок тел расцепился, от него отвалились худенькая девчонка и высоченный мужчина девяти футов ростом. Второй мужчина, никак не ниже первого, что-то бурно и яростно высказывал женщине перед ним, одетой в черное и белое, и жестикулировал с нарочитой выразительностью.

Из всех обрывков ругани (а Айвен не сомневался, что это была именно ругань!) он не понимал ни слова, но эти двое орали друг на друга знатно.

Самым нелепым участником безобразия оказался совершенно голый дроу, который очень уверенно направился к их костерку, невозмутимо прикрывая причинные места шляпой. А после выдал самую идиотскую просьбу, которую только можно услышать на тракте в Рашемене, когда повсюду завывает ветер и стоит жуткий холод.

– Я вас приветствую. Не соблаговолите одолжить штаны страннику в неприятных обстоятельствах?

Дроу был жилист, лыс, как коленка, и дрожал от каждого порыва ветра, как осиновый лист. Расовые предрассудки, гласящие о том, что все дроу – поголовно злодеи и убийцы – боролись в Айвене с альтруистической жалостью. Кроме того, по лицу эльфа Айвен видел, что период мальчишеской смазливости, характерной для этих остроухих, у незнакомца прочно и давно пошел на убыль. На сухом лице в уголках красных глаз и возле узкого темного рта виднелись морщины от прищуров и улыбок, да и во взгляде было что-то… от явно разнузданной, но невеселой жизни.

«Да ему лет за триста. Не меньше».

Дварф почесал в затылке, припоминая, что именно из запасной одежды у него было. Дроу есть дроу, но все-таки… на тракте путникам не отказывают, как не просят платить за лекарства, уж коли даешь.

– Одолжу с радостью, – весомо произнес он. – Если ты того… сам соблаговолишь потом рассказать, как оказался тут среди леса, выскочив из телепорта с голой жопой. Не мог что ли места потеплее выбрать? Ну, Амн что ли.

Дроу картинно вздохнул и неуклюже пожал плечами, все еще дрожа от холода.

По правде говоря, Джарлакс пытался обезоруживающе улыбнуться, но чувствовал, как зубы отбивают чечетку и подозревал, что улыбка похожа на перекошенный оскал.

«Драть тебя в три прогиба, бочка с пивом, ты б еще сначала попросил историю рассказать, а потом подумал об одежде! Да что ж тут так холодно!»

На мгновение он всерьез пожалел, что не выбрал место потеплее. Если не в Амне, то в джунглях хотя бы все без штанов ходят! Особенно местные аборигены!

«Грелся бы себе на солнышке, бананы с пальм пообрывал! И сдох в зубах у местного динозавра!»

Перспектива Джарлакса не прельщала. Он слышал, будто бы масса смертей в южных краях также приходилась на упавшие на голову кокосы.

«Вот умора была бы. Легендарный Джарлакс Бэнр, капитан наемников Брэган Д’Эрт, сражен кокосом».

– Увы, я кое-г-где перс-сона… нежеланная, – рвано произнес он, постукивая зубами.

Айвен хмыкнул и принялся рыться в тюке с вещами. Пайкел, часто и активно двигая челюстями, вовсю жевал зайца и пялился то на дроу, то на полянку. Джарлакс топтался с ноги на ногу, как будто безудержно хотел отлить, и, шипя от холода, растирал предплечья.

Рашеменский ветер продирал до костей, а запах зайчатины дьявольски манил и затмевал даже свежий аромат промороженной хвои, от которого звенел воздух. Дичь была горячей, а согреться Джарлакс сейчас хотел во что бы то ни стало. И вновь подумал, что зря решил смыться от своих преследователей в прямом смысле на край континента. Он сейчас отдал бы все за порыв теплого ветра, ласкающего тело, и сел бы даже задницей в костер, если бы это не сулило ожоги в самых неприятных местах.

«Прости и прощай, моя шпага, мои штаны, мой пояс и все мои заколдованные тряпки, собранные непосильным трудом!»

– Это друзья твои? – поинтересовался Айвен, выгружая из необъятной сумки котелок, ножи, веревку и еще груду походного барахла. – Тебя-то как зовут? Я Айвен, а это мой брат. Пайкел.

– Хе-хе, – обозначил свое присутствие второй дварф, радушно улыбаясь до ушей.

