В большом зале не пылали горящие чаши и факелы не освещали тёмные галереи, как раньше. Обитатели крепости сберегали каждое полено и каждую каплю масла.

Тёплыми весенними вечерами воины крепости собирались на дворе под россыпью вечных звёзд у единственного костра, который горел ровно столько, чтобы приготовить пищу. Ингрид, как одна из немногих женщин, оставшихся в крепости, помогала своим участием.

— Держи, — протянула она миски Тирно, а затем Рейвану, не скрывая заботы, лучившейся во взгляде.

Рейван благодарно кивнул, но по-прежнему старался уберечься от случайных ненужных прикосновений в откровениях ночи. Днём, когда он учил Ингрид яростным выпадам с мечом, то отдавал ей всего себя, обретая в наставничестве упоение и радость. Но в остальное время не подпускал ближе, чем это было возможно для человеческого существа, находившегося рядом с кзоргом.

— Ты не сказал ей, кто ты! — прорычал Лютый, когда Ри вернулась назад к костру.

— А кто я? — зло прищурился Рейван. — Кзорг? Твой палач?

— Потише, — проворчал Тирно, — тут и так все на взводе из-за грядущей битвы. Тебя растерзают, если будешь так громко ругаться, Рейван.

— Не о чем с вами говорить, — Лютый тяжело вздохнул и встал. — Пойду послушаю пение Маррей.

Галинорец подхватил миску и ушёл ближе к костру, ближе к Владычице. Тирно задумчиво пошевелил челюстью, прежде чем вновь заговорить.

— Владычицу ты зря обидел, Рейван. И Ингрид можешь обидеть. Будь осторожнее с девочкой.

Кзорг покосился на рудокопа с прищуром, но ничего не ответил. А затем уставился в сторону костра, откуда раздались переборы лиры и едва уловимые нити бархатного голоса.

— Хорошо поёт, — произнёс Тирно, пробуя дымящуюся похлёбку. — И чудесно готовит мясо, несмотря на то, что сама его не ест. Кажется, сегодня она добавила сюда что-то новое? Как считаешь?

Рейван бросил назад поднятую было им ложку.

— Она что-то подмешивает в еду, — выругался он. — Я чувствую себя… словно одурманенным.

Рейван злился от того, что разговоры о Владычице делали его беспокойным. Маррей не покидала его мыслей ни днём, ни ночью, и от этого что-то болезненно выло в груди. Рейвану казалось, что здесь непременно замешано какое-то колдовство.

Тирно сдвинул седые брови, вопросительно поглядев на кзорга, но потом всё понял и расхохотался.

— Ты влюблён, — протянул рудокоп. — У людей это так называется, Рейван! Только смотри, чтобы Дэрон не пронюхал.

От костра доносились раскалённые споры. Ван Харальд с соратниками и Лютым обсуждали предстоящую битву. Рейван не подошёл бы, но услышал смелый голос Ингрид, которая рвалась в бой. Разговоры о войне заставили Маррей заглушить переборы лиры. Владычица растворилась в толпе, и Рейван был рад, что и на этот раз не встретился с ней.

— Ван Ингвар не позволил бы Ингрид встать в один ряд с воинами, — напирал Лютый.

— Ингрид смело вела себя в драке с набулами, похитившими её, — произнёс Рейван. — Она может постоять за себя: ей стоит доверить меч.

— Она не сможет драться! — Лютый уперся уничтожающим взглядом в Ингрид.

— Пусть подаёт щиты, — пожал плечами Рейван, повернувшись к вану Харальду, — ей этого хватит на первый раз.

Старшие из воинов, те, которых ван называл своими соратниками, считали неуважительным для себя занятием в битве подавать воюющим разлетавшиеся в щепы щиты. Эту обязанность несли молодые воины.

— Я дочь Верховного вана, я не буду подавать щиты! — вознегодовала Ингрид.

Ван Харальд заулыбался над дерзостью Ингрид и понял, что не может не пустить в бой такую кусачую и алчущую Волчицу. Он нашёл удовлетворимым решением поручить ей нужное, но не столь опасное дело, и согласился с Рейваном.

— Будешь подавать щиты! — приказал ван.

Ингрид вскинула брови от негодования, но поняла, что спорить невозможно.

— Буду подавать щиты, — покорилась она.

