…

Через минуту с черного хода здания, в котором господин Петровский держал игровой клуб, вышла женщина. Дамой ее назвать было трудно – походка женщины была кривой, лицо перекошено, а платье заляпано жирными пятнами.

Нищий, которого швейцар только что прогнал от парадного входа, сочувственно просипел:

- Что, бабонька, селедкой отхлестали? Дай платьице твое пожамкаю, маслице-то вкусное, будет, чем хлебушек помазать. И кофтой с тобой поделюсь, от Натахи осталась. Иди, болезная, переоденься. Не обижу.

====== Глава 22. Дама червей ======

Игра подходила к концу. Яков видел, что его результат близок к Фальке и далековат от Калязина, но именно это и было в планах Штольмана – раздразнить мошенников так, чтобы они почувствовали азарт от преследования жертвы, не слабой, но почти равной им по силе.

К игрокам подошел швейцар и вежливо остановился за спиной Фальке. Положив карты на стол, тот буркнул извинение, отошел, прочитал поданную записку. Со своего места следователь увидел, что немец на мгновение задумался, вышел в кухонный коридор, а когда вернулся, в его поведении что-то неуловимо изменилось.

«Хорошо, что Аня согласилась уехать домой. Здесь что-то готовится», – в этом Яков был просто уверен.

И оказался прав.

Розыгрыш с вистами на Фальке только начинался, как вдруг со стороны коридорчика раздался сперва громкий хлопок, а затем вскрик. Яков поспешил на кухню, где увидел пожилую женщину в фартуке, склонившуюся над мальчишкой-помощником. Из щеки кухаренка торчали острые щепки.

- Ничего-ничего, барин, идите себе, – засуетилась женщина, опасаясь гнева хозяина клуба.

- Все в порядке. Плита шалит, а Сенька потерпит, не впервой.

Штольман вернулся к отложенным на стол картам, взял их в руки. И не выказал никакой реакции, обнаружив, что десятка в его сдаче сменилась на бубнового короля. С ним Яков забрал бы еще один вист и подсадил Фальке.

«Дьявол, подменили из сноса. А Митя, конечно, на кухню ринулся, и не скажет, кто это был. Да и неважно».

Яков спокойно сел на место. Дал немцу взять свои, не показывая короля. Положил карты на стол рубашкой вверх и, извинившись, вышел на парадную лестницу.

«Если я заявлю о шулерстве, Фальке вызовет меня на дуэль. Если оставить все как есть, при появлении на столе короля уже меня обвинят в подмене. Позор и та же дуэль, и в обоих случаях мошенники прекратят игру».

Связав исчезновение из клуба Нежинской, записку и внезапную атаку шулеров, следователь догадался.

«Нина. И эта женщина наверняка будет твердить о своей любви».

- Митя, – тихо позвал он.

- Тута я!

- Есть важное дело. Сейчас я возьму у дилера колоду, дам тебе десятку пик. Погаси в зале свет и замени ту карту, что будет лежать прямо передо мной. Её сунь под низ общей кучи. Оттуда забери другую. Не слишком для тебя сложно?

- Х-ха! – возопил мальчишка.

- Спрашиваешь, пап! Я только этого и ждал!

- Идем, малыш.

…

Бубновый король в розыгрыше так и не появился. Калязин метнул взгляд на Фальке, но тот, разумеется, не собирался оправдываться вслух. Когда игра закончилась, Яков расплатился, а затем завел светскую беседу с владельцем клуба Петровским, подав Мите знак следовать за Калязиным.

...

- Генрих, в чем дело? Ты же сказал, что подсунешь следаку карту из сноса, и я специально тебя заслонял, – Иван обвинял соратника без огонька.

- Дай записку.

Тот еле заметно пожал плечами и произнес с акцентом: – Я сделал это.

Прочитав короткое распоряжение Патрикеева, Калязин порвал записку на мелкие кусочки.

- А почему не заявил о мошенничестве? Ты забыл, что сбрасывал?

- Нет, не забыл. Короля в игре не появилось. Штольман такой же, как мы?

Калязин усмехнулся.

- Глупости. Он дворянин – честь, порядочность, все дела. Ладно, будем считать, ты ошибся и подмена не вышла, но это нам на руку. Патрикеев перетрусил, что следователь нас прижмет, да и наверняка это Нежинская ему напела. Я видел в глазах Штольмана азарт – он игрок. Он не сможет отказаться.

