Эльминстер пожал плечами и широким жестом, наконец, пригласил их в башню:

– Это простейшее заклинание очищения. Ни у меня, ни у вас нет времени на ванну для каждого, а потому я предпочитаю идти самым практичным путем. Прошу, господа и дамы! Нас ждет интересный разговор.

Они разместились за большим дубовым столом в просторной, но лишенной всякой роскоши кухне: стена делила надвое нижний этаж. В одной половине не было ровным счетом ничего, кроме рабочего стола да большой тахты, явно предназначенной не для посетителей, а для хозяина башни. На кухне виднелся спуск в погреб, пахло жареной рыбой. На каменной плите стояла чугунная сковорода, в печи – большой горшок. Гроздьями висели связки чеснока, лука, сушеных грибов и трав. Свет исходил от двух висящих под потолком шариков мягкого света.

На другой половине кухни виднелась чья-то аккуратно застеленная кровать, два шкафа, один из которых был забит книгами, и камин. Дрова в нем начали уютно потрескивать как будто сами собой.

Майрон треснулся лбом о слишком низкий для него потолок дважды. Мелькор – трижды, последний раз оставив вмятину зубцом короны. Эльминстер, поглядев на них, лишь устало вздохнул, а потом в который раз произнес заклинание – и под возмущенный возглас Мелькора неведомым образом уменьшил их вместе со всей одеждой до размеров обычных людей.

Йеннифэр откинулась на стуле, кисло глядя на непрошеных спутников, и ткнула пальцем в Мелькора.

– Жаль, что таким же образом нельзя уменьшить его самомнение.

Джарлакс повесил шляпу на спинку стула и лысым теперь выглядел дьявольски непривычно.

– Если бы маги умели уменьшать чье-то самомнение или глупость, дорогая Йеннифэр, – дроу хмыкнул, – этот мир был бы скучен!

Еще непривычнее стало, когда Джарлакс передвинул повязку на другой глаз, раскрыв секрет, что не был слеп ни на один из них. Чародейка бросила на эльфа испепеляющий фиалковый взгляд.

– Если ты еще раз назовешь меня «дорогой» или сделаешь сомнительный комплимент моей заднице, я тебя удавлю подушкой во сне.

Джарлакс нашел самый лучший ответ: он вернул Йеннифэр проникновенный взгляд и мечтательно вздохнул, тем самым обозначая все свое отношение к присутствию Йеннифэр с подушкой в своей кровати. Майрон скорчил недоумевающее выражение лица, подозрительно совпадавшее с мимикой Цири.

– Ты… погоди, Джарлакс! – Цири резко ударила ладонями по столешнице. – У тебя что, целы оба глаза?!

Дроу хитро ухмыльнулся.

– Это, Цири, маскировка.

Эльминстер хохотнул и сел во главе стола.

– Не сомневаюсь, что провел он многих. Что до первого вопроса, – голос мага звучал убийственно серьезно, – боюсь, это заклинание даже с моими талантами будет держаться около суток, – он обвел взглядом присутствующих. – Чаю?

Они покосились друг на друга, но волшебник сделал замысловатый пасс руками, прочел заклинание – и чайник будто сам собой заплясал по комнате, металлические банки с травами начали открываться, а на стол по воздуху полетели аккуратные фарфоровые чашечки с красными и желтыми цветами на боках. Слегка потемневшая серебряная сахарница в виде ракушки плюхнулась посреди стола, бодро звякнув об отполированную столешницу. Ее наполняли темно-рыжие кристаллы карамелек.

Майрон и Мелькор таращились на летающие чашки во все глаза. В отличие от остальных, видеть заклинания левитации им приходилось впервые. Мелькор даже попытался боязливо ткнуть пальцем чашку, которая летала в воздухе, и так и не решился этого сделать, когда та, с фиалками на боку, услужливо зависла прямо у него перед носом. На лице валы застыло выражение удивления, недоверчивости и опаски одновременно.

– Это… что это за… колдовство? – на чашку он смотрел так, словно та могла его укусить.

Маг посмотрел на него немного снисходительно, но в темных глазах мелькнуло необъяснимо живое любопытство.

– Это тривиальный призыв невидимого слуги, – он сцепил пальцы в замок и оперся на стол предплечьями. – А пока готовится наш чай, рассказывайте. Кто вы, что вы делаете на Фаэруне и как попали туда, где я вас нашел.