Джарлакс пожал плечами. Смерил оставшихся на поляне взглядом. Выглядели эти пришлые странно: двое были высоченными, как планетары под девять футов ростом, но на планетаров не походили. Женщины… а что женщины? Они-то выглядели, словно сотни других воительниц или волшебниц, но не говорили ни на одном знакомом Джарлаксу диалекте. Как и те двое, высокие.

Он подумал пару мгновений и отточенно ответил:

– Меня зовут Джарлакс. И я в жизни бы не хотел иметь таких друзей, как эти четверо.

Он даже не соврал.

Айвен озадаченно почесал в затылке, наконец-то выуживая из тюка пару шкур, кожаные ремешки, штаны и – Джарлакс едва не завопил от восторга – явно большую для него, но теплую кожаную куртку.

– Уж прости, запасных сапог нет, но держи, обмотай свои лапы шкурами. Уж лучше, чем ничего.

Джарлакс рванул одеваться так быстро, что, проделай он это в любой армии любого государства, поставил бы рекорд по скорости натягивания штанов, которые, к слову, оказались большеваты. Куртка повисла, как на чучеле.

Но Джарлаксу все было неважно по сравнению с тем, что одежда оказалась теплой, и кожу наконец-то перестал кусать жуткий ледяной ветер. Он все еще дьявольски мерз, но холод начинал едва заметно сдавать позиции.

Айвен, уперев руки в бока, встал на краю стоянки, с гордым видом обозревая цирк внизу. Иначе происходящее было не назвать. Джарлакс тоже видел, что тот, с косой в цацках ниже жопы, наконец-то расцепился с бабой с божественным декольте, пусть и в буквальном смысле. В смысле фигуральном они сцепились еще ближе и ожесточеннее прежнего.

Он не понимал ни слова. Ни когда женщина начала бурно жестикулировать, ни когда мужчина издевательски передразнил ее жест и интонации: оскорбление попало в цель без всякого перевода.

«И как они не мерзнут?»

– Одна баба другой бабе засадила в жопу грабли, – глубокомысленно изрек Айвен. И почесал бороду.

То, что один из участников склоки на бабу тянул разве что толщиной косы, болтавшейся за спиной, дварфа не волновало.

– Что-то хочется мне знать, чего они там… выясняют. Пайкел, у тебя не завалялся свиток знания языков?

Дварф с зеленой бородой показал указательный палец и поднялся, странно пританцовывая с одной ноги на другую, после чего издал звук, который мог означать что угодно:

– Хи-хи-хи!

«Отличная компания. Лучше не придумаешь. Дебил, крушитель черепов с рогами на шлеме и четверо пришельцев-планаров. Почему мне всегда так везет?»

Майрон угрюмо смотрел, как Мелькор орал на эту… Йеннифэр. Девчонка рядом шипела и растирала руки от холода, стуча зубами. Ее настороженное лисье личико кривилось от раздражения.

«Он закончит этот балаган или нет?»

А потом случилось… что-то. Майрон встряхнул головой, чувствуя гул в затылке и тяжелое, плотное давление на виски. В воздухе, слепя искрами, разнеслась голубоватая пыльца, похожая на сотни светлячков. Девчонка рядом с ним пискнула, прижимая пальцы к ушам, и…

Майрон осознал, что понимает речь аданет. Даже больше – они все начали друг друга понимать. Его голову не затопило потоком непонятных слов и грамматических правил – он просто слушал каждое новое слово и знал, что оно означает. Знания появились в голове естественно, словно воспоминания о чем-то хорошо знакомом и позабытом.

– …да деревенские бабы орут меньше твоего! Ты даже не понимаешь ничего, что я говорю, но как все мужчины – так хочешь оставить последнее слово за собой, словно от этого у тебя хрен отвалится!

Мелькор замер, шумно выдохнув через нос. По его лицу Майрон видел, что он одновременно пытался справиться с удивлением от понимания чужой речи и найтись с ответом, надувшись от возмущения, как рыба-еж. Мелькор выпалил спустя мгновение абсолютной катастрофической тишины:

– А ты всех мужчин, которых видишь, начинаешь пинать промеж ног? В твоем бытии все женщины столь истеричны, или ты одна такая?! Я ценю твою озабоченность, да только выглядит она как помешанность на том, чего не хватает!