Мираред продолжал лететь, каждый взмах его крыльев разбрасывал дождевые капли, на мгновение сброшенные капли образовывали бессмысленные символы, вода стекала с чешуйчатых крыльев, словно с покатой крыши дома видневшегося впереди. Дождь придал дракону свежесть, вода легко смывала засохшую грязь и кровь, проливной дождь очищал и незримое расстояние между чешуйками. Одной из главных слабостей Мирареда была сонливость, он поблагодарил сжалившуюся погоду, и чувствовал себя сильнее, избавившись от затуманивающего сна, он потерял слишком много времени из-за поражения в схватке с гигантом, у него больше не оставалось времени на проигрыши, Сулер ждёт.

Сейклар. Арена Онуврит. Покои гладиатора номер Х-11.

Хиоша осматривала непривычное окружение, засевшие навсегда в голове красная глина и чугунная решетка сменились на деревянные стены, и пускай и запертые, но большие искусно вырезанные двери. За дверьми можно было услышать разнообразные голоса гладиаторов: певучие твилады, могучие кифрезы, стойкие мантеки, немного нелюдей, но не было не единого голоса умного острака, ловкого эльфа или верного фьярра. Она могла понять отсутствие ненавистных всеми эльфов или почти полностью вымерших краснокожих фьярров, но за всю свою невольную жизнь она не видела острака раба или гладиатора. Раса Сета была на вершине, они всегда смотрят за боями ближе всех, работают в лучших местах, остраки управляют всем в Мидвее, и строй выстроенный ими ненавидел Хиошу и всех других отличных от них.

В центре большой комнаты было вырезано неглубокое углубление, застеленное мягкими одеялами и подушками. Хиоша робко потрогала новую постель, ее лапа утонула в пухе, как сейчас внешний мир утопал во внезапном дожде. Убранство комнаты на этом кончалось, это хватало, чтобы начать обожать сумевшего договориться с жадным стариком Сулера. С первого дня своего рабства она мечтала перестать спать на холодной грязи. Новые покои можно было посметь назвать уютными.

Сулер поспешно вошел внутрь, оглянувшись за дверь, он неловко постучал по ней локтем.

— Прости мои манеры, я иногда их забываю.

Она впервые видела его без доспехов, у него было несколько грубое лицо с коротким шрамом на губе. Он был одет в длинное тонкое сюрко и узкие брюки темно красных цветов. В руках у него была очень большая бутылка вина уже без пробки, он с трудом удерживал бутыль обеими руками. Такие бутылки использовались во время редких переговоров Мидвея и различных орков, огров и прочих великанах, только заполнялись они гораздо более крепкими напитками.

— Ты боялся, что я тут переодеваться буду? — С несдерживаемой ухмылкой усмехнулась она.

— Чешуя — вещь интимная. — Сулер вернулся к своему обычному несерьёзному тону.

— Ты готов драться по настоящему, или боишься?

— Я? — Оскорблено воскликнул имперец. — Да я в жизни только гусей и петухов боялся! — Он поставил бутылку перед постелью Хиоши. — И то, в детстве.

— Тогда тебе понравится фенга — грифоноподобная тварь, она что-то среднее между врагами из твоего детства, только злее и не брезгует людским мясом.

— Определенно ужасно, нам ее сегодня убивать? — Сулер упал в кровать Хиоши, провалившись по самый пояс. Он заворочался, пытаясь выбраться из утягивающей хватки одеял, словно упавший в липкий мёд неудачливый жук. Хиоша с тихим смехом наблюдала за его попытками выбраться.

— Да, даже несмотря на непогоду, весь город собрался поглазеть на нас, людям нравится смотреть на покоренных ими разумных существ.

Сулер вылез из цепкой кровати и огляделся по обширному, но пустому залу Хиоши.

— Я же просил у остроносого козла нормальных для тебя условий!

— Мне большего и не нужно. — Сулер удивился легкому ответу Хиоши, она прошла мимо него и с довольным видом улеглась в мягкие ласковые одеяла, дававшие ей тепло и уют, о котором она раньше только мечтала.

