— Не убивай! — закричал он, когда Рейван склонился над ним.

— Куда везут дочь Верховного вана, где она?! — яростно прорычал кзорг, стиснув пальцы на гортани солдата.

— В Вайлен… — кряхтел набул.

— Далеко они сейчас? Отвечай! — Рейван вцепился сильнее.

— Недалеко, за холмом у реки. Не убивай меня! — запыхался солдат. — Мост смыло, и наш отряд застрял на берегу.

— Ясно, — проговорил Рейван. И его пальцы переломили гортань набула.

Кзорг вышел из чащи на дорогу, где Лютый, склонившись над рудокопом, перевязывал ему рану. С меча Рейвана капала кровь. Вокруг разносился запах сырого мяса, словно предупреждая галинорца о том, что конец его близок.

— Они застряли у реки из-за половодья, — проговорил Лютый, подняв чёрные глаза на Рейвана.

Галинорец не устрашился и не дрогнул перед хищным взглядом кзорга. Даже наоборот — выказывал превосходство и бесстрашие, а ещё — насмешку, вспоминая, как Рейван едва справился с медведем прошлой ночью.

— Да, — ответил, немного помолчав, кзорг. — Мне тоже так сказали.

— Тирно сильно ранен. Нужно отвезти его в крепость Хёнедан — это недалеко. У них должен быть лекарь, — сказал Лютый.

Рейван прошелестел взглядом по чаще, крепко стискивая челюсти. Он жаждал взять своё: голову беглого раба, выполнить приказ и уйти прочь. Но он не мог. Потому что там, совсем недалеко, Ингрид нуждалась в нём, а на руках Лютого умирал ни в чём не повинный человек.

— Отвези рудокопа в Хёнедан и призови воинов, — ответил Рейван, скидывая на землю привязанные к седлу и больше не нужные ему походные вещи. — Конь Тирно цел, — кивнул он на стоявшую в стороне лошадь.

— Боишься один не справишься? — съёрничал Лютый, затягивая на животе рудокопа тугой узел повязки.

Рейван, доведённый противостоянием до предела, был готов решить судьбу галинорца в тот же миг одним ударом клинка, но сдержался, выпустив гнев тяжёлым вздохом.

— Я поскачу вперёд за Ингрид. Время идёт, — сквозь стиснутые зубы ответил он.

***

Рейван мчался, расплёскивая ярость. Она жгла его до слёз. Кзорг был так близко к исполнению приказа, но удалялся от него. Злые ветви хлестали его по голове и по плечам, а он рычал в голос от злости, пока крепкий сук не ударил по лбу достаточно ясно. Рейван велел себе успокоиться, вспомнив об опасности, что таилась вокруг, о том, что его прежде времени могут услышать набульские солдаты, — тогда не удастся подойти к ним тихо, чтобы застать врасплох. Если он не будет спокоен, то рискует ошибиться и проиграть. Кзорг придержал лошадь, свернул в чащу и двинулся вдоль тропы, прислушиваясь к каждому шороху в лесном царстве.

Вскоре Рейван оставил коня, чтобы подкрасться к набульскому лагерю бесшумно. Сгущались сумерки. Едва уловимый запах дыма указал кзоргу верное направление. Пробираясь сквозь чащу, Рейван оставлял за собой засечки на стволах, чтобы Лютый нашёл его.

Кзорг глубоко дышал, предчувствуя опасность, и кровь гудела в его жилах. Воодушевление перед битвой вызывало в Рейване истинную страсть и упоение. Движения его стали лёгкими, слух обострился, взгляд выхватывал каждое шевеление леса вокруг.

Рейван обошёл широким кругом стоянку набулов, подсчитал часовых и общее число солдат: их было десять человек. Кзорг понял, что в своём возбуждённом состоянии разделался бы с ними, расслабленными и дремлющими, в два счета. Людей убивать гораздо легче, чем зверей.

Рейван подошёл ближе и притаился за деревом, обдумывая план на бой. Он глядел на Ингрид. Она сидела связанной у костра, поникшая и заморенная. Рейван не хотел навредить ей своим появлением. Воин, сидевший подле Ингрид, скинул с плеч плащ, и Рейван увидел чёрные чешуйчатые доспехи.

«Проклятье! — выругался Рейван, вжавшись в ствол дерева. — Кзорги!»

Сердце Рейвана заплясало в груди. Спокойствие и уверенность в исходе битвы покинули его. Он вспомнил слова Ингвара: «Если придётся решать, то кого ты выберешь?»

От мысли, что необходимо вступить в бой с братьями по ордену, Рейван оцепенел. Если напасть на набульских солдат, выдав себя за рисса, Рейван ещё был готов, то сражаться против кзоргов означало стать отступником для Харон-Сидиса. Но даже если Рейван и решился бы, то он понимал, что у него, ослабленного, против кзоргов мало шансов.

Вернее, совсем нет.

— Дерьмо, — злобно выругался Рейван, пригнувшись ещё ниже к земле.

Он знал, что рано или поздно Лютый придёт за Ингрид и приведёт воинов.

«Подожду. Мне ничего не остаётся, — решил Рейван. — А как только Ри будет вне опасности, решу с галинорцем».

Перед рассветом послышался топот копыт с дороги. Рейван заволновался в засаде. Часовые набулов пробили тревогу, подняв на ноги лагерь.

«Как риссы глупы!» — разозлился кзорг.

Рейван был уверен, что действовать нужно тихо и украдкой, чтобы спасти Ингрид. А атака в лоб может только погубить её. Он напрягся всем телом и приготовился броситься к Ингрид.

В лагере появились рисские воины. Началась бойня. Рейван ожидал в укрытии, чего никогда раньше не делал. Мимо него проносились рисские всадники с оружием в руках. Набулы сбились в кучу и держали оборону, а риссы стремительно окружали их.

Улучив момент, когда суматоха боя была в самом разгаре и воины перемешались в пляске смерти, Рейван подлетел к Ингрид, зажавшейся в комок возле костра. Он разрезал ей путы и потянул за собой, уворачиваясь от проносившихся мимо ударов мечей и щитов, толкавшихся спин и брызжущей крови. Лязги стали и истошные крики разносились вокруг.

Вдруг Ингрид вырвалась из захвата, выхватила с пояса меч Рейвана и кинулась на набулов. Кзорг был потрясён. Он не ожидал неповиновения, не ожидал, что грохот боя не напугает, а, наоборот, подхлестнёт ярость Ингрид. Но Рейван не позволил ей сражаться — он настиг её в