Остаток его фразы потонул в возмущенном крике Йеннифэр и Майрона.

– Да вы здесь все с ума посходили?!

– Нам что, проблем мало?!

– И заняться нечем?!

– Это не развлечение, это разбой, за который можно попасть в тюрьму!

– Надолго!

– Хоть у кого-то здесь есть здравый смысл?!

Джарлакс улыбался во все зубы. Цири, сжав губки, гоняла по столешнице каплю молока, вычерчивая виселицу. Мелькор что-то мурлыкал себе под нос, запихивая специи в то, что в приземленном мире звалось паэльей, а когда крик стих, обернулся, демонстрируя белоснежный оскал, и ёмко ответил на последний риторический вопрос.

– Нет.

После ужина в доме настало благословенное затишье. Цири, Йеннифэр и Джарлакс расползлись по спальням, будучи в приятном подпитии от золотого вина.

Майрон мыл посуду. Не то чтобы ему нравилось это занятие, но грязь и бардак нравились еще меньше. На кухню почти бесшумно проскользнул Мелькор: с прекрасно распущенными волосами и переодетый в роскошное золото ночного одеяния. Вала молча уселся на стол, наблюдая за майа.

– Чего тебе, чудовище? – вполголоса поинтересовался Майрон через полминуты пристального молчаливого взгляда.

Мелькор постучал кончиками пальцев по столешнице и покачал босой ногой. В паузе, которую он выдержал, Майрону почудилось нечто нехорошее.

– Я попробовал налить в ванну ту странную штуковину, которую нам продали.

– Какую из? – Майрон ополоснул очередную тарелку.

– А ты посмотри! Нет, сейчас! – Мелькор сказал это еще до того, как Майрон открыл рот, чтобы возразить.

– Хорошо, хорошо! – Майрон перекрыл воду, стекающую из трубы, и отправился за Мелькором.

Одной из прекрасных особенностей дома оказалась именно вода, и Майрона восхищала лаконичность того, как неизвестные создатели подвели ее везде, где возможно. В Ангбанде проложить нормальные трубы из подземных источников удалось разве что в купальни и покои Мелькора.

В ванной Майрон приметил на столике у раковины бутылку вина. И пару бокалов.

«Что, серьезно? Мы и до этого докатились?»

– А это еще что?!

Майрон недоумевающе вытаращился на нечто белое и пушистое, которое угрожающе поднялось над краем большой купели и грозилось вылезти за борт. Это нечто напоминало по консистенции упругую пену, весело переливающуюся всеми цветами радуги в крошечных пузырьках.

Мелькор кивнул ему в сторону ванны, обходя ее по кругу, и очень сосредоточенно пощупал ладонями пену.

– А это и есть та штука. Я вылил бутылку в ванну, потом вылезло оно, и теперь я не хочу туда лезть. Она мне не нравится, потому что она растет и двигается. Может, она живая? – на лице Мелькора после этой фразы отразилось брезгливое недоумевающее отвращение.

«Мелькор, чтоб тебя!»

Майрон подошел ближе, с сомнением глядя на пену. Ткнул пальцем. На ощупь та оказалась почти сухой и почему-то пахла яблоками. Где-то внизу бурлила вода – кран скрылся под белой кучей.

Мелькор оторвал от облачной горы внушительный кусок. Подержал, понюхал, помял в ладонях, наблюдая за тем, как с тихим шипением лопаются пузырьки. Дунул на них и заинтересованно посмотрел, как небольшой кусок легко оторвался и приземлился на вершину пенных холмов.

– Только… – Мелькор запнулся. – Майрон, с чего она… оно яблочное? – вала опять подозрительно принюхался к пене. – А теперь еще и липкое! Только что была сухая на ощупь, а теперь мокрая и липнет!

За дверью отчетливо хохотнул Джарлакс и сунул в ванну сонную лысую башку. Майрон закатил глаза к потолку и хрустнул костяшками пальцев, а потом шеей.

«О, великая пустота и все твари в ней!»

– Я бы тебе сказал, как так… я тут мимо проходил, но не удержался, – слегка развязным сонным голосом сказал дроу. – Удачи, о, возлюбленные. Очень романтично. Не смею похабить вашу дивную ночь.

Майрон запустил в него кухонным полотенцем с плеча, не глядя.

