Ингрид поглядела на уснувшее лицо Рейвана и чёрный, подтаявший от теплоты крови снег под ним.

— Не верю, что он кзорг! Он спас меня, вылечил раны!

— Взгляни на кровь! — прорычал отец. — Это кзорг!

Отец отстранил от себя Ингрид и хмуро посмотрел на неё.

— Вероятно пёс хотел, чтобы ты помогла ему попасть в Каэрван. Тебе повезло, что жива осталась!

Слёзы перестали колоть глаза. Пустота окончательно воцарилась в душе Ингрид.

— Ван, что будем с убитыми делать? — спросил воин по имени Арнульф, встав напротив отца Ингрид.

Ингвар плюнул в сторону мёртвого Рейвана и поднялся, раздражённо пшикнув.

— Похороните ублюдка, — приказал он. — А наших заберём домой.

Появление отца удивило Ингрид. Он не ходил в походы из-за старой боевой раны, всё сильнее мучившей его. Но теперь стоял посреди леса в охотничьем анораке, борода его торжественно звенела серебряными кольцами. Ингрид показалось, что седых прядей в ней стало больше.

— Торвальд и весь отряд погибли под лавиной, — прошептала Ингрид, склонив голову.

— Знаю, — ответил отец. — Мы были на месте обвала. Думал, и ты там осталась.

— Я отстала. Меня не накрыло…

— Грохот лавины был слышен даже в Каэрване! — воскликнул Арнульф. — Мы увидели, что снежная шапка на горе Тролля обвалилась, гора полностью поменяла свой облик! Верховный ван решил идти на поиски Торвальда сам.

Арнульф с почтением поглядел на Ингвара. Ван прикрыл глаза и тяжело вздохнул. Потеря младшего брата и людей была для него тяжела. Ингрид вспомнила крепкое объятие, которым он её только что наградил, и сердце её стало биться немного ровнее.

— Грузите тела и уходим, — приказал ван.

========== 2. Волчица ==========

***

Взору Ингрид предстали древние могучие стены Каэрвана. Над воротами развевалось родовое знамя клана: красно-синее полотно с изображением полуволка-получеловека. Дом был близок, но сердце Ингрид не радовалось окончанию долгого пути. Оно замёрзло и осталось в лесу. И не оттаяло даже, когда дымок печей показался над крышами домов.

— Беги вперёд. Мать ждёт тебя: убивается, — сказал отец.

Ингрид отделилась от отряда и побежала к воротам крепости. Стражники сомкнули щиты, встав плечом к плечу, и преградили ей путь. Они хотели подразнить бойкую девочку. Ингрид, недолго думая, ухватила одного из них за бороду, свисавшую над щитом, и пнула ногой по голени, куда смогла достать. Потом навалилась плечом на щит, приложив всю силу, но стражи ни на шаг не сдвинулись от её усилий. Ингрид слышала, как они посмеивались над ней из-за щитов.

Ингрид верила, что если доказывать воинам отчаянную решимость и бесстрашие, давая отпор изо всех сил, то однажды отец и его соратники решатся раскрыть ей большую тайну и впустят в свою стаю. Она верила, что риссы — это очеловечившиеся волки, многие из которых способны оборачиваться ими снова. Да, в это все верили.

Завидев Верховного вана, стражники перестали играть и пропустили Ингрид.

— Убила тролля? — воскликнул один из них вслед.

— Дала ему под зад, и он на полозья к отцу прилетел — вон сзади едет, посмотри!

Ингрид побежала вперёд. Улицы, вдоль которых так знакомо прижимались друг к другу мастерские, лекарский дом, кузница и жилища соратников, несли её к широкому двору главного дома. Очертания родных мест расплывались от слёз, навернувшихся на глаза. Один из воинов, стоящий по другую сторону двора, напомнил Рейвана, и сердце Ингрид заболело сильнее.

— Рейван, — прошептала она, поджимая губы, чтобы не расплакаться.

Ингрид до последнего не пыталась промакивать слёзы, чтобы сохранить сладкую возможность обмануться.

Но вдруг рыдание нахлынуло из глубины. Она не удержалась и заплакала, закрыв лицо ладонями. Ингрид не хотела, чтобы кто-то из воинов видел её слабость.

Не прекращая движения, шагая зло и резко, Ингрид столкнулась посреди двора с идущим ей навстречу человеком. Они оба повалились на грязный утоптанный снег.

