Мужчины представились. Протянутую руку Штольман пожал, стараясь не выдать мгновенно возникшей неприязни.

- Всего хорошего, господин Летягин.

Он быстро увел жену в пролетку, ожидавшую на Литейном, и уже там спросил: – Кто он такой, Аня?

- Сказал, что у него свое агентство, что расследует смерти людей, опрашивая духи погибших. Звал меня к себе. Яша, я хочу попробовать! Это ведь то, что я всегда делаю, об этом был мой вчерашний сон, я просто тогда не все поняла, – быстро выговорив все это, Анна с мятежным выражением лица уставилась на мужа.

Он взял ее ладони в свои.

- Прокопов вновь тебя напугал?

- Немного. Он выскочил, как черт из табакерки, а Денис Вениаминович смог его прогнать, – Анна улыбнулась, когда Штольман притянул её к себе и горячо обнял, но тут же легко стукнула его кулачком по плечу.

- Яша, не отвлекайся. Я все равно сделаю так, как задумала! А этот Летягин – хороший человек!

Штольман заиграл желваками.

«Именно это меня и настораживает, Анечка».

====== Глава 10. Прерванный полет ======

Глядя на отблески фонарей на темной глади Екатерининского канала, Анна грустно вздохнула.

- Яша, я уже по нему скучаю.

Сразу поняв, о ком речь, Штольман подошел к жене и ласково коснулся губами каштановых прядей, а затем положил ладони на ее намечавшийся животик.

- Когда мы теперь его увидим? Когда рак на горе свистнет? Этот Савелий не собирается отказываться от Мити, ему не докажешь, что малыш не умеет никого переселять… – утерла она повлажневшие глаза.

- Милая, мы обязательно что-нибудь придумаем. Помнишь, ты когда-то в Затонске завлекла Ферзя меж зеркалами. Может, и с этим духом так получится?

Она покачала головой.

- Савелий не будет меня слушать, у него идея фикс – если он уничтожит меня, то получит Митрофана. Да и не буду же я за ним с зеркалами бегать.

- Яков Платоныч! – постучав в открытую дверь гостиной, заглянул Петр Миронов.

- Вам записку принесли, подросток какой-то, я велел ему обождать.

Штольман поблагодарил Миронова, прочитал записку, передал жене, а затем сунул руки в карманы и хмуро уставился в окно.

- Тут написано, что некая знакомая тебе дама просит о помощи и ждет в обычном месте, – Анна ткнула пальцем в письмо.

- На ночь глядя! Кто она такая? Что она себе позволяет, ты женатый человек!

- Я не пойду, – пожал плечами Штольман.

Перечитав короткий текст и странно глянув на мужа, Анна развернулась к нему лицом.

- Обычное! Яков, с какой это дамой у тебя есть обычное место для встреч?

Петр Иванович бесшумно ретировался. Сощурив глаза, Штольман разглядывал проплывавшую по каналу лодку.

- Яша!

Он вздохнул.

«Нина любит половить рыбку в мутной воде. Наверняка вернулась в Петербург, узнав, что Викарчука попросили на выход».

Викарчук, начальник Охранного отделения, который во время свадьбы Штольманов хотел арестовать самого Якова, а заодно и Нежинскую, оказался замешан в скандале внутри царского дома, и сейчас на этот пост подыскивали нового человека.

- Это Нежинская. Её почерк.

Анна разгневанно порвала записку на мелкие кусочки.

- Как она мне надоела! Ты точно не пойдешь?

Он отрицательно повел головой.

- Где же это обычное место?

- На Поцелуевом мосту, – Яков потянул жену за край блузки.

- Как романтично... И что вы там делали?

- Она жила недалеко, – глаза его уже смеялись. – Милая, в учебниках по ведению дознания здесь рекомендуется прекратить допрос и дать подозреваемому осознать свою вину.

Сделав полшага, Анна уставилась на его губы.

- Он осознал?

- И жаждет искупить.

Сильные руки ухватили её за талию и подсадили на подоконник.

Анна пробормотала: – Давай на этот мост как-нибудь вместе съездим. Я недавно примету узнала – если там поцеловаться, то никогда не расстанешься.

- Анна Викторовна, уверяю вас, это я вам обеспечу безо всяких примет, – пообещал Штольман, захватывая в плен сладкие уста.

…

Ближе к утру стук раздался уже в дверь спальни, на этот раз записку принесла горничная Алевтина.

