========== 1. Хижина у горы Тролля ==========

***

Воздуха не хватало. Обжигающий мороз разрывал горло. Снежно-ледовые торосы немыслимыми существами вырастали на пути. Кровь стучала в голове. Ноги проваливались в глубокий снег, подкашивались, не слушались. Ингрид упала.

Усмиряя дыхание, она прислушалась к застывшим горам:

«Проклятые твари! Я оторвалась от них?»

Близкое рычание вспороло тишину. Захлебнувшись страхом, Ингрид вскочила и, не оборачиваясь, вновь бросилась бежать.

Отощавшие за время долгой зимы волки шли по пятам.

«Пока я стою на ногах, пока светит солнце — они не нападут!» — уверяла себя Ингрид.

Впереди распахнулось бесконечное снежное поле, окаймлённое рёбрами взмывающих к близкому небу скал.

«Тут они меня и загонят!» — пала духом Ингрид.

Глотая воздух, она обернулась назад. По протоптанной на снегу цепочке следов приближалась мохнатая смерть.

Ингрид в отчаянии бросилась к крутому гребню. Ноги дрожали. Невесомыми шагами она пошла по снежному карнизу. Наст был твёрд, словно гранит. Однако распахнутая с обеих сторон пропасть заставляла бешено молотить сердце.

«Сюда волки точно не полезут!» — подумала она.

Ветер навалился шквальным порывом, и Ингрид сорвалась со скального выступа, плюхнувшись на покатый склон. Глубокий пушистый снег, расстеленный на льду ватным одеялом, пришёл в движение.

«Проклятье! Так глупо погибнуть!» — пронеслось у неё в голове.

Ингрид заскользила вниз, цепляясь за обледенелую плоть горы. Крик эхом разнёсся по застывшей от мороза округе.

Пролетев до середины склона, Ингрид сумела остановиться. Она облегчëнно выдохнула, поглядев вниз. Острые скалы зубьями торчали из-под снега.

«Чуть не растёрло, как на тёрке! Если я умру, то кто же расскажет, как погиб дядя Торвальд… найдёт ли кто моё тело?!»

Перед глазами из памяти восстала картина белого облака, несущегося с вершины. Лавина погребла всех, кроме неё. Отделавшись ушибами, Ингрид рыла снег, вслушиваясь в тишину, но не находила ни следа отряда. А потом пришли волки. И она бросилась прочь с места, ставшего могилой близким.

Донеслось жалобное поскуливание. Ингрид вскинула голову и увидела звериные морды, выглянувшие из-за гребня. Волки прижимались к кромке и не решались преследовать добычу. Она показала им победоносный оскал:

«Ха! Здесь вы меня не достанете!»

Ингрид осмотрелась. Крутизна склона была столь велика, что трудно было понять: она лежит или стоит на нём. Тело одеревенело от страха. Ей казалось, что опасно даже дышать, чтобы нечаянно не сорваться.

Ингрид гордилась, что ей удалось справиться с преследованием хищников, но теперь предстояло справиться с горой. Пусть она не имела клыков и когтей, но могла одолеть любое живое существо неприступной твердью, холодом и неумолимым ветром. Ингрид укусила снег под щекой и взмолилась в синеющее небо:

«Боги! Помогите мне выбраться!»

Ничто не отозвалось. Снег разошёлся во рту вкусом безразличия и вечности, что была тут до неё и останется навсегда после.

Снежные крошки осыпались на лицо. Ингрид подняла голову и увидела над собой подкравшегося зверя.

«Проклятье!»

Досада от мнимой победы над хищниками огненной волной прокатилась по телу. Голод зверей был неумолим.

Волк жадно наблюдал за Ингрид, но не нападал — выжидал. Ингрид заглянула зверю в глаза, такие же жёлтые, дикие, как у неё самой, и подумала, что некоторые рисские воины могут устрашить зверя одним лишь взглядом.

«И я смогу! — решила Ингрид. — Вернусь домой с ручным волком — меня восхвалят!»

Ингрид сдвинула брови и вперила взгляд в волка, пытаясь подчинить его. Но хищник, словно насмехаясь, бросился на неё. Снежное покрывало под его лапами пришло в движение, волк еле удержался, чтобы не заскользить.

От ужаса Ингрид заскользила по склону, ближе к острым скальным зубцам, снова досадуя на себя. Она догадалась, что волк не напал сразу, потому что чувствовал себя на крутом спуске так же неуютно, как и человек.

