- Аня, прости, я так не считаю. Держи вот это выражение лица, так нужно, потом объясню. Мне надоело дожидаться, пока эта Зотова решит, что уже достаточно соблюла приличия, я сам с ней заговорю. Ты готова?

- К чему? – в недоумении Анна даже приоткрыла рот.

- К тому, что я буду ей улыбаться.

Она сперва не поняла, но догадавшись, едва не зашипела, и лицо её приобрело то самое выражение:

- Яков, ты что, собираешься с ней..?

Он кивнул.

- Но если ты не выдержишь, я не стану.

Анна немного побледнела, представив, как Штольман разговаривает с худенькой девушкой... как он касается ее... целует...

- Даже не думай, Аня, – покачал он головой, с легкостью угадывая ее мысли.

- Я не перейду границы флирта, и пожалуйста, помни – я твой. Этого ничто и никто не изменит.

Она взглянула в серые глаза напротив, но нашла в них лишь уверенность.

И сердито буркнула: – Хорошо.

- Ты мой лучший тайный агент, – серьезно сказал Яков, сжимая на столе кулак.

Улыбка в его глазах предназначалась только ей.

- Яша, а мне тебя... ударить? Как во сне?

- Как знаешь, Анечка. Чтобы получилось естественно, это лучше не планировать.

«Вот же притворщик», – изумилась Анна, думая, какими еще тайными умениями обладает мужчина, ближе которого у нее никого не было.

- А со мной ты когда-то притворялся?

- Да.

Анна обомлела.

- Давно, еще в Затонске. Когда предлагал тебе нейтралитет.

Он хлопнул ладонью по столу, будто завершая семейную разборку, и встал так резко, что стул едва не упал.

…

Анна все-таки дала ему пощечину. Потерев скулу, Яков проводил ее взглядом, надеясь, что только он сам заметил мягкость её ладони.

- Мам! – возмутился Митя. – Папа, это же несправедливо!

Штольман невозмутимо похлопал очередному победителю в розыгрыше, выждал некоторое время, а затем прочитал записку от Зотовой. В записке оказался адрес недалеко от Кузнечного рынка и время встречи. Глядя в окно, Яков убедился, что Оленька с букетом ромашек вышла на Невский и села в пролетку, что пожилая матрона ушла пешком, а затем тихо спросил:

- Митя, где мама?

- В прихожей, – пробормотал мальчишка, недовольный ссорой родителей.

- Пап, вы чего? Я маме тоже цветочков принес, а она все сердится.

В роскошной прихожей Штольман подхватил жену под руку. От неожиданности Анна взвизгнула, но он, не давая опомниться, вывел ее на лестницу, завлек наверх по выщербленным временем ступенькам на площадку у чердака и прижал к кирпичной стене.

Встретив горящий взгляд мужа, Анна перестала ощущать неудобства. Бедро его протиснулось меж ее ног, ладонь легла под затылок. Ромашки выпали на каменный пол. Яков целовал ее так жадно, что Анна в первый же миг забыла о Зотовой, лотерее и притворстве. Отдышавшись, Анна уткнулась в его воротничок и шепнула в теплую шею:

- Яшенька, прости, я сильно тебя ударила.

Яков вжал любимую в себя, замер на секунду и с усилием над собой отпустил.

- Спасибо, что поверила мне, – ответил он.

...

В экипаже Яков рассказал, в чем было дело. Зотовы, как для краткости стал он называть девушку и пожилую матрону, предприняли совместную атаку на Штольманов. Дамам почему-то было необходимо рассорить супругов, этому служил и флирт Оленьки, и грубое замечание старшей женщины о неподобающем поведении Анны.

- А зачем им это?

- Не знаю, – Штольман попытался припомнить, кому мог насолить по службе, но таковых было слишком много, да и не в первый раз он думал об этом.

Анна вздохнула.

- Хорошо, что ты меня предупредил. Иначе я бы точно обиделась.

- Наоборот, – улыбнулся он. – Твой сон предупредил меня. Вообще-то я задумывался о чем-то похожем, но передумал.

- И ты потом бы мне все объяснил?

- Любит... – игравший с ромашками Митя выдернул очередной белый лепесток.

Штольман помедлил. Та первая мысль не показалась ему удачной, и похоже, что сейчас он зря о ней заговорил.