– Вали спать, Джарлакс! Я даже знать не хочу, откуда ты здесь!

– Уже и водички попить нельзя? – недовольный голос далеко от двери звучал глухо. – Мы выдули почти ящик вина, чтоб ты знал!

Мелькор, казалось, даже не обратил внимания на похабную шуточку. Он с неадекватным любопытством изучал пену и прежде, чем Майрон успел повернуться, раздался вдвойне удивленный возглас:

– Майрон, она и на вкус яблочная!

Майрон застонал и накрыл ладонью лицо.

«Мэлко, двадцать с лишним тысяч годиков. Черный враг мира, повелитель судеб Арды, воплощение Диссонанса, зло и ложь во плоти. Пенка в ванне у него яблочная на вкус! Ну, сдохнуть теперь!»

Майрон выдохнул.

– Дай домыть тарелки, чудовище. Сейчас вернусь.

Мелькор неодобрительно покосился на ванну.

– Я там подожду.

Вала последовал за Майроном на кухню с крайне недовольным видом, после чего уселся обратно на стол, продолжая сверлить тяжелым взглядом спину майа, и нахохлился как снегирь. Когда Майрон отправил сушиться последнюю тарелку, Мелькор пошевелился и очень тихо произнес:

– Там еще два ящика красного вина. Оно должно тебе понравиться.

«Нет, он серьезно?!»

Майрон подошел к столу и коротко ткнул сидящего Мелькора поцелуем в губы, крепко огладив ладонями вдоль плеч. Потерся носом о нос, глядя в бездонные черные глаза, и тихо ответил:

– Раз уж мы дожили до этого, пошли. Попробуем.

Им бы следовало привыкнуть, что в Сигиле всегда что-то идет не так. За то время, пока Майрон мыл посуду и миловался с Мелькором на столе, в ванне разразилась катастрофа.

Пенная экспансия достигла масштабов стихийного бедствия, поглотив и столик с вином, и половину помещения, а огромные белые горы поднимались почти до потолка.

Мелькор открыл дверь и издал неопределенный возглас ужаса и удивления.

– Ты сколько ее туда вылил? – со страдающим стоном спросил Майрон.

Мелькор кашлянул.

– Всю бутылку. Она пенилась плохо.

Пена угрожающе разрасталась, наступая на них, и уже высилась на уровне их голов.

– Плохо?! – выкрикнул Майрон, уже забыв о том, что на втором этаже спят еще трое компаньонов. – А-а, чтоб тебя, Мэлко!

Майрон принялся ожесточено стаскивать одежду, бросая ее на ближайший комод до тех пор, пока не остался в одном белье. Мелькор ошеломленно таращился на клубы пены, которые уже заняли раковину и половину зеркала.

– А что теперь делать-то с этим?!

Майрон влез в ванну, оказался по колено в воде и с героическим мужеством наконец-то выключил воду. И ощупью выбил ногой пробку из слива, после чего, весь покрытый пеной и злой, огляделся по сторонам и развел руками.

– Что делать, что делать! – проворчал он. – Где-то на кухне были швабры и тряпки! Бери их и как-то надо останавливать это… вторжение!

Через час в дверях ванны появилась заспанная, щурящаяся от света и злая Йеннифэр, которая очень хотела пить. Улицы за окном светлели.

Йеннифэр открылась удручающая картина. Мелькор пытался достать шваброй до потолка, сбивая оттуда клочья пены. Майрон сидел на полу в одном белье, выжимая в убогое деревянное ведро тряпку, и возил ею там, где не доставали швабры. Остатки пенного вторжения виднелись везде – даже там, где их не могло быть.

– Что вы здесь устроили?! – прошипела она.

Мелькор обернулся на чародейку, застыв со шваброй, упертой в потолок. Пожал плечами.

– Так получилось.

========== Прикладная анархия ==========

7. Прикладная анархия.

«Порядок неестественен. Хаос всегда побеждает порядок, так как он правильней организован. Даже в их хвалёном-перехвалёном… зелёном? Солёном? Скажем, сине-розовом порядке всем правит случай. Никто не может планировать свою жизнь даже на Механусе. Ты вышел из дома, а на тебя упал метеорит. Ты поскользнулся на лестнице и сломал ногу. Ты заснул, и увидел нужный сон. Всё случай! Какой порядок?»

Из описания фракции Хаоситектов