На этот раз затормозить не удалось. Склон понёс вниз. Ингрид перелетела через скальный карниз и рухнула с обрыва, открывшегося за тëркой. Глубокий снег принял её, словно на перину, засыпавшись в капюшон, рот и глаза.

Ингрид тряхнула головой и огляделась. Вокруг торчали покрытые инеем, раскоряченные сосенки. Она обрадовалась, что наконец очутилась где-то в долине.

Попытавшись встать, Ингрид ощутила в ногах жгучую боль. Воодушевление тут же сменилось горьким отчаянием. Сердце заскрежетало в груди.

«С ранами мне далеко не уйти!»

Безысходность опустила Ингрид обратно в сугроб. Сквозь нависшие ветви взгляд её, застланный слезами, блуждал по склонам белых, сияющих, одиноких гор. Царство безмолвия не отзывалось на страдания.

«Воин не гибнет от того, что замёрз на снегу! — сказала себе Ингрид. — Мой труп найдут не здесь и не в слезах!»

Ингрид перевернулась на живот и поползла.

***

Приближалась ночь. Добравшись до замёрзшего ручья, Ингрид принялась расковыривать ледяную корку, чтобы напиться. Сделав глоток, она вдруг различила позади хруст снега. Сердце заколошматило.

«Неужели волки? Неужели добрались?!»

Ингрид резко обернулась и увидела над собой рослое мохнатое животное. Она яростно закричала в надежде, что отчаянный вопль устрашит настигшего хищника. Но зверь не вздрогнул, а шагнул ближе.

— Тс-с, — прошипел он.

Ингрид поняла, что перед ней человек. Ужас отступил. Она разглядела на чужаке торчавший из-за плеча лук и решила, что это один из охотников долины.

«Боги! Я спасена! — обрадовалась Ингрид. — Скоро вернусь в мир людей!»

— Помоги же мне, я ранена! — воскликнула Ингрид, указав на обутые в меховые пимы ноги.

Охотник не спешил повиноваться. Он взглянул на дорожку следов взрыхлённого снега, тянувшуюся от склона, затем перевёл хмурый взгляд на Ингрид. Она, ухватившись за гудевшие болью голени, сдерживалась, чтобы не заплакать.

Он подошёл, осторожно ощупал раны. Ингрид взвыла, но исходивший от охотника запах костра и близкого дома заглушил боль.

— Меня зовут Ри. А ты кто, откуда? — спросила она.

Охотник прищурился. Ингрид пыталась разглядеть его лицо, но толком не могла. Мех капюшона анорака спутался с волосами и был покрыт инеем от дыхания. Глаза охотника под сдвинутыми бровями блестели ожесточённой звериной желтизной. Потемневший цвет бороды выдавал в нём нечистокровного рисса.

«Нельзя ему выдавать, кто я, — смекнула Ингрид. — Недобрый он».

— Я иду в Каэрван, — произнёс охотник с чужеземным выговором.

— Я живу там! — обрадовалась Ингрид.

При мыслях о скором возвращении тревога на счёт чужака показалась Ингрид незначительной. Она подумала, что он, должно быть, стремится служить вану или искать ещё какое-то применение для себя в крепости.

«Обо всём можно будет разузнать позже — впереди долгий путь», — решила она.

Охотник снял со спины мешок и бросил на снег рядом с Ингрид. Она поняла, что ночевать они будут здесь, у ручья, под склоном.

«Не лучшее место, — подумала Ингрид, — вдруг опять лавина?»

Но обе ноги её беспощадно ныли, мрак сгущался, сил возражать не было.

Воткнув в снег лук и положив на мешок длинные ножны с мечом, охотник вынул топор из петли на поясе и направился в лес, чтобы раздобыть дров для длинной чёрной ночи.

«Никакой он не охотник! Воин! Наёмник! — догадалась Ингрид. Однако страх несильно терзал её. — Кем бы он ни был, он хорошо подготовлен, а значит ему достанет сил помочь мне попасть домой».

Вернувшись с охапкой хвороста, охотник развёл огонь из мелких веток. Достал из мешка котелок, свёрток с промёрзшим мясом и кружку.

— Следи за огнём, — приказал он, вновь направляясь в чащу.

«Наверное, он хочет стать одним из соратников вана, — подумала Ингрид, разглядывая его удалявшуюся тяжёлую фигуру. — Но с таким выговором вряд ли у него что-то получится».

Ингрид наполнила котелок снегом и придвинула его к огню. Окутанная теплом костра и снизошедшим покоем после долгого волчьего преследования, она прилегла на снег и свернулась калачиком. Когда охотник вернулся, притащив ствол сухого дерева, то застал Ингрид уже спящей.