- Барин, – шепнула она из-под двери, – вам. Сказали, будут ждать на улице.

Чертыхаясь про себя, Штольман прочитал послание, выглянул в окно и принялся одеваться.

- Яша, ты куда? – сонно спросила Анна.

- По службе вызвали. Не срочно, но Захаров внизу ждет, – Штольман склонился к жене за поцелуем, но она обняла его так сильно, что пришлось сесть на постель.

- Аня, не волнуйся, не первый раз же. Что такое, милая? – увидел он её дергающиеся губы.

- Останься!

Яков вздохнул.

- Яшенька, пожалуйста, – Анна забралась к нему на колени, – у меня плохое предчувствие.

- Сон?

Она растерянно покачала головой. Штольман пересадил жену на кровать и поцеловал в висок.

- Со мной все будет в порядке, а ты не выходи одна из дому. Здесь тебе Прокопов не страшен, а на улице – мало ли что. Как смогу, пришлю сопровождающего.

Анна нахмурилась.

- Ты меня не слушаешь, а я тебя должна? Не буду я ждать твоих охранников, я собиралась в агентство к Летягину, туда и поеду!

С обиженным видом она плюхнулась на постель и отвернулась.

- Не одна! – рявкнул Штольман.

Анна закрылась одеялом по самые уши.

- Аня, посажу под замок. Ты слышала, что я сказал?

- Тиран, – буркнула она, стаскивая под одеялом ночнушку.

Один край тяжелого одеяла медленно съехал на пол. Анна высунула ногу, пытаясь его поправить, но тот утянул за собой другой край и обнажил хлопковые панталончики.

Сжав от греха ладони, Яков разглядывал тонкую ткань и решал, что лучше – прямо сейчас заласкать жену так, чтобы она забыла все глупые намерения, или действительно запереть на ключ.

«Выберешься ведь, решительная моя. Через окно полезешь, не дай бог сорвешься. Не решетки же ставить».

Анна поерзала на постели, и Штольман ухмыльнулся.

«Хочешь проверить свою власть? Ну, Анечка… К черту Захарова, подождет».

Он лег рядом, рывком подтащил жену, вжал в напряженное тело. Она охнула. Он смял ее груди, губами прикусил кожу на щеке и рыкнул: – Тиран?

Выгнувшись, Анна потерлась попкой о твердый ствол.

- Тюремщик и сатрап. Ох... Яша... Скорее!

«Это кто из нас еще тиран», – Яков погрузил лицо в нежную шею, пробрался пальцами в шелковую расщелину, дотронулся до влажной сладости.

А затем рванул застежку брюк и содрал с пышных бедер панталоны.

…

- Одна поедешь? – с угрозой спросил он, распластав ладонь на крутом изгибе.

Анна вздрогнула всем телом, попыталась прижаться сильнее, но муж крепко держал ее за бедра, наказывая за строптивость. Жаркая сила заставила её сердце забиться чаще, затуманила разум и сделала невыносимой жажду. Яков коснулся влажных лепестков, скользнул неглубоко и тут же вышел, оставив Анну на острие желания.

Она застонала: – Яша, пожалуйста... Вернись...

Он ударил чреслами. Она тихо вскрикнула, запрокинула голову на его плечо. Скулу её обожгли лобзания.

- Одна? – прошептал он, вновь замирая, дразня и вынуждая подчиниться.

Не вынеся неподвижности, Анна вывернулась, подтолкнула мужа, уселась на него верхом и торжествующе взглянула через прикрытые ресницы.

- С тобой, – выдохнула она.

Предчувствуя пик наслаждения, опираясь на подставленные ладони, она закачалась в собственном ритме. А Яков любовался – так невыносимо прекрасна была его возлюбленная. В таком упоении она отдавалась ему и брала, что он лишь сжимал зубы, не смея помешать.

Он был на грани. А она счастлива. И никто уже не знал, кто здесь победитель.

- Яков, – шепнула она, покачиваясь уже медленнее и ощущая его готовность взорваться.

- Хочу, чтобы ты.

Он почти мгновенно подмял её под себя, зарычал, ударил, все-таки сдержавшись, и вскоре услышал вздох её удовольствия.

- Как же я тебя люблю...

…

Узнав у Захарова, что ту самую записку принесли дежурному в управлении, Яков вновь задумался. «Передайте Штольману, эта странная квартира его заинтересует». Послание мог отправить как полицейский информатор, так и обыватель, слышавший фамилию сыщика. Впрочем, как и злоумышленник.