Фыркнув, Анна вскочила, встала перед мужем и нацелилась пальцем на его грудь.

- Яков Штольман! Ты хотел пофлиртовать с этой противной девчонкой, получить от меня по физиономии, а затем, как факир, вытащил бы из ридикюля подложенную заранее записку о том, что ты это не взаправду?

Яков попытался сохранить невозмутимое выражение лица.

- Да я бы тогда... Я бы тебя просто...

- Не любит, – оторвал лепесток Митя.

- Дмитрий! – прикрикнула на сына разгневанная Анна.

- Штольманы, вы что, ни во грош меня не ставите? Ну-ка признавайтесь, вы думали, что я не смогла бы притвориться?

Прошептавший что-то про беременность Митрофан на всякий случай выбрался на крышу экипажа. Яков потянул жену к себе.

- Ты чудесно сыграла, милая. Прав твой дядюшка, тебе можно в театре выступать, только я тебя туда не пущу.

- Хорошо... – с подозрением протянула Анна, безуспешно уворачиваясь от настойчивых рук.

- А на встречу меня возьмешь? Иначе я поеду на Кузнечный прямо сейчас.

- Мам, ты больше не ругаешься? Тогда я с тобой! – свесил голову Митя.

- Конечно, Митенька, извини, что накричала. Ты теперь всегда со мной, пока этот мерзкий старикашка с кладбища тебя не забудет.

Уверения и объятия Якова сделали свое дело, Анна уже не сердилась. Теперь ей хотелось поддразнить мужа, и так выглядевшего немного виноватым.

- Или это свидание, Яша, и мы тебе помешаем?

Экипаж на булыжной мостовой сильно тряхнуло. Шляпка Анны свалилась, а сама она упала на Штольмана. Он с наслаждением вдохнул запах её волос, оглядел свое семейство и хмыкнул, понимая, что сейчас лучше не спорить.

- Куда я без вас. Вот только в управление заедем.

...

На углу Кузнечного переулка Яков оставил жену в кондитерской под присмотром пожилого агента Крылова, а сам в сопровождении пары сыщиков направился к указанному Зотовой дому на Ямской.

- Яков Платонович, рада вновь вас видеть! – поприветствовала его Оленька, уже переодевшаяся после благотворительного собрания.

- Нам вон туда, первая подворотня за рынком.

Полицейские прошли сквозь арку и огляделись. С одной стороны на длинный двор смотрели окна доходных домов, с другой стороны – облепленные мухами задние двери Кузнечного рынка.

- Почему вы решили, что этот мужчина имеет отношение к смерти детей? – спросил девушку Штольман.

- Я у него мясо беру, а тут показалось, что он как-то очень возбужден, ведь такое бывает с маньяками, правда?

Оленька сама была немного взбудоражена.

- И он что-то про кишки бормотал, про маленький ливер... Ох, даже вспоминать страшно...

Один из полицейских вытащил оружие.

- Макарьев, спокойно, – пригасил его пыл Штольман. – Уберите.

На склизком от мусора пятачке перед входом в рынок Макарьев подал руку девушке, и она мило улыбнулась. Полицейские вошли в дверь.

Хотя Яков попытался придержать Зотову, она ловко проскользнула вперед и сразу за входом ткнула пальцем в здоровенного мускулистого парня лет двадцати, стоявшего над разделочным столом.

- Вот он, господа.

Парень с глуповатым выражением лица дернулся, нож соскользнул со свиной туши. Кровь брызнула на давно заляпанный фартук, оставив свежие следы.

- Это ведь ты, тварь, убил тех мальчишек? – кинула девушка мяснику прямо в лицо.

- Нравится разделывать детей?

Гневно заревев, парень одним движением перепрыгнул прилавок и с ножом кинулся на Зотову. Та отшатнулась. Макарьев выдернул из кобуры револьвер и выстрелил. Мясник рухнул на каменный пол, а оцепеневшая Оленька неотрывно глядела на упавший рядом с ней огромный разделочный нож. В глазах ее плескался ужас.

...

Когда на рынок прибыла труповозка, Штольман уже закончил предварительный опрос торговцев из соседних лавок и вышел на двор. Дрожавшая от озноба Зотова робко подошла к полицейскому.

- Господин Штольман, благодарю вас. Если бы не вы...

- Вас спас унтер-офицер Макарьев, – качнул головой Штольман.