Рассказ занял долгое время, звуча самым живым образом и в самых ярких красках. Иногда говорили наперебой, иногда прерывались на уточняющие перебранки. Чем больше слушал их Эльминстер, тем большим любопытством и задумчивостью разгорались глаза мага. Цири он напомнил ученого, который столкнулся с задачей, простой лишь с виду.

– Но у меня нет догадок, почему нас должны были разорвать на части духи, а приплыли мы на берег проклятых душ, – подвел итог повествованию об их злоключениях Майрон.

Эльминстер почесал седую бороду, слегка надув губы в раздумье.

– Это, нужно сказать, более объяснимо, чем все, о чем вы рассказали, – он отхлебнул из чашечки горячий чай, до нелепого чинно прихватив ручку двумя пальцами. – Исходя из знаний об обычаях этого края, я могу предположить, что заклятье на лодке должно было направить ее к старому жертвенному кругу на том берегу озера Ашейн. Однако, очевидно, что ее сбила с курса аура магии на руинах одного из поселений Шандалара, куда вы и приплыли. Отчего… – Эльминстер пожал плечами. – Возможно, нежить просто почуяла вас. Ты, – он указал на Мелькора, – послужил для них чем-то вроде маяка. Как ты смог воспользоваться Теневым Плетением? Даже я не видел, чтобы кто-либо делал это против воли Шар, а я, уж поверь, повидал много.

Мелькор замер, словно пойманный в постыдно неловкой ситуации. В сущности, таковой она и была, потому что Черный Враг Арды только что сунул в рот уже седьмую сахарную конфету за вечер. Майрон тяжело вздохнул, наконец-то поняв причину, по которой Мелькор был подозрительно тих во время рассказа, вступая только тогда, когда совсем уж не мог молчать.

От вопроса мага Мелькор только недоуменно нахмурился.

– Че-ем? – потянул он. – Каким еще Плетением?

Эльминстер глубоко вздохнул и потер переносицу.

– Если так можно выразиться, это крайне изменчивый и злобный брат-близнец магических сил моей госпожи, Мистры. Плетение – весь мир, а наш мир – во многом Плетение. Когда-то Шар, сестра Мистры, создала другую паутину магии. Для себя. Многие безумцы пользуются ею и платят разумом, – он оценивающим взглядом окинул Мелькора. – Насколько я понимаю, с тебя она… свою плату не взяла.

Мелькор пожал плечами.

– Я просто почувствовал силу и ее взял. Песней.

Эльминстер на несколько секунд задержал на нем очень задумчивый взгляд – ровно настолько, чтобы Мелькор недоумевающе нахохлился. Эльминстер не менее внимательно посмотрел на Цири и, наконец, изрек:

– Не поймите меня неправильно, потеряшки, но лучше бы вам вернуться в ваши миры как можно скорее, – он покрутил большими пальцами рук, сцепленных в замок и слегка кивнул Йеннифэр. – С тем, что вы, девушки, не можете почувствовать Плетение, я вам помочь не смогу – очевидно, что магия вашего мира действует по иному принципу. Судя по всему, чтобы восстановить искусство хотя бы отчасти, вам придется годами учиться всему заново, как это делают самые юные, – заметив шокированную бледность на лице Йеннифэр и широко раскрытые в удивлении глаза Цири, маг поднял в воздух указательный палец. – Но думаю, есть куда более короткий путь, – облегченный вздох, пронесшийся над столом, был почти единодушным. Эльминстер улыбнулся слегка лукаво. – Есть город, который открывает двери в любые миры. Вопрос лишь в том, как найти и открыть нужную. Это место называется Сигилом, или Городом Дверей. Но прежде, чем отправиться, мне будет нужно с кое-кем поговорить, – маг почесал бороду и совершенно неожиданно улыбнулся Цири. – А вам, потеряшки, пожалуй, следует в это время не натворить лишних дел и поспать. Я предпочитаю тихих гостей.

Цири обрадованно выдохнула и широко улыбнулась.

– Спасибо! – от чистого сердца поблагодарила она.

По правде говоря, на такое радушие она не рассчитывала вовсе, в уме уже прикинув много раз, как можно заработать денег, которых у них не было и гроша, и чем можно расплатиться с магом за ночлег, если тот потребует платы. Она в этом сомневалась, потому что давно не видела столь доброго и полного живого любопытства лица, но все-таки…