***

Для грядущего сражения Рейван подобрал для себя в оружейной кольчугу, которая удобно легла поверх его кожаного каэрванского доспеха. Кольчужная рубаха прикрывала руки до локтя и ноги почти до колен. Предплечья объяли наручи со стальными пластинами, а голени — сапоги с бронёй от штыков. Кзорг выбрал шлем и щит, раскрашенный в жёлто-чёрные цвета знамени Хёнедана.

Рядом приглядывала себе снаряжение Ингрид. Она прикасалась пальцами к броне, гладила ладонью щиты и холодную сталь мечей. Сердце её колотилось с недевичьим восторгом и упоением, с нетерпением скорее примерить воинское облачение. Ингрид жаждала оказаться в рядах могучих рисских воинов, крушащих врагов направо и налево. Стремилась доказать отцу, что может стать его соратником — и никакой муж ей не нужен.

Рейван помог Ингрид затянуть ремешки наручей и подогнать к телу доспех. Надел ей на голову подшлемник, натянул сверху шлем. Ингрид чувствовала себя соломенной куклой в его знающих руках и от сгустившихся внутри теплоты и смятения надвинула решётчатое забрало на лицо, скорчив рожицу под шлемом. Рейван понял её гримасу и улыбнулся.

— Я всё вижу, Ри.

Ингрид ещё больше смутилась, но дала горячий и дерзкий ответ.

— Кзорги умеют видеть языки через железо? — рассмеялась она.

— В бой не лезь, поняла? — Рейван пресёк все шутки.

Он знал, что Ингрид способна быть внимательной и рассудительной, он видел её стойкость и умение выживать в горах. И потому не хотел, чтобы теперь она пострадала из-за своей детской глупости, из-за отчаянного желания сражаться наравне с мужчинами.

— Я сама буду решать, ладно? — ответила Ингрид, перейдя к полке с мечами.

Вдумчиво рассматривая гладкую, переливавшуюся холодом сталь, она решала, какой же клинок ей выбрать.

— В драке нет ничего восторженного и романтичного, как ты думаешь, — Рейван проследовал за ней.

Ингрид взяла в ладонь один из мечей, похожий на те, что носили при себе соратники, — на малые и короткие она не глядела. Ингрид почувствовала, что вес стального оружия гораздо более значительный, чем тренировочного. По неловкому взмаху Рейван угадал опасение Ингрид, что она выбрала слишком тяжёлое для себя оружие. Кзорг устало вздохнул, и Ингрид поняла, отчего.

— В Каэрване у меня остались заготовки из метеоритной руды для моего будущего меча. Жаль, не успела сделать, — в оправдание себе произнесла она, поглядев в глаза Рейвану.

— Ты ещё ему имя дай, — усмехнулся он и взял в ладонь один из клинков полегче.

Ингрид загляделась на крепость и изящество его захвата, на воспламенившуюся в его глазах страсть, и ей захотелось, чтобы он однажды с таким же увлечением поглядел и на неё.

Рейван прокрутил меч в руке и сделал атакующий выпад так, что лезвие со свистом прорезало воздух.

— Этот тебе подойдёт, бери, — он протянул клинок Ингрид рукоятью вперёд. — И запомни: не так важен меч, как умение с ним обращаться.

Ингрид взвесила клинок в руке.

— Да, этот хорош! Мы разобъём набулов! И ты поубиваешь половину!

Рейван выставил вперёд щит, предлагая Ингрид ударить. Она вложила всю свою силу в замах, Рейван принял удар щитом, а затем пнул им в ответ Ингрид так, что она повалилась на каменный пол во всём своём тяжёлом облачении. Но меч удержала.

— Неплохо. Но здесь нужна сила, — сказал он. — Храбрость тебя не защитит. Тренируйся усерднее, если хочешь выжить.

— Кзорг даёт советы девочке, как выжить в битве! — возмутился Лютый, прогрохотав своим мечом по металлическим умбонам щитов, висевших на стене. — Бля, ты же сам знаешь, что в битве ей будет достаточно одного удара, чтобы больше никогда не подняться. Ингвар не простит ни мне, ни тебе, если с ней что-то случится.

Рейван промолчал. Он знал, что Лютый прав, но разве он мог что-то поделать против воли Ингрид? Тем более ему было до ужаса приятно делиться с ней опытом и боевыми секретами.

Под тяжестью брони Ингрид не сразу смогла подняться с пола. Но оказавшись на ногах, она неудержимо двинулась на Лютого, чувствуя за собой поддержку Рейвана.

— Посмотрим, сколько ударов хватит тебе, чтобы удержаться на ногах! — прорычала она игриво.