- Предлагаю начать ставки с красненькой, – сказал Калязин.

Игра началась. После шестой руки Фальке стал лидировать, а Яков все еще не понимал, на что рассчитывают шулеры. В перерыве он подошел к Петровскому и спросил, почему на раздаче Василий, а не вчерашний высокий блондин.

- Константин приболел, сказал, что через неделю выйдет, а тут как раз господин Греков предложил свои услуги, – объяснил Петровский.

- Какие-то проблемы?

«Греков! Точно же», – вспомнил Штольман.

Что-то прояснилось. Именно Греков был напарником Калязина, когда Клейгельс проиграл свою мызу.

«Третий шулер на раздаче. Что же ты раздаешь?»

Здраво расценивая свои шансы на выгодные комбинации, Яков продолжал проигрывать. Всего один раз удача ему улыбнулась, и на трисете Штольман сгреб порядочно фишек. В двух розыгрышах забрал мелкие ставки на сильных картах. Но выигрыш игроков напротив нарастал неумолимо.

«Хорошо, что я не брал фишек на сумму от Сименса».

Штольман пока проигрывал свои, и бояться ему было некого. Разве что… Он представил, как любимая фыркнет при известии о проигрыше, и рот Штольмана расплылся в улыбке – о своих финансовых делах он Анне не докладывал, но лишь ради любопытства можно было попробовать. На мгновение вспомнив поцелуи в спальне, Яков собрался. Он знал, что не растерял навыков оценки будущих раскладов, а необходимость вскрыть мошенничество лишь холодила мозг.

...

Третий день подряд Летягин не находил себе места – третий день подряд он не видел Ольги. Первый вечер он даже не заметил её отсутствия, на следующий день удивился. А на следующий – запаниковал. Он съездил к ней домой на Лиговку, с трудом вспомнил адрес тетки Зотовой на окраине, поехал туда и вновь безрезультатно. Год назад подобная ситуация уже случалась, но тогда девчонка явилась через неделю как ни в чем ни бывало, сказав, что отдыхала с клиентом. Денис в тот раз не сдержался и отвесил Зотовой затрещину. Сейчас же он тяжело сел за стол, намереваясь все хорошенько обдумать, уж очень ему не нравилось исчезновение подруги вслед за ее намерением избавиться от Штольмана.

- Чаю, Денис Вениаминович? – спросила тетка Зотовой. – Не переживайте так, вернется она. Всегда возвращалась.

Летягин только вздохнул и потянулся к вазочке с печеньем.

Через полчаса дверь дома еле слышно скрипнула.

- Оля, ты? – кинулся ко входу Летягин.

- Тьфу, Дени, что ты так орешь? Я, конечно. Привет, тетя Лиза, – в сенях Зотова спихнула с прохода коврик, дернула за крышку люка и нырнула в подпол.

При виде ребристой металлической коробочки Летягин оторопел.

- Что это? Оля, где ты была, почему не появлялась? Ты не подумала, что я волновался?

Зотова противно хихикнула.

- Что в коробке? – повысил голос Летягин.

- Зубной порошок. Отличное средство для моего любимого следователя, – продолжала веселиться девушка.

- Динь, ты как с дуба упал. Штоль меня поймал на ерунде, фотография-мутография, початки-отпечатки. Эти глупости с покушением на его драгоценность в суде не пройдут. А вот копать он наверняка начал, и это меня несколько… – проведя наслюнявленным пальцем по холодным, плотно закрытым краям коробочки, Зотова удовлетворенно вздохнула, – расстраивает. Понятно, я ждать не буду, но хочется все-таки доделать дело. Ты ничего не понял? Дурак ты все-таки, Летягин. Объясняю.

Ольга рассказала про свою попытку отравления Штольмана, про арест и побег из камеры предварительного заключения, совершенный с помощью лопушка-урядника.

- Нужна помощь, Дени. Я тут побегала немного по городу, нашла, где сейчас следователь. Представляешь, он играет! Доиграется сегодня. Короче, поехали, а то наиграется и надо будет мне все заново продумывать, а там такие шикарные двери, будто мне на заказ делали.

Ошалевший Денис попытался улизнуть, очень уж ему не хотелось участвовать в подготовке очередного покушения, но Зотова сказала:

- Летягин, я не буду больше подбирать эпитеты твоему уму, надеюсь, сам догадаешься. Что будет с тобой и агентством, если Штоль докажет мои высокохудожественные убийства родственников твоих клиентов? Меня в городе не будет, хоть сколько доказательств найдет. А ты? Хочешь со мной, в бега? Ты ладно, мне теть Лизу жалко, она старенькая уже и со мной не поедет.

- Никуда не поеду, Оленька, не обессудь, – подтвердила сидевшая у двери пожилая матрона.

Руководитель агентства «Последнее слово» что-то жалобно проблеял.

- Держи ящик. И не беси меня походу, а то раньше открою.

- Да что там?

- Смерть твоя в яйце, Динь. Знакомый с Тентелевского химзавода показывал, они там новую штуку пробовали, это из опытных образцов. Ну не досчитались они образчика, что уж... Не прижимай к сердцу, он должен быть холодным, вон в сетку положи. Пока, теть Лиз. Да идешь уже ты, Летягин? – Оля подхватила оставленный у двери столярный сундучок и вышла из дома, не оглядываясь.

…

Уютно устроившийся меж ее коленок кудрявый мальчишка вдруг хихикнул.

- Мам, а можно я ее назову?

- Кого, сынок?

Дима выпятил губы трубочкой и поцеловал круглый мамин живот.

- Сестренку. Давай… Маша? Как бабушку!

Анна обняла мальчугана. Движение словно разбудило малышку, и та откликнулась – повернулась, ткнулась головенкой в подложенную ладонь, тихонько пискнула. Анна поняла, что слышит дочку первый раз и расплылась в улыбке.

- Привет, крошечка. Я тебя люблю, – прошептала Анна.

- Дима, ей имя, похоже, понравилось, но давай еще папу спросим.

Человечек внутри нее будто сладко зачмокал. Анна погладила кроху, но та вдруг сжалась в комочек, и Анна вздрогнула. Где-то вдалеке раздалось шипение, все вокруг заволокло дымом.

Сын внезапно стал серьезным.

- Мама.

- Что, Димочка? Ты это слышал?

- Мама, беги. Там нужна веревка.

- Куда? Почему веревка, малыш? – перебила сына Анна, но не дослушала ответ. Она почувствовала странную боль. Та зародилась где-то сбоку, над косточками таза, и постепенно проникала внутрь. Анна задрала ночную рубашку. По животу снизу-вверх шла розовая полоса, на глазах становящаяся красной. Красной от крови.

Проснувшись в холодном поту, Анна точно так же, как во сне, потянула рубашку и обнажила живот. Никакой крови и разреза в помине не было, равно как и боли. Анна попыталась унять колотившееся сердце.

«Приснилось. Господи, у нас будет девочка. Но не сейчас же, еще Дима не родился. А потом что? Малыш мой цел и невредим, и я тоже. Но, может…»

Она вновь похолодела. Вещие сны давно не приходили, и Анна даже немного забыла, как отличать их от обычных сновидений. «Сердце! Всегда, когда это случается, у меня заходится сердце. Надо сказать Яше, он…»

Она немного отдышалась, протерла лицо, взглянула на пузатый будильник.

«Яши нет, он играет. Если я сейчас позову Митю или побегу в клуб, ничем хорошим это не кончится, я отвлеку Якова от его дела. Он же прислал Семена для охраны, вот и достаточно».

Анна спустила ноги с постели.

«Это все про будущее, лет через пять. Дима родится, с ним все будет хорошо, а мне прямо сейчас надо успокоиться и подождать Якова».

...

- Поделитесь, Василий, как называется ваш способ тасовки? – спросил Миронов, кучка фишек перед которым также таяла.

Греков взглянул на игрока и улыбнулся: – Рифл шафл. Обычная врезка.

- Впечатляет…

- Ничего сложного, это и вам под силу, – благожелательно польстил Василий.

- Здесь нет никакого фокуса, лишь ловкие пальцы и немного сноровки.

Толика самодовольства послышалась Штольману в этой фразе.

«Обычная врезка, говоришь? Ловкие пальцы? Разберемся».

Он вновь сосредоточился на руках Грекова во время раздачи, стараясь уловить мошенничество. И кажется, увидел – это было почти невероятно. Греков оказался реальным асом владения колодой, он виртуозно перекидывал ее из руки в руку, но тасовки при этом не было! Колода, похоже, оставалась сложенной в том же порядке, что и была в начале – по мастям и достоинствам. Затем Василий разбивал колоду на равные половины и несколько раз врезал их друг в друга.