Цири сделала издевательский реверанс, усмехнувшись.

– Да, мамочка! Конечно, мамочка! Мы скоро вернемся, – она легко поднялась по лесенке причала вместе с Джарлаксом, который напоследок изящно отсалютовал, коснувшись полы шляпы.

– Обожаю храбрых и великодушных женщин. А вы не скучайте здесь в мое отсутствие… девочки.

Он едва увернулся от гальки, которой в него запустил Майрон. Целился майа, надо сказать, аккурат в задницу наемника: побольнее и посильнее.

Место для стоянки нашли чуть дальше от пристани. У занесенной снегом полянки в окружении густых елей оканчивалась каменная дорога с растрескавшимися ступенями. Поперек остатков кладки валялась старая ель. С другой стороны поляну ограничивал берег озера.

Обследование старой хаты рыбаков не принесло почти ничего – внутри остался только сгнивший соломенный матрац и такие же сгнившие сети. Еще была разбитая кровать, кувшины с ссохшейся плесенью на дне и большой котел, чудом не превратившийся в изъеденную ржавчиной дырявую посудину. Его-то они и забрали.

Мелькор тяжело опустился на ствол ели между двух крепких веток, и сложил руки на груди, настороженно глядя в сторону, где на вершине крутого холма начинал маячить туман. Туда от полянки вилась разбитая дорога, в начале которой он сидел.

Голоса мертвецов висели в воздухе, как стылая взвесь. Он не слышал их, но понимал, что здесь произошло что-то… очень плохое. И очень давно. В Арде старые бездомные души, вырванные с пути в Мандос, всегда были злы от гнева или печалей, и чем дольше скитался дух, тем сильнее была злость. Но души, которые скитались здесь, должны были уже обезуметь от прошлого.

Он вздрогнул, когда понял, что с вершины холма на него смотрит силуэт мужчины в темной робе. Фигура не шевелилась, и Мелькор не мог различить лица, но что-то ему подсказывало, что тварь именно смотрит.

Что еще хуже – видит.

Он надеялся, что у зеленоглазой соплячки и чернокожего наемника хватит мозгов последовать его совету. Из размышлений Мелькора вырвал голос Йеннифэр.

– Если думаешь так и стоять здесь, то не стоит, – резко бросила она. – Хочешь или нет, нам нужно собрать побольше дров для костра и согреться.

– Вот сама их и собирай, – огрызнулся Мелькор.

Йеннифэр в своей обычной манере округлила губы.

– А что, в твоем мире мужчины всегда сидят и ничего не делают? – едко поинтересовалась она. – Как мило!

Женщина опять зашлась тяжелым приступом кашля и, поморщившись, потерла грудь. Перебранку оборвал Майрон, стиснув пальцы на предплечье Мелькора.

В отличие от Йеннифэр, он прекрасно знал, что ломать большие ветки и таскать дрова Мелькор и не смог бы со своими ожогами.

– Я соберу, – коротко сказал он. – Лучше пока выбери место для костра и убери оттуда снег. А ты, Йеннифэр, набери хвои… или что там нужно для твоего отвара.

Мелькор обернулся через плечо. От воды потянуло холодным ветром.

На туманном холме в конце дороги никого не было.

Спустя короткое время непродолжительной возни с импровизированным лагерем, в кустах орешника неподалеку раздались шуршание и шаги. Майрон подорвался и схватился за меч. Мелькор, раскидавший снег посреди поляны в кучу, напрягся и оскалился. Растопыренные пальцы его рук в латных перчатках застыли, как когти.

Но причиной шума оказались всего лишь Джарлакс и Цири. На их лицах читалась сложная смесь тревоги и радости одновременно. Джарлакс победно воздел над головой тушку утки, неизвестно как оказавшейся в здешних землях, а Цири – зайца. Добыча вызвала всеобщий радостный вздох.

Сушеные грибы на шее Цири контрастировали с ее серьезным и напряженным выражением лица.

– Я надеюсь, этот котел не проклят, – небрежно-жизнерадостно бросил Джарлакс.

Мелькор смерил утку и зайца задумчивым взглядом. Аккуратно почесал кончиками когтистых перчаток затылок за короной и проигнорировал замечание о проклятии.

«Кому вообще нужно проклинать котел?!»

– Из утки можно сварить суп, – практично заметил вала. – На всех точно хватит. Зайца запечь в углях, но придется копать яму под костром.

