- Хорошо, – сказал Яков. – Петр Иванович, есть колода? Сыграем втроем, на желания.

Через минуту Миронов вернулся с картами, а игроки уселись за ломберный столик. Штольман первым сделал слепую ставку:

- Анна Викторовна сегодня вечером остается дома.

Анна помнила, что ей надо удвоить, но Яков задал странные правила. Немного подумав, она сформулировала: – Сегодня вечером я иду в клуб играть в покер. Ставки оплачивает Яков Платонович.

- Мам, мне дашь поиграть? – обрадовался Митрофан.

Глаза Якова сверкнули, а Миронов закашлялся. Перетасовав колоду, он позволил Штольману подрезать и раздал всем по две карты.

- Поддерживаю, Аннет.

В ответ на вздернутую бровь полицейского Петр Иванович сказал: – Дадим молодому человеку фору, Яков Платонович. Если я выиграю раунд, шагу от Лазюкина не отойду, клянусь.

Выложив на стол три карты, Миронов громко вздохнул.

- Повышаю, – отреагировал Яков. – Анна Викторовна впредь может переодеваться в Антона только после моего на это согласия.

Задохнувшись от негодования, Анна чуть не забыла про карты и шансы.

- Повышаю. Яков Платонович научит меня вести незаметную слежку за… объектом. Яша, так говорят сыщики?

Дилер выложил четвертую карту.

- Поддерживаю.

«А ведь может и придется учить», – Яков пересчитал вероятность возможных комбинаций и вытянул ноги под столом, дотронувшись до Аниной туфельки. Жена вздрогнула.

- Пропускаю, – сказал Штольман.

Он не хотел поднимать ставки и еще больше давить на жену. По решительности в её глазах Яков видел, что Анна, напротив, хочет выиграть максимальную свободу действий.

«Блефовать ты почти не умеешь, счастье мое».

Мило улыбнувшись, Анна произнесла:

- Поднимаю. После того, как мы разберемся с Летягиным, Яков Платонович не будет препятствовать моим расследованиям с духами. Несколько месяцев, потом я прервусь, а через какое-то время после родов продолжу.

Сердце её забилось быстрее. Внезапно ей крайне захотелось выиграть, и не просто для баловства с Лазюкиным. Ведь выигрыш означал, что Яков примет её условия и обязательно будет помогать. Он ведь не сможет оставить ее одну.

На столе появилась последняя карта – червовая дама.

Анна побледнела.

Петр Иванович потер руки:

- Я с тобой, Аннет. Зови меня на дела, в которых замешаны барышни.

На лице Якова не отразилось ничего. Он привстал со стула и наклонился к уху жены, накрыв ее карты ладонью.

- Поднимаю. Ты выполнишь одно мое желание, когда бы я этого не попросил, – шепнул он так, чтобы не слышал ни Миронов, ни притихший Митя.

- Я не буду требовать ничего недостойного. Когда я произнесу «дама червей», ты выполнишь это желание беспрекословно.

Он сел на место.

- А… какое? – голос Анны пресекся. Хотя Яков произнес свою ставку ровным тоном, Анне почему-то показалось, что муж прямо сейчас собирается унести её в спальню. Горячая волна от его голоса прошлась по телу Анны и схлынула, оставив её на берегу.

- Джокер, – пожал плечами Штольман.

- Узнаешь, когда скажу. Если спасуешь, последнюю ставку можешь не выполнять.

- Сог…

Анна сглотнула пересохшим ртом.

- Мам, подожди. Тебе подсказать, что у папы? – шепнул в другое ухо решивший поддержать ее сынишка.

- Нет, Митенька, что ты. Яков, я согласна.

- Не переживай, дорогая, тебе не придется делать ничего такого, – пообещал Петр Иванович, картинно приоткрывая свои карты одну за другой.

- Стрит.

Штольман молча выложил свои. Две дамы, бубновая и трефовая, были в его раздаче, а остальные подмигивали с общего ряда.

- Каре! Эх, Яков Платонович, сделали вы нас, – разочарованно протянул Миронов.

Анна насупилась.

- Ты знал, да? И позволил мне… Идите вы, куда хотите!

Вскочив из-за стола, она побежала вверх по лестнице.

- Аня! Митя, будь здесь, – рванулся за женой Штольман.

Карты Анны будто сами по себе перевернулись, показав пару тузов. Миронов хмыкнул.

