Тим пытался сесть за машинку несколько раз. Салфетки приковывали его внимание, и он перечитывал написанный на них текст снова и снова, пока не становилось дурно. Раньше что-то не давало покоя, требуя, чтобы он нашёл финал истории Коннера Кента.

Теперь что-то не давало его записать.

Тим злился. Сильно. Переживал. Впадал в апатию. Пару раз он просто растянулся на полу, раскинул руки и так лежал, пока Анита не спотыкалась о него, или не толкала осторожно носком туфли.

Он был в отчаянии и не мог найти причину.

А потом у него закончились биди.

Это случилось неожиданно. Тим просто сунул руку в карман не нашёл ничего, кроме пустой коробки. Тогда он перевернулся на бок, с трудом заставил себя встать с пола и пошёл к батарее, на которой спал. Ни под подушкой, ни вообще в этом углу биди не было. Биди не было и на его рабочем столе, и даже на кухне. Нигде.

Анита оторвалась от ноутбука и раздражённо посмотрела на Тима:

— Вам бы перепечатать концовку, чтобы я могла её обработать, а не сигареты искать по всему дому, — отчеканила она. Тим раздражённо поморщился, достал из кошелька пару купюр и, как был босиком, пошёл к двери.

— Тебе надо, ты и перепечатывай, — огрызнулся он, когда Анита привстала, чтобы его остановить.

Та поджала губы, потом поднялась со своего места и действительно забрала со стола исписанные салфетки.

— И перепечатаю. — Она осторожно положила их возле своего ноутбука и села обратно. — Тем более, что я уже закончила оформлять всё остальное.

— Ага, — рассеянно буркнул Тим. Он выскользнул из квартиры и закрыл за собой дверь. Спустился на лифте, шлёпая ступнями по неожиданно холодному полу. Но жажда выкурить немного табака была сильнее, чем дискомфорт. Едва двери лифта распахнулись, он, как и обычно, метнулся в эзотерический магазин и затерялся среди запахов, музыки и полок.

Он набрал биди на все деньги. Растолкал пачки по карманам и собрался идти обратно, теперь неторопливо и даже лениво. Но у самого лифта замер.

Неожиданно его накрыло ощущением важности момента, как будто вот-вот решится судьба целого мира. И зависит она только от того, обернётся ли он сейчас.

***

Они почти час простояли в пробке. Коннер пытался в это время читать (совершенно случайно у Чеза, лучшего и единственного друга профессора Джона Константина, в машине оказалась «Круче только звёзды» Греты Хейз), но не смог сосредоточиться, хотя текст легко читался и затягивал. Коннер готов был полюбить каждое слово в этой книге, но не получалось. Потому что каждое предложение сворачивало рано или поздно в вопрос: «Может, и ты сам просто набор букв, слов, предложений?»

Он успел взвинтиться, настолько, что даже не сразу заметил, как близко Тим Дрейк живёт к городскому парку и «Чайке». Он каждый день проезжал этот жилой комплекс, но никогда не представлял себе, что именно там может обитать владелец голоса.

Сначала их не хотел пускать консьерж.

— Мистер Дрейк всегда предупреждает о посетителях. Либо он, либо его агент,— повторял снова и снова консьерж. — Кроме того, он настоятельно рекомендовал мне отстреливать любого, кто попытается к нему пробиться. — Старик покачал головой, будто сетуя на отнюдь не кроткий нрав писателя, и замолк.

Константин обречённо вздохнул, потом щёлкнул у консьержа перед лицом пальцами. Тот охнул и замер, округлив глаза, уставился перед собой и приоткрыл рот.

— Пропусти-ка нас по-хорошему, дружок, — улыбнулся ему профессор и снова щёлкнул пальцами. Коннер нервно сглотнул. Консьерж моргнул, тряхнул головой, будто в себя приходя, и удивлённо посмотрел на Константина.

— Вы… проходите, — пробормотал он. — Проходите, проходите! — повторил он ещё пару раз, разблокировав двери.

Профессор коротко кивнул Коннеру, и они быстро, не прощаясь с консьержем, миновали стойку и оказались внутри комплекса, в огромном холле, мерцающем вывесками круглосуточных магазинчиков.

— Вы гипнотизёр? — тихо осведомился Коннер. Константин фыркнул и мотнул головой:

— Да нет, это просто фокусы. — Он прибавил шаг. Они шли прямо к лифтам, и с каждый шагом Коннеру почему-то становилось всё спокойнее. Он будто чувствовал, что идёт на встречу неизбежному, и почти готов был это принять.

Но не доходя до лифта, он вдруг остановился. Константин прошёл ещё пару шагов, тоже замер и обернулся, заметив наконец, что Коннер отстал.

Коннер поднял взгляд и выпрямился, и посмотрел мимо Константина, прямо перед собой, на человека, стоящего у лифта и точно так же смотрящего на него.

Он выглядел истощённым, особенно в своей мешковатой одежде, и сжимал в руках картонную пачку. Взъерошенный и бледный. Босой.

Совсем как на видео.

— Это он, — едва слышно, с огромным трудом выговорил Коннер. Константин развернулся.

Тим Дрейк, писатель, нервно дёрнулся, но не сдвинулся с места. Он даже взгляд не отвёл, неверяще глядя на Коннера, будто перед ним был призрак.

Хотя почему «будто».

Коннер с трудом заставил себя переставить ногу. Сделал шаг, потом ещё один, и ещё. Писатель было попятился, но застыл снова. Он только вскинул руку раз, потирая глаза, и встревоженно поджал губы. Коннер пошёл быстрее, пока не оказался к писателю так близко, что мог почуять терпкий запах табака, пропитавший всю его одежду.

Константин тоже не стал стоять на месте. Он остановился у Коннера за спиной, сунув руки в карманы. Коннер чувствовал его взгляд, знал, что должен заговорить, знал, что должен объяснить всё и задать множество вопросов.

— Меня зовут Коннер Кент, — наконец выговорил Коннер. — Я ваш персонаж.

Писатель побледнел за одно-единственное мгновение. Он выронил из рук пачку, попытался за ней наклониться, но завалился на бок, в последний момент успев выставить руки. Он встал на четвереньки, закашлялся и захрипел, потом вскинул голову и с ужасом посмотрел на Коннера.

— О Господи. — Коннер тут же опустился рядом с ним на колени. Писатель попытался отшатнуться, но Коннер уже крепко схватил его за плечи и заставил сесть.

— Подожди минуту. — Константин тут же метнулся куда-то в сторону и скрылся в одном из магазинов.

— Вы только не умирайте мне здесь. — Коннер сжал плечи писателя чуть сильнее, как будто это могло остановить приступ. Каждый судорожный вдох отзывался в нём смертельным страхом, пробегал холодком по спине, хотя мысленно Коннер убеждал себя, что не должен так сильно переживать из-за человека, который собрался его убить.

Но разве можно было желать кому-нибудь зла? Умереть от удушья, просто поддавшись панической атаке? Коннер был не из тех, кто бросает людей, какими бы они не были, в беде.

— Лови. — Константин бросил ему бумажный пакет. Коннер распаковал его и сунул писателю в руки. Тот приложил его ко рту, снова и снова делая глубокие вдохи. Коннер не отпускал его плечи, пока дыхание Тима Дрейка не выровнялось, пока он не обмяк, не опустил пакет и не попытался дрожащими пальцами подобрать пачку с пола.

— С… спасибо, — выдохнул он, испуганно глядя на Коннера и пытаясь отвернуться, но снова и снова ища его взглядом. За его спиной тихо звякнул лифт и открылись двери. Всё так же глядя Коннеру в глаза, писатель попятился внутрь.

— Подождите, мистер Дрейк. — Константин прижал рукой одну из дверей и заглянул в лифт. — Я думаю, нам нужно обсудить кое-что. Жизненно важное. — Свободной рукой он поймал Коннера за запястье и втянул в кабину. — Вы же не хотите стать убийцей?

Двери закрылись за ними, и Константин хлопнул писателя по плечу.

— Жмите на свой этаж, мистер Дрейк. Это не то, что стоит обсуждать в лифте или коридоре.

Писатель неловко потянулся к кнопке, нажал двадцать пятый этаж и снова осел, забился в угол, прижав к себе пачку табака и пакет. Коннер дёрнулся было, чтобы успокоить, но Константин поймал его за руку и покачал головой. Писатель был слишком напуган.

Так что Коннер остался на месте. Он смотрел на писателя краем глаза, пытался рассмотреть его, но видел только неподвижный взгляд, полный ужаса, дрожащие бледные руки и поджатые пальцы на босых ногах.