– Мне что теперь, поить медведя самогоном?.. – Майрон смотрел на всех вокруг, чувствуя себя попавшим в сон безумца.

К его удивлению, медведь разжал зубы и плюхнулся на задницу, вытянув короткие лапки на огромном животе. Выжидающе.

– Ну, обосраться теперь, – хрипло произнес Майрон, впервые за бесконечно долгий срок своего существования употребив выражение такого сорта. – Это точно были грузди?

– Я уже не уверена, – очень тихо ответила Йеннифэр.

Мелькор вздохнул и задумчиво разгладил складки штанины на правом бедре, делая вид, что не замечает, как Майрон поднял обеими руками пузырь и действительно принялся поить этой дрянью разноцветного медведя, который присосался к самогону с такой жадностью, словно свалился в чан с медом.

– Это неправильные медведи, – негромко и очень упрямо произнес Мелькор. – Нормальные медведи жрут малину. Мед. Мясо, чтоб их. Спят, s-sha, пока снег не сошел! А не… отжимают… хреновый самогон. А-а, что я говорю?!

Ему никто не ответил. Похоже, даже не обратил внимания, что Мелькор произнес собственный поток сознания вслух вместо того, чтобы оставить его в голове. Медведь громко глотал и чавкал. Майрон обреченно держал пузырь, застыв, как изваяние. В той же позе обычно запечатлевали эльфийские статуи с кувшинами воды в фонтанах. Цири и Йеннифэр даже не моргали, глядя на происходящее. На горизонте начал заниматься бледный рассвет, окутывая заснеженные земли дымкой.

«А это что?»

Под плотной тканью собственной одежды Мелькор нащупал… что-то. Что-то небольшое и жесткое, что лежало у него в кармане.

Он задумчиво запустил ладонь в недра штанов и выудил наружу необработанный алмаз размером с куриное яйцо. Кажется, безделушку принесли с новой выработки на востоке. Безделушку в его руках заметили женщины. Майрону было не до того: он спаивал медведя.

О том, что на деле медведь был телтором, они не подозревали.

– Это что? – слабым голосом поинтересовалась Цири.

– Кажется, это алмаз, – пожал плечами Мелькор. Он уже не удивлялся ничему.

Йеннифэр открыла рот. Закрыла. А потом взорвалась возмущенным криком, да только крик звучал не громче полупридушенного шепота, потому что чародейка постоянно косилась на медведя:

– Ты хоть понимаешь, что за этот камень ты мог купить весь этот чертов городишко и еще бы осталось?! И мы бы не мокли тут в снегу!

– Сдался мне этот город! – не будь рядом медведя, Мелькор бы тоже говорил громче. Он сам не мог пояснить, почему перешел на шепот. – Не смей повышать на меня голос, женщина!

Горизонт светлел все отчетливее. Занимался блеклый желтый рассвет.

А потом они увидели то, что заставило их устало выдохнуть.

Из открывшихся ворот города к ним шла целая процессия женщин в масках. И конвой воинов в шкурах. Цири тихо произнесла, почти подражая Пайкелу:

– О-ой.

На одном из причалов Иммилмара собралась по меньшей мере половина города. Дощатая пристань уходила глубоко в озеро, и они сейчас стояли на самом краю – возле большой парусной лодки.

Огромная водная гладь, синяя, как сапфир, и гладкая, как стекло, тонула в тумане.

Утро было сырым и холодным. Пестрая толпа в шкурах, шерстяных и кожаных одеждах, смотрела на них недружелюбно. Мужчины, женщины, дети – здесь были все. Поодаль Цири заметила их вчерашних знакомых-краснолюдов. Те смотрели на происходящее обеспокоенно и удивленно.

Протащили их к пристани под конвоем. Точнее, провели, но ситуация от этого лучше не становилась, особенно с учетом, что в спину им дышал все тот же медведь, который выпил весь самогон до последней капли. Теперь он шел, блестя глазами и странно виляя огромным задом с куцым хвостиком.

Из толпы вывели уже знакомого им черного эльфа с неуместно жизнерадостной улыбкой. Отчего он был в других тряпках и как их достал, никто не знал.

– Гоблин, – угрюмо прокомментировал его появление Майрон.

– О, я вижу знакомые лица, – поприветствовал их Джарлакс, совершенно не обращая внимания на веревку на руках и двух местных берсерков, которые почти тащили его по пристани. – А как ваша ночь прошла?

Разговор оборвал хлопок кнута одной из хатран, облаченной в темно-синее платье. Фигура ее выдавала почтенный возраст. Маску ведьмы ореолом окружали алые перья, полностью скрывая от смотрящих спереди и цвет волос, и возможную прическу.

– Слушайте нас, народ рашеми! – ее голос сильно разнесся над пристанью. – Слушайте меня, Ярославу из хатран! И слушайте нас, чужаки! Вы пришли в наши земли незванными и нежеланными, и осквернили землю, на которой мы живем. Вы попрали священные законы гостеприимства, обнажив меч под крышей, которая дает кров и еду. Одного из вас поймали на воровстве. Вы – убийцы и преступники. Мы не коснемся вас, мы не убьем вас, но отдадим на растерзание миру тех, кого вы уничтожили – они придут за вами и придут на другой берег озера Ашейн, придут, чтобы даже ваша кровь не запятнала земли Рашемена, и ни следа ваших преступлений не осталось на ней! Ибо такова их воля, и они желают мести, и мы охотно исполним ее. Войдите в лодку и встретьте свой удел. Таково решение совета хатран и духов этой земли.

– Прекрасно, – прошипела Йеннифэр, глядя на то, как двое воинов разрезали веревку на руках Джарлакса и встали поперек пристани, закрывая им дорогу. – Просто замечательно.

Лодка, широкая парусная плоскодонка, поскрипывала, покачиваясь на волнах. Майрон заметил, как Мелькор побледнел, глядя на озеро, словно завороженный.

Он знал, что Мелькор ненавидел лодки, а еще больше ненавидел реки и любые водоемы, кроме собственной ванны, потому что панически боялся глубины.

Плавать он тоже не умел.

«Но если мы сейчас убьем целый город, то домой точно скоро не вернемся. Там посмотрим».

Майрон тронул локоть Мелькора и крепко сжал его руку чуть выше запястья.

– Ненавижу лодки, – тихо прошипел Мелькор, напряженно глядя на тихо плещущиеся и хлюпающие у отсыревших досок волны так, словно мог провалиться с пристани и утонуть прямо здесь. – Ненавижу озера. Ненавижу реки, моря, корабли, чаек и вообще все!

Цири коротко выдохнула, словно перед прыжком в ледяную воду, но сошла в лодку первой, обернувшись через плечо.

– Знаете, что говорил Весемир? – голос ее странно дрогнул. – Перед казнью попроси воды. Никто не знает, что случится, пока ее принесут.

Джарлакс хмыкнул и с неунывающим видом поправил перо в шляпе.

– А мне нравится эта девушка, - он подмигнул им и с ленцой, вразвалочку зашел в лодку без всякого страха, словно их везли не на смертную казнь, а на прогулку. – Эй, да что вы встали? Все могло быть и хуже!

========== Туманы ледяного озера. ==========

4. Туманы ледяного озера.

Эльминстер, величайший из Избранных богини магии, Мистры, и прославленный волшебник всего Фаэруна, находился у себя дома, в холостяцкой норе, построенной из старой мельницы.

По легендам, башни великих волшебников непременно зловеще возвышались на пустошах среди древних руин, а внутри эти башни были темны, мрачны и заполнены хитроумными ловушками, чудовищами и чудесными артефактами. В башне Эльминстера в сравнении с подобными легендами обстановка была проще некуда – первый этаж делился на кухню с прихожей и комнату его ученика, на втором маг спал, на третьем работал и хранил великое множество книг. А больше ему ничего и не было нужно.

Несмотря на раздражение от слишком докучливых посетителей, на пустошах Эльминстер селиться не желал. Уж больно далеко за хлебом, свежим молоком и маслом было ездить. А волшебникам, даже великим, как и прочим живым людям, непременно требовалось все вышеперечисленное.

Сегодня день выдался холодным и ясным. Теплый весенний ветер принес с собой хорошее настроение и запах мира, пробуждающегося от зимней спячки. К вечеру закат рассыпался по озерной долине башни тяжелым медовым золотом. Эльминстер сидел на кресле-качалке в спальне, мурлыкал под нос незатейливую песенку и увлеченно читал тяжелый фолиант – новую книгу Воло, в которой хитрец-путешественник описывал очередной виток своих похождений.