Одним из сомнительных развлечений и местью Мелькору за желчный нрав стали рассказы Джарлакса о своей родине, подземном городе эльфов дроу, где царил диктаторского сорта матриархат, при котором дочери нередко приносили в жертву матерей, братьев, а также прочих родственников, до которых могли дотянуться в результате бесконечных бессовестных интриг. Иногда матери без малейших сомнений убивали не в меру властолюбивых дочерей, например, сбрасывая их в гнездо плотоядных пауков.

Таков уж был культ богини-паучихи Ллос.

Сомнительность развлечения и удовольствие от него для Джарлакса заключались в том, чтобы Мелькор перестал язвить и замолчал, озабоченный выворачиванием за борт. Нащупав слабину валы единожды, Джарлакс неприкрыто ею пользовался, то и дело в деталях рассказывая, как провинившихся мужчин превращают в драуков – наполовину эльфов, наполовину пауков. Или как жрицы ткут себе платья из паутины. Или как они совокупляются с чем попало – например, с демонами (нужно сказать, что здесь Джарлакс преувеличивал, пусть и изредка). Или что пауки в Мензоберранзане почитаются и любятся.

Мелькор мгновенно припоминал Унголиант, вязкую слизь паутины, в которую влип по уши, гнилостно-блеклое пузо прядильщицы тьмы, ее тошнотворный запах, окруженные щетинистыми ворсинками глаза – и не выдерживал. Иррациональная злобная фобия в смеси с качкой брали свое.

Рассказы прекратились, когда Майрон несколько раз рявкнул на Джарлакса, чтобы тот перестал издеваться над раскисшим от дороги Мелькором. Рявкал Майрон достаточно хорошо, чтобы это подействовало.

Йеннифэр нахохлилась, как мокрая сорока, и боролась с дурнотой от болезни.

Как бы ни хорохорились Джарлакс и Цири, с Иммилмара состояние каждого лишь ухудшилось. В сущности, все были зверски голодными, усталыми и замерзшими окончательно.

Но морозным серым утром их лодка причалила к старой пристани, присыпанной тонким слоем весеннего снега. Старые выбеленные доски причала уходили под яркую сапфировую воду озера. Шуршала галька в мелких волнах.

Пристань им сразу не понравилась: в воздухе висело что-то недоброе. Холм неподалеку был окутан тонким серебряным туманом, и в нем угадывались очертания не то гигантского дома, стоявшего в одиночестве, не то заброшенной улицы. Сухие травы покрывал утренний иней, а воздух был холодным и звенящим. У причала притулилась крошечная рыбацкая хата, явно заброшенная.

Что еще хуже, что первой заметила Цири – было абсолютно, убийственно тихо. Ни птиц, ни шороха зверей в травах, хотя в столь безлюдном месте они должны были водиться.

Мелькор облегченно выдохнул, как только ступил на скрипящие доски пристани. Он стоял и жадно дышал полной грудью, мутным взглядом оглядываясь по сторонам. Майрон беспокойно вцепился в его локоть, пытаясь не то поддержать, не то придержать Мелькора на месте, хотя в этом не было никакой необходимости.

Из лодки брать было нечего, кроме издевательской связки сушеных грибов, оставленной неизвестно кем неизвестно для кого. Цири ловко подхватила ее и повесила на шею как нелепое ожерелье.

Джарлакс вгляделся в туман и встал с видом победителя, уперев руки в бедра. Пушистое лилово-серое перо на шляпе слегка колыхалось под ветром.

– Что-то не видно этих духов, а мы пока живы, – наконец, изрек он с благодушным видом.

– Возможно, ненадолго, – мрачно ответила Йеннифэр. – Нужно поискать здесь что-нибудь и поесть, – она утомленно потерла лоб и зашлась тяжелым кашлем. – И стоит собрать хвои и сделать из нее отвар. Я не собираюсь свалиться здесь от лихорадки.

Цири тревожно посмотрела на Йеннифэр. Та отрицательно покачала головой, давая понять ей, что все в порядке. Майрон подтолкнул Мелькора в бок.

– Тебе тоже не помешает.

Мелькор устремил в небо замученный взгляд. Доски причала, уходящего к разбитой деревянной лестнице и дороге, заросшей травой, поскрипывали под его шагами. Плескалась ледяная вода.

– Мне не помешает постоять на ровной земле и подышать! – негромко огрызнулся он. – Еще скажи, что шишки грызть надо, как белке!

Йеннифэр скептически фыркнула.

