Когда лифт снова звякнул и двери снова открылись, писатель моментально поднялся и выскочил в коридор, прямо к двери. Распахнул её и нырнул в квартиру, но дверь закрывать не стал.

У порога Коннер услышал, как кто-то причитает. Голос был женским и красивым:

— Я пыталась перепечатать эту сцену, но как только первое слово — вы слышите меня, мистер Дрейк? — первое слово набрала, экран просто погас. Ноутбук просто не отзывается, ничего не помогает. Я отвезу его в ремонт и… — Женщина затихла, когда в квартиру вошли Коннер и профессор Константин. Коннер торопливо огляделся. Писатель жил в лофте в белыми стенами и очень скудным количеством мебели. Квартира была размером с футбольное поле, в одном углу сиротливо пристроилась кухня, в другом — что-то напоминающее спальный мешок, диван с журнальным столиком и стол, встроенный в подоконник. Писатель стоял посреди комнаты, вцепившись в плечо темнокожей женщины, облачённой в костюм-тройку красивого канареечного цвета и зажимающей подмышкой ноутбук. Она обернулась, удивлённо глядя на гостей, а потом нахмурилась.

— А вы ещё кто такие? — Она опустила ноутбук на пол и грозно надвинулась на Коннера с профессором. — Как… вы за ним увязались? — Она обернулась, взглянув на писателя, и снова двинулась вперёд. Коннер почти поверил, что сейчас их заставят покаяться во всех смертных грехах и выставят за дверь.

Но писатель вдруг подал голос.

— Анита, отойди от них. — Он дрожащими руками достал из упаковки странную коричневую трубочку, перевязанную цветной ниткой, и спички. Его трясло, он нервно облизывал губы и постоянно моргал, но, кажется, очень старался взять себя в руки.

— Это вы прибежали сюда запыхавшийся и напуганный, как кролик. — Женщина недоумённо развернулась. — Объяснитесь.

— Отойди от них, — повторил писатель. Он сломал о коробку одну спичку, кое-как достал другую, с трудом сумел чиркнуть и прикурил. — Он мой персонаж.

— Что? — Женщина грозно надвинулась уже на него. Писатель отшатнулся и взорвался:

— Анита, ты можешь, блядь, хоть раз не задавать свой миллион идиотских вопросов, особенно учитывая то, что я сам понимаю нихрена?!

Он отвернулся от женщины и нервно затянулся, потёр свободной рукой лицо, будто это как-то могло помочь, а потом достал из кармана лоскут ткани и стряхнул туда пепел.

Коннер посмотрел на него заворожённо, впервые осознавая, что, в принципе, он был бы не против оказаться всего лишь выдумкой этого человека. Он был странный, неприятный, даже жуткий немного. Как можно было доверить ему возможность создавать миры? С другой стороны, кто, если не такие люди? Коннер вдруг подумал, что когда Тим Дрейк не огрызается, не дышит в пакет или когда, вот как сейчас, просто стоит, глядя в окно и пытаясь успокоиться, он выглядит человеком, который очень хотел бы верить в лучшее.

Он вспомнил слова Константина о книгах Тима Дрейка и неожиданно понял, что ничего вернее он ещё в жизни не слышал.

Молчание нарушил Константин. Он повёл носом, взглянул пристально на женщину и прошёл вглубь квартиры.

— Меня зовут Джон Константин. И нам нужно поговорить.

***

Тим не мог успокоиться. Он очень старался. Ему очень хотелось. Но не получилось.

Рукопись не видел никто, кроме Аниты. А стала бы она предлагать издательству такой ужасный, идиотский розыгрыш? Она совсем не походила на человека, готового довести своего подопечного до инфаркта.

Тим потёр лицо и снова посмотрел на юношу, назвавшегося Коннером Кентом.

Он не был похож на того Коннера Кента, которого Тим описал. Он был похож на того Коннера Кента, которого Тим представлял себе, когда только начинал книгу. Пока писал её. Пока рассказывал о его злоключениях.

— Эй, — перебил он помятого блондина, представившегося Константином, и махнул рукой «Коннеру». — Расскажи мне о чём-нибудь, о чём никто не знает.

Юноша задумался. Константин у него за спиной, достал сигареты и тоже закурил. Глядя на него, Тим снова затянулся и нервно посмотрел на «Коннера».

— У меня под правой лопаткой несколько тонких, не очень заметных шрамов. — Юноша снял с себя плащ и пиджак. — Когда мне было пятнадцать и я, гм… У нас с моей первой девушкой дошло до секса, она… — Он запнулся. — Мы стакан забыли на кровати. И я упал на него спиной. — Он развернулся и задрал рубашку. — Вот.

Тим поперхнулся дымом. Потом сделал шаг вперёд и ещё один, и оказался рядом с таинственным юношей. Он коснулся его спины и наклонился.

Шрамы были именно такие, какими он их придумал.

— И… что теперь? — Анита закрыла двери на замок и теперь недоумённо переводила взгляд с Тима на «Коннера», с «Коннера» на Константина, и обратно на Тима.

— Я… я этого в книге не описывал, — прошептал Тим. — Но я всегда представлял себе, что так и было. Что в момент, когда он должен был лишиться девственности, его девушка — Кассандра Сэндсмарк — толкнула его на кровать, а там был стакан. — Тим развернул Коннера, точно Коннера, без кавычек и сомнений, к себе лицом. Они снова встретились взглядами, зацепились ими, не в силах теперь отвести. — Тонкий стакан с нарисованными на нём ягодами клубники с зелёными листиками.

— Откуда вы всё это знаете? — тихо спросил Коннер. Но Тим не ответил. Он зажал в зубах биди и осторожно коснулся его лица, волос, плеч. Он изучал его кончиками пальцев, всё ещё не в силах поверить в происходящее. Всё это не было розыгрышем.

— Это действительно ты, — прошептал Тим. — Действительно ты!

— Прекрасно. — Константин хлопнул в ладоши так громко, что Тим вздрогнул. Он отскочил от Коннера на шаг и снова затянулся.

— Теперь, когда вы закончили драматичную сцену признания и уяснили, кто персонаж, а кто автор, мы можем начать выяснять, что именно происходит? — Он дождался, пока каждый из них кивнёт, а потом развернулся, щёлкнув пальцами, и указал пальцем на Аниту. — Например! Мне, куколка, очень интересно, что здесь делает вуду-практик и каковая твоя роль в игре с чужой жизнью.

Тим выгнул брови.

— Она? Господи, она только раздражала меня всё это время, — буркнул он, затушил окурок и полез за следующей биди.

— На самом деле. — Анита почесала кончик носа и скрестила руки на груди. — Кое-что я сделала. Не дала ему убить себя, например. И вынесла отсюда весь мусор.

— Я не пытался убить себя, — закатил глаза Тим. — Сколько раз тебе повторять?

— Он пытался выпрыгнуть из окна, выпить пачку снотворного с водкой и повеситься. — Перечисляя, Анита загибала пальцы. — И он не понимает, что это было. Говорит, что искал вдохновения. — Она слабо пожала плечами. — Как будто он…

— Одержим, — договорил за неё Константин. Тим возмущённо вскинул руки.

— Что за бред? У меня нет провалов в памяти. Я помню каждую долбаную секунду, которую потратил на эту книгу. — Он махнул рукой с биди. — Каждую. И я все решения принимал сам.

— Значит, кто-то вас подталкивал, мистер Дрейк. — Константин достал карманную пепельницу, потушил о крышечку окурок и затолкал его внутрь.

— Да, — кивнула Анита. — И я так подумала. Но я не знала, что именно это делает и как с этим справиться. Собиралась придумать какой-нибудь оберег.

— Не факт, что помогло бы. — Константин покачал головой. — Нужно понять, в чём причина.

— Как насчёт начать поиск с рассказа, что именно происходит? Кроме того, что передо мной человек, который вплоть до шрамов выглядит, как мой персонаж, говорит как он и носит такое же имя? — Тим устало потёр лоб запястьем. — Почему вы здесь? Как… как ты вообще понял, что ещё есть я? Как понял, что сможешь меня найти?

— Я слышал ваш голос. — Коннер развёл руками. — Иногда делал то, что вы описывали, вместо того, что хотел. Вы, может, и не были никем одержимы. Но я был одержим вами. И, кажется. — Он сощурился. Тим заметил, как его губы вздрогнули, и понял, что именно заставило его отправиться на поиск «автора» до того, как Коннер произнёс: — Похоже, вы собираетесь убить меня в ближайшее время.

Тиму показалось, что сердце рухнуло вниз. Что он сам вот-вот рухнет вниз. Весь его мир рухнет.