- Вот так бывает, внучек. И не виноват Яков Платонович, но извиняться придется ему. Женщины!

…

В спальне Штольман, едва не получив дверью по лбу, догнал жену и ухватил за талию. Анна попыталась вырваться, но добилась лишь того, что Яков притянул ее ближе.

- Яша, пусти!

Повернув её лицом, он прошептал: – Не убегай.

- Не трогай! Ты специально меня подначивал!

Анна сердилась, хотя понимала, что сама напросилась на покер, да и горячие руки Штольмана всегда действовали на нее завораживающе. Вот и сейчас ей хотелось не ссориться, а окунуться в мужа, раствориться в нем, почувствовать его силу и отдать себя целиком. Но какой-то бес внутри заставил её упрямо мотнуть головой. Яков охнул от неловкого движения, и настроение Анны тут же изменилось.

- Ой, я тебя стукнула, извини, Яшенька. Больно?

- Ничего страшного. Я очень за тебя переживаю, в клубе может случиться что угодно, да еще и эта Нина, – пробормотал он, позволив рукам заняться делом – расстегиванием мелких пуговок на платье любимой.

- Останешься дома?

Анна кивнула.

- И Семена я все-таки пришлю.

- Хорошо. Яшенька, а...

- М-м-м, – губы его были заняты нежной кожей на виске.

- А что у тебя за желание?

Взвизгнув, Анна неожиданно оказалась на покрывале, а Штольман навис над ней сверху.

Она спросила: – Вот это?

Он ухмыльнулся, и ей очень захотелось поцеловать эту кривую улыбку. Анна потянулась к его губам.

Яков перекатился на спину.

- Нет, не оно. Пробуй еще.

- Ну ты и наглец, Яша!

Возмездие отсрочил возмущенный голос Митрофана, который знал, что если заявится в неподходящий момент, его быстро выставят из спальни. Поэтому Митя пропыхтел через дверную щель:

- Пап! Мама! Мы с дедой готовы ехать играть, а вы чем заняты?

- Митюша, папа уже идет! – сказала Анна.

Застегнув у трюмо пуговицы, она пробормотала: – Не дождетесь, Яков Платонович, не буду вас больше целовать. Вы просто выманиваете у меня признания. Все, я по-настоящему обиделась, и никакие червовые дамы вас не спасут.

Яков встал так, что Анна оказалась между ним и углом спальни, а затем оперся руками о стену. Очутившись в ловушке, Анна с показным равнодушием уставилась на галстук мужа.

- Господин Штольман, вас ждут. Ступайте.

Он склонился над её шеей и, не касаясь губами, прошептал: – Сладкая.

Скользнул руками по стройной спине, подвел ладони под ягодицы. Анна прерывисто вздохнула. Он приподнял ее над полом и вжал в себя.

- Восхитительная.

Кожу её закололо от предвкушения. Штольман повернул жену к зеркалу, сам оставшись сзади. Накрыл груди ладонями. Взглядом встретился с Анной в зеркале, и она прикрыла веки, таким опаляющим был этот взгляд.

- Невыносимо прекрасная.

Яков убрал руки и отступил. Остаться без его тепла оказалось невозможным, и Анна, почти не сознавая, что делает, сделала шаг вослед.

- Прошу. Один поцелуй.

Жаркий его шепот стер все мысли, заставил развернуться и приникнуть к груди возлюбленного. Анна подняла голову и губы их встретились.

- Да папа же! Я сейчас войду!

Митя исполнил свою угрозу и просочился в дверь, но, увидев сложенный кулак отца, ретировался.

- Неужели это так вкусненько? – пробормотал Митрофан себе под нос.

- Как бы мне побыстрее родиться...

...

Когда Штольман вышел из спальни и спустился на первый этаж, Петр Иванович хмыкнул.

- Яков Платонович, поговорки про везение не боитесь? Выглядите вы так, будто больше вам для счастья ничего не требуется.

- Так и есть, – Яков убрал с лица довольное выражение.

- Едем.

====== Глава 23. Блеф ======

Владелец клуба Петровский пожал руки вновь прибывшим, проводил их за стол, и тут Яков увидел, что крупье со вчерашнего вечера сменился. Будто упреждая сомнения, Петровский снисходительно похлопал по плечу полного мужчину, незнакомого Штольману.

- Василий сегодня будет вашим дилером. Удачи, господа.