– Нужно побыстрее убраться отсюда, – без предисловий сказала Цири. – С зайцем нам повезло, попался шальной. Но утку я нашла с перебитым крылом – что-то ранило ее, – девушка задумчиво покривила рот, будто бы думая, стоит ли ей продолжать фразу. – И мы нашли труп. Он явно пролежал тут зиму, но что бы ни убило этого человека, оно еще здесь, – она бросила быстрый и серьезный взгляд на Мелькора. – Ты был прав. Не знаю, что ты увидел, но оно ходит не только возле дома.

«Кажется, я даже знаю, кто именно. Плохо».

Но этого Мелькор говорить не стал. А вот Йеннифэр, подошедшая к ним с собранными кисточками хвои, разом посуровела и напряглась. Голос чародейки зазвучал резко:

– Вы видели что-нибудь еще?

– Нет, – ответил за Цири Джарлакс. На лице дроу мелькнуло непривычное до этого выражение собранности, даже голос изменился. – Но если идти вдоль берега озера, мы обойдем этот туман. Рано или поздно. Пойдем на юго-запад. Обогнем дикие земли и выйдем на тракт, который ведет в Теск. Здесь точно водится нежить, и я бы не хотел встречать ее без жрецов.

– Для начала нам нужно выбраться, – Майрон с хрустом переломил об колено огромный сук толщиной с его массивное плечо.

Мелькор скрестил руки на груди и скривился с заметным отвращением. Не что чтобы он питал сочувствие к заблудшим душам, но мертвецы никогда ему не нравились. Призраки были слишком одержимы своими желаниями и памятью, чтобы из них выходило что-то путное, а каждый из них в Арде ненавидел и боялся его. И ведь было, за что.

– Что за нежить? – хмуро спросил вала.

Джарлакс пожал плечами с безразличным видом, словно неупокоенные мертвые не были ни чем-то необычным, ни слишком опасным.

– Призраки. Тени. Ходячие скелеты, – Джарлакс повел рукой, поправил повязку на глазу и ухмыльнулся. – Да видов этой дряни столько, что перечислить не получится!

– На вечер надо разжечь побольше огня, – задумчиво произнесла Цири, бегло взглянув на Йеннифэр. – Идти мы не сможем.

– Огонь привлечет их, – фыркнул Джарлакс, дернув уголком рта. Голос его вновь стал серьезен. – Поверь мне, дорогуша, я кое-что понимаю в этих тварях. Они боятся только жрецов и паладинов, а среди нас, увы, только один может колдовать, и то вряд ли сможет изгнать их.

«Изгнать вряд ли, а подчинить – возможно».

Этого Мелькор тоже говорить не стал. Может быть, ему бы удалось. А может, и нет.

– Сначала надо поесть. Голодными мы не уйдем далеко, – оборвала разговор Йеннифэр и косо посмотрела Мелькора. – Может, еще скажешь что-нибудь о женщинах? О том, что место бабы на кухне?

Мелькор приподнял брови и посмотрел на Йеннифэр, как на идиотку. Даже предположение этой женщины, будто ей позволят готовить, звучало нелепо.

– Готовить буду я, – коротко и холодно заметил он. – А тебя к этому даже не подпущу.

Этому удивился даже Майрон.

– Ты? – он недоумевающе моргнул. – Ты умеешь готовить? Мелькор, откуда…

Мелькор устало вздохнул и скривился, обрывая изменением мимики вопрос Майрона.

– Конечно, Майрон, самое время расспросить об этом. Так сложилось.

Джарлакс хитро наблюдал за ними и присвистнул, поняв, что Мелькор не собирается отвечать на вопрос.

– О, сколько тайн вскрывается в неожиданных обстоятельствах! – воскликнул дроу.

Мелькор нарочито утомленно помассировал запястьем лоб.

– Джарлакс, ты тупой крот, – сердито заключил он. – Было время, когда мне требовалось занять руки хоть чем-нибудь, а поскольку мне было запрещено… слишком многое – да, я готовил. Так как в кастрюле супа, – голос Мелькора зазвучал откровенно желчно, – знаешь ли, никто не усматривал жуткого заговора и попрания законов Валар. Конечно, это потом то и дело приходилось выливать в цветы, которые потом сгнивали, но тем не менее.

Цири состроила гримаску настороженности. Она пыталась безуспешно ощипать несчастную утку. Выходило так себе: маленькая ведьмачка научилась от Геральта и Весемира, как правильно брать трофеи из чудовищ, как ощипывать на перья даже грифона, но как следует разделывать утку и тем более ее готовить так и не научилась за всю жизнь. Разумеется, кое-как она могла это сделать, но вкусно – совсем другое дело.