— О боги! Ингрид! — проговорил мужчина с полосами чёрных рун на скулах.

Он быстро поднялся и подал ей руку. Его волосы были серыми от старости, а лицо изрезано морщинами. Ингрид тотчас же отёрла слёзы, пряча горе.

— Тирно! Надолго ты в Каэрване? Как жизнь? — бодро прозвенел голос Ингрид.

Она старалась казаться приветливой и весёлой.

— Пока при мне, девочка! И твоя, смотрю, при тебе! — старик, улыбнувшись, внимательно посмотрел Ингрид в лицо и увидел заплаканные глаза.

Тирно усмехнулся.

— Снова псица нападала на волков? А волки сильные попались?

Ингрид нахмурила брови и отвела взгляд, делала вид, что влагу ей на глаза нагнал колючий невидимый ветер.

— Ты привёз мне ещё кусочек небесной руды? Ты обещал, — спросила она, стараясь держаться отважно. — Мне не терпится набрать столько этой руды, чтобы хватило на меч!

— Зимой её не отыскать. Вот настанет весна, обязательно найду для тебя ещё!

Меч был мечтой и отрадой для Ингрид. Отец запрещал Ингрид брать в руки оружие, но дочь уговорила его: если она раздобудет руду, упавшую с неба, то он позволит сделать из неё меч. Ингвар не рассчитывал на успех Ингрид, но она оказалась неробкой и подружилась с рудокопом, который возил в Каэрван руду из шахт на перевалах.

Ингрид знала, что Тирно любил её. Он был единственным, кто восхищался её внутренней силой и способностью противостоять тем, кто был сильнее. Тирно был готов исполнить любую просьбу Ингрид, чтобы упорство её крепло.

— Ты пришёл говорить с отцом? — спросила она.

— Да, — тяжело вздохнул Тирно. — Набулы стали часто бродить в окрестностях шахт. Ладно, я думаю, мы с тобой ещё поболтаем сегодня вечером в большом зале! Беги к Сигги, мать растает от счастья. Только, пожалуйста, смотри, куда идёшь!

Ингрид попрощалась с Тирно и побежала к главному дому. Проскакав по всходу, она вошла в двери большого зала.

***

— Слава богам! Ри, ты жива! — воскликнула Сигги.

В сумраке жилища Ингрид сперва не разглядела мать, лишь услышала, как на пол упало веретено. Через мгновение мама оказалась рядом и обняла дочь.

— Я жива, со мной всё хорошо! — ответила Ингрид, прижавшись к тёплой материнской груди. — Но Торвальд и все остальные погибли под лавиной, мамочка!

Ингрид прятала лицо, мучаясь от чувства вины, тяжёлыми оковами стиснувшего сердце.

— Я словно трусиха одна-единственная выжила, мама!

— Не вини себя, — сказала Сигги, крепче обняв дочь. — Тебя не должно было там быть. Не место женщинам на охоте! Боги пощадили тебя, Ри, сберегли!

Мать гладила Ингрид по голове. А Ингрид терзали мысли о том, что в дом больше не войдёт волк Торвальд со своими сыновьями. Она не могла представить дальнейшую жизнь без родных, которых так хорошо знала и любила. Опустошение прокралось в сердце, уверенно поселилось там и забирало всё больше от её существа. Горе заключалось ещё в том, что могучий воин Торвальд пал не в битве, а в неравной схватке со стихией, погиб по воле богов. Клан Каэрвана постигло великое несчастье, и теперь вану предстоит принести значимую жертву богам.

— Что это? На тебе кровь! — воскликнула Сигги. — Ты цела?

— Это не моя кровь, мама, — мрачно произнесла Ингрид.

— Боги! Пойдём, помоешься и переоденешься!

Они направились в детскую половину через большой зал. Стены зала украшали боевые щиты, оружие, гобелены и резные панели с великими битвами. Ингрид засмотрелась на полотно с осадой Харон-Сидиса. Кзоргов представали с головами зверей и длинными когтями.

«У него не было когтей и клыков», — подумала про себя Ингрид, разглядывая полотно.

Сигги настойчиво потянула дочь за собой. Они вошли в комнату, отгороженную от зала тканными занавесями. Мать достала из деревянного сундучка одежду и разложила на низкой, устланной шкурами постели: сначала замшевый жилет с меховым воротником и расшитыми узорами полами, затем — шерстяные чулки и льняное платье, выкрашенное в зелёный цвет, с пёстрыми кожаными шнурками на рукавах и груди.