– Шишек сейчас нет, – она огляделась по сторонам. – А вот сосны и ели здесь растут.

Йеннифэр была права. Почти весь берег был занят густым хвойником, росшим даже на краю крутых озерных берегов. Цири задумчиво пожевала губу и смерила всех серьезным взглядом, который не понравился Майрону. Ему не нравилась и местность – что-то здесь висело в воздухе… тревожное? Знакомое? Он не мог подобрать подходящего слова.

– Так, - наконец, серьезно заключила Цири, хлопнув в ладоши. - Я единственная, у кого есть оружие, и кого учили охотиться и на чудовищ, и на зверей. Мне не нравится тишина, но я осмотрюсь и разведаю территорию. Если сильно повезет, поймаю кого-нибудь. Зайца или утку. А вы пока поищите место для привала и разведите костер. Он нам точно понадобится.

Джарлакс прищурился, глядя на утопающий в сухих неряшливых деревьях и замороженных травах дом. И на туман, окутывающий здание.

– А я обследую это сооружение. Может, там найдется что-нибудь.

Мелькор замер от этих слов, словно вкопанный. Он вглядывался в туман, который клубился над холмом и домом. Склонил голову к плечу и удивленно округлил глаза, как будто увидел что-то.

Только сейчас Мелькор заметил, что в дымке вдали блуждало… нечто. Размытые костлявые фигуры, которые кружились и перетекали дымом, как будто не замечая их. Они роились у дома, будто осы у улья, сжимали прозрачные проржавевшие мечи и двигались абсолютно беззвучно, проходя сквозь кустарник и разрушенные стены. Истлевшая призрачная плоть клочьями свисала с рук и изуродованных перекошенных черепов.

«Призраки. Замечательно! И куда нас занесло?»

– Нет, – коротко произнес Мелькор. – Держитесь подальше от тумана. Оба.

– Почему? – Майрон и остальные настороженно посмотрели на него. Джарлакс круто развернулся на пятках, вопросительно приподняв белую бровь.

Мелькор слегка поморщился и неопределенно повел рукой в воздухе.

– Там… полно мертвецов и, кажется, проклятых душ, – мрачно ответил он. – Но далеко не ходят. Они там, ближе к дому. Оттого здесь и не видно ни зверей, ни птиц. Поэтому ни с кем… ни с чем не говорите. Даже если услышите визг ребенка – идите мимо.

Йеннифэр вскинула тонкую бровь. Выглядела чародейка удивленной и слегка напуганной.

– Ты видишь это?

Мелькор с сомнением дернул уголком рта. Идея говорить правду ему не понравилась.

– Можно сказать, что чувствую.

Цири сосредоточенно нахмурилась.

– Значит, ночью здесь не будет ничего хорошего, – голос ее изменился на деловитый и холодный. – Нужно идти вдвоем, – она посмотрела на Джарлакса. – Ты умеешь хоть что-нибудь? Знаешь что-нибудь о выживании, птицах, зверях?

Джарлакс развел руками и криво ухмыльнулся.

– Милая моя Цири, я десятки лет выживал в Подземье среди моих дорогих сестриц, а счет, сколько я руковожу своей бандой Брэган Д’Эрт, славных наемников, идет на десятки лет. Я выживал в таких местах, где и тараканы сдохнут. Между прочим, – он обернулся на Мелькора, Майрона и Йеннифэр, – учитывая ваше незнание нашего мира, просто скажу, что я прекрасно вижу в темноте.

– Разделяться – плохая идея, – с сомнением заметил Майрон и покосился в сторону дома. – Особенно если рядом это.

Цири пожала плечами.

– У тебя есть мысли получше? Мы не можем потратить весь день, чтобы ходить кучкой то в одно, то в другое место. Я сумею себя защитить, – она огляделась и, поколебавшись, оставила на спине серебряный меч, вручив Майрону стальной. – Безоружными я вас не оставлю. Обещаю далеко не отходить.

Йеннифэр сурово сдвинула брови. Голос ее прозвучал встревоженно и резко.

– Это опасно. Ты понимаешь, насколько?

Цири пожала плечами. И улыбнулась – чуточку грустно.

– Я ведьмачка, мама. Бывало и хуже.

Йеннифэр раздраженно выдохнула.

– Не отходите далеко и не суйтесь никуда из любопытства! Сразу возвращайтесь сюда! А ты, – она ткнула пальцем в Джарлакса. – Я тебя голыми руками задушу, если с ней что-нибудь случится по твоей вине!