— В империи у драконов есть личные бассейны, почти в каждом городе есть трапезные залы размером с всю эту арену, целая ветвь драконьего культа существует, чтобы обеспечить драконам самое лучшее существование. — Хиоша покачала головой, ей были не нужна вся эта роскошь, ей не нужны были эти люди слуги. Она хотела свободы, она бы вновь выбрала спать на холодной грязи на свободе, чем на этой прекрасной кровати взаперти,

— Лучше расскажи опять что-нибудь интересное! — Удивительно требовательным тоном попросила она.

— Пей вино. — Он поднял бутылку к ее лицу. Пока Хиоша пыталась взять стеклянную бутылку в когтистые лапы, Сулер устав ждать, засунул горлышко бутылки и наклонил. Драконица почувствовала как неизведанный вкус протек через горло в желудок. Этот вкус был отвратительным, мерзким, противным, какими только словами не хотелось ей его описать, а на ум пришло только одно.

Хиоша отдернула рот, резко вздыхая, она, откашливалась и отплевывалась, пытаясь избавиться от ненавистного напитка проникшего уже во все тело.

— Ну и дрянь. — Удалось ей прорычать сквозь приступ.

— У тебя может что-то вроде аллергии… все же драконы разные, может это твоя особенность?

— Я… считала своей особенностью. — Она взяла паузу, вдыхая больше воздуха. — Мой яд, но к этой отраве у меня устойчивости и надеюсь, она никогда мне не понадобится. — Сулер поднял бутылку обеими руками ко рту, он приподнял ее слишком высоко, красная жидкость пролилась ему на лицо и на шею, Хиоша вновь засмеялась.

— Действительно дрянь… — Имперец вытер лицо рукавом. Он потянул достаточно много времени, чтобы вспомнить что-то интересное.

— Как бы то ни было. — Он осторожно уселся на самый край постели. — Я расскажу тебе легенду об Огненном Покрове — броне защищающую императоров уже больше пятисот лет.

Его издевающийся голос мгновенно сменился на серьёзный и проникновенный, Хиоше казалось что в отражении его глубоких погрустневших глаз она могла увидеть эту историю в живую. Сулер словно перенес ее на сотни лет назад, используя силу слова.

— Фьяррский кузнец, имя которого история потеряла, отправился в одну богатую на уголь пещеру. Проходя через исхоженные уже сотни раз туннели, его глаза уловили необъяснимо новую вещь. На стенах пещеры был выдолблен способ создании брони достойной богов. Надписи были идеально ровными и буквы были одинаковыми, даже там где порода резко менялась. Кузнец не знал откуда надписи взялись, он никому не рассказывал о своей угольной шахте не желая внимания, он не нашел никаких следов, каменная и угольная крошка оставались такими же как день назад. Броня появилась сама собой.

— И никто до сих пор не нашел того кто оставил их? — Затаив дыхание задала она вопрос, хотя ответ уже знала.

— Кузнец был опытным и великим мастером. ему хватило одного взгляда чтобы понять степень сложности изготовления такой брони, он скопировал инструкции на бумагу, и отправился в далекое путешествие, он был готов умереть, лишь бы оставить в наследство миру такое великое произведение кузнечного искусства.

Хиоша энергично кивала, с трудом сидя на месте.

— Он пришел в Императорский Дворец, он отказывался показывать доспех любому, он упал в колени Императору Деривальду, которого в будущем прозовут Кузнецом Ничего. Деривальд всегда увлекался необычным для императорской династии кузнечным делом, несмотря на уговоры советников прогнать безумного на вид старика, пришедшего из приграничных земель, он прислушался к мастеру.

Хиоша перестала слышать любые звуки кроме речи Сулера, его голос стал единственным звуком ее полностью немого мира.

Сулер отпил вина, в этот раз аккуратнее, увлажнив рот, он продолжил.

— Задействовав всю имперскую казну и поручив процесс десяти лучшим бронникам верным Драконьей Империи, броня была создана спустя семнадцать лет непрерывного производства. Только Деривальд и кузнец знали, как создать эту броню, остальные десять владели частью информации, Император сильно опасался предательства. Империя потратила огромные деньги, были повышены налоги, распущены армии, многие города опустели. Империя теряла авторитет и своих людей, империя умирала ради этой брони, но Дернивальд и одиннадцать кузнецов не останавливались. Этот период в Вайкритской истории назовут Доспешной Смутой.