Немец был само спокойствие.

- Сейчас раскручу его на завтра, хватит играть по мелочи. Ты в форме?

- Подмена ведь не удалась, – позволил себе колкость Фальке.

Калязин махнул рукой.

- Повтори первую колоду, что я тебе давал, я тоже освежу в памяти. Все, иди. Завтра мы обогатимся на все деньги Сименса, – захохотал он.

...

- Господин Штольман, – через несколько минут окликнул Якова Калязин, демонстрируя ленивое удовлетворение скромным выигрышем.

- Не хотите вечером продолжить?

- Преферанс?

- Если сочтете возможным, покер.

Иван помолчал и раздумчиво добавил: – Сегодня игра была какой-то… беззубой, не находите? Можем развлечься и поднять ставки.

- Было бы интересно, – согласился Яков.

...

На выходе из парадной следователя ожидал экипаж, но Штольман предпочел пройтись по ночным улицам пешком, благо до Малой Конюшенной было недалеко. Поджидавшей в экипаже Нежинской пришлось спрыгнуть на мостовую.

- Якоб, стой!

Бывшая фрейлина подбежала к Штольману.

- Как закончилась партия?

«Думаю, что скоро ты узнаешь и без меня, если уже не знаешь», – Яков остановился, так как Нина заслонила ему дорогу.

- Я проиграл, – сказал он.

На лице Нежинской отразилась вполне понятная Штольману досада. Горестно вздохнув, Нина решила его подбодрить: – Не расстраивайся, Якоб! Ты растерял навык за годы, но он же быстро восстанавливается. Будешь играть с ними еще?

Он коротко кивнул.

Нина обрадовалась.

- Милый Якоб, как это чудесно, мы снова в одной лодке. Кстати, раньше я не замечала, что ты интересуешься юношами. Разве у меня нет никакой надежды?

- Раньше вы не позволяли себе хамить, – он сошел на мостовую.

- Конечно, ведь это всегда было твоим сильным местом, – унизившись и получив отказ, Нежинская на глазах теряла самообладание.

- Якоб, Якоб, не сердись!

Она протянула к нему руки.

- Умоляю, помоги мне и Сименсу. Возьми расписку, этих денег тебе хватит на хорошие ставки.

Взглянув на сумму, Яков спрятал личное обязательство Карла Сименса в карман.

- Будьте здоровы, Нина Аркадьевна.

...

С дядюшкой Анны удалось поговорить лишь вечером. За ужином Штольман пересказал ему и Анне случившееся ночью в клубе и добавил:

- Митя их подслушал. Калязину не нужна была подстава, он хочет обыграть меня дочиста. Сегодня они будут мухлевать по-крупному.

- Я и не такое могу! – загордился Митрофан.

- Петр Иванович, я не знаю, в чем именно будет обман, но лучше, чтобы у меня был свидетель. Составите сегодня компанию в покере?

- Разумеется, Яков Платонович, – согласился Миронов.

Яков взял Анну за руку.

- Раз мы все уедем, Анечка, не выходи сегодня из дому. Я позову Семена.

- Не надо, Яша. У меня предложение.

Штольман внимательнее взглянул на жену и заметил чертовщинку в глубине голубых глаз.

«Опять тебя изымает, моя любительница приключений. Что же ты задумала? Ах да».

- Нет. Если я увижу в клубе господина Лазюкина, ему придется ответить.

Анна поборола неуместное желание узнать, как именно, и тяжело вздохнула. Похоже, что чем дольше длился их брак, тем лучше Яков понимал ее без слов.

- Яша, я хочу с вами. Пожалуйста, позволь, ведь там будешь и ты, и дядя.

Она сжала его ладонь. – Яшенька…

- Там будет еще и Нежинская. Нет, Аня. Помимо того, что игра может длиться всю ночь.

- Яков!

Он покачал головой.

- Да ты ведь даже не знаешь, какой у меня уровень! Дядя, скажи, ведь мы много раз играли с тобой в покер! – начала горячиться Анна. – И кто чаще выигрывал?

- Аннет, – попытался вразумить её Миронов, – вообще-то я…

Он проглотил «пасовал, чтобы ты не расстраивалась», справедливо рассудив, что лишь подольет масла в огонь, и пусть Штольман сам разбирается.

Если бы Анна увидела сейчас, как улыбнулся муж, тут же бы передумала настаивать, но она в негодовании уставилась на дядю и ничего не заметила.