«Милая моя, только не волнуйся. Все будет хорошо».

Анна разглядела сквозь дым его уверенную улыбку и немного успокоилась. «Как помочь?» – спросила она.

Показав на суетившихся на телеге мужчин, Штольман махнул рукой в сторону Большой Морской, где находилась известная в столице пожарная часть.

«Конечно!» – Анна подбежала к кучеру, передала ему просьбу найти пожарных, а затем вернулась к пятачку напротив окна и устремила взор к мужу. «Что еще сделать, Яша?»

Он вновь улыбнулся. «Ничего. Я скоро спущусь».

С трудом отведя глаза от Анны, Штольман увидел, как Петр Иванович перекидывает ноги на улицу.

- Будете прыгать? Погодите, Семен сейчас веревку пробросит, что они с Аней принесли, – сказал Яков кашляющему Миронову.

Петр Иванович, которому не улыбалось переломать ноги о телегу или тем паче булыжную мостовую, быстро залез обратно. На телегу первым спрыгнул Сенька, легкий вес которого принял на себя извозчик.

- Господа! – крикнул он наверх, – так можно, только попробуйте чуть-чуть спуститься! Женщин нет?

Яков с Мироновым, держа швейцара за руки, помогли тому уцепиться за бортик. Когда мужчина мешком свалился на подушки, Калязин тоже решился и, хотя при падении он вскрикнул, похоже, что-то сломав, за ним последовали другие. Оставаться в помещении клуба, уже полностью заполненном едким дымом, становилось опасно для жизни.

Из дальнего окна на том же этаже, что и клуб, выглянул Трофимов и с сомнением взглянул на бортик, тянувшийся под окнами. Митя выхватил у него кончик веревки и понес к отцу.

- Вот чертенок! – восхитился Семен.

Яков быстро обвязал веревку вокруг тяжелого кресла, проверил, держит ли крепление его вес, махнул Трофимову. Тот бросил второй конец на мостовую и скрылся в доме. Штольман помог Петровскому перелезть через подоконник, проследил, как тот грузно шлепнулся на землю.

- Петр Иванович, держите, – подал веревку Яков.

Когда Миронов благополучно достиг мостовой, за окно шагнул Фальке. Он спокойно, без спешки съехал вниз, будто прогуливался в парке. Следователь оглядел оставшихся. Пожилой Заварзин тихо стоял у окна, лицо его в лунном свете казалось белее бумаги.

- Как вы себя чувствуете, Сергей Михайлович? – вопрос был не вполне уместен, но Якову показалось, что у богача, страдавшего от излишнего веса, сейчас случится сердечный приступ.

- Все в порядке, – слабо прошептал мужчина.

«Дьявол, как с ним быть? Перекинуть через подоконник? Он же на веревке не удержится».

- Садитесь сюда, – Яков подвел толстяка к окну.

- Тут Заварзин, – крикнул он вниз, – он сам не сможет! Подведите телегу прямо к стене!

- Скажите им… – пробормотал мужчина, – кто меня поймает, получит награду.

Не удивившись привычке богача покупать себе спасение, Яков прокричал на улицу слова Заварзина. Тут же под окно встали извозчик и двое мужчин. Они дружно крякнули, принимая на себя тяжелое тело, свалились в кучу малу, но кажется, никто серьезно не пострадал. В зале остались только Штольман и кухарка Варвара, а пламя тем временем уже пожирало игорные столы. Медлить было нельзя.

- Свят, свят, свят, – попятилась женщина, увидев приглашающий жест Якова.

- Та что вы, барин, кудыть мне. Я уж как-нибудь. Слазьте сами, не тратьте на меня время.

Пришлось Штольману применить силу. Женщина повизгивала от страха, но Яков ухватил ее за необъятный торс и, обрывая ладонь о жесткую веревку, сполз вместе с ней до уровня третьего этажа. Тут кухарка глянула вниз, дико вскрикнула и так дернулась, что Яков не смог ее удержать. Женщина упала на встречавших внизу мужчин, раздался глухая брань.

«Цела вроде. Теперь, считай, все», – облегченно выдохнув, Штольман услышал колокол пожарного экипажа.

«Пожарники, наконец. Как-то они не торопились», – Яков перевел взгляд на жену.

И едва сам не выпустил веревку.

…

Незамеченная никем, ожидающая развязки и раздраженная способностями следователя выбираться из каждой тщательно приготовленной ею ловушки, Зотова чертыхнулась вслух.

- Да чтоб тебя, Штоль, никак от тебя не избавиться. Тогда план Б, – пробормотала она, стоя за колонной дома и роясь в сундучке.

- Не люблю я этого, но ты сам так решил. Благоверная твоя слишком близко стоит к моему плану… и это просто отлично.

В суматохе она подкралась к Анне, встала за спиной, уткнула острие карманного ножа в повздошье.

- Тихо, милашка. Скажи Штолю, что пусть не дергается и никого не зовет. Иначе…

Она легко нажала на нож.

- И сделай шаг влево.

- Па-ап… Опять та тетя… – растерянно сказал Митрофан.

Яков был уже близок к земле.

- Камень, – прошептал он, не двигая губами.

Мальчишка сразу все понял. Он помнил, как отец благодарил его за пришибленного стражника Трубецкого бастиона.

- Сильно? – на всякий случай переспросил он.

- Да.

Ощущая, как сталь врезается в живот, Анна сделала осторожный шаг влево.

- Скажи это, – серьезно сказала Зотова.

От укола Анна дернулась. Как бы не хотелось ей воспротивиться мерзавке, ребенок был важнее.

- Яков! – крикнула Анна, обратив на себя внимание спасенных и спасателей.

- Пусть её не трогают! Я ей не нужна, но она может мне навредить!

- Не подходите к ним! – заорал Штольман, быстро спускаясь, но Петр Иванович и швейцар клуба уже сами замерли в нескольких шагах от женщин.

Стоя перед люком, который открыла еще при подготовке фейерверка, Ольга сунула правую руку в карман.

- Хороший мужик. Красивый, – доверительно шепнула она на ухо Анне.

- Жаль.

Она взвела в кармане револьвер, навела его на стоявшего у телеги Штольмана и нажала на курок.

Поняв, что собирается сделать Зотова, Анна не думала ни мгновения. Она подалась вправо, пуля обожгла плечо. Анна вскрикнула. Но Зотова и не смогла бы прицелиться верно, потому что за секунду до выстрела на ее голову обрушился камень. Револьвер из руки Оленьки выпал, ноги подогнулись, она механически сделала полшага и упала в открытый колодец. Яков был уже рядом и, мельком заглянув вниз, подхватил осевшую на мостовую Анну.

Разъяренный Митрофан нырнул вслед за упавшим камнем и принялся бить им по рукам и плечам девушки.

- Я тебе сказал! Сказал! Сказал! Руки от моего папы убери! И мамы! Ты больше никого не тронешь!

Из парадного подъезда вывалился грязный, закованный в наручники Летягин со свежим синяком на скуле.

- Смотрите, кого я нашел на чердаке, – громко сказал Семен, появившийся следом.

- Это он заколотил главную дверь, а потом хотел убежать через крышу. Вот только с замком не справился.

- Митя, хватит, – шикнув на очевидно беснующегося малыша, дядюшка Анны дождался, пока камень ляжет на дно колодца, а затем подозвал пожарных.

- Господа! Полагаю, произошел … – Миронов показал вниз, где луна бесстрастно освещала неестественно скрюченное тело,

- несчастный случай.

…

В экипаже Штольман держал жену так, чтобы она не ощущала подпрыгиваний на булыжной мостовой.

- Ничего страшного, Аня, царапина, быстро заживет, – сказал он, но тут же нахмурился, глядя на разодранные жакет и платье.

Картина покачнувшейся от выстрела Анны до сих пор стояла у него перед глазами, напоминая о пережитом ужасе. Он поправил наспех скатанный тампон и вздохнул.

– Спасибо, что прибежала с веревкой. Как ты узнала?

«Как обычно», – лукаво улыбнулась она.

- Сейчас приедем домой, перевяжу тебя получше. Живот не болит?

Она откинулась на его грудь.

«Нет, Яшенька».

«Теперь всегда так будешь разговаривать?» – поднял бровь Штольман.

«Зачем ты кинулась на револьвер?»

«Я тебя люблю».

Он укоризненно покачал головой, но на лице появилась улыбка.

«Поэтому бросаешься под пули? Не стоит, счастье мое».

Потянувшись к её губам, он понял, что побеспокоит раненое плечо, и лишь провел пальцем по нежной щеке.

- Не надо меня защищать, Анечка. Ты – самое дорогое, что у меня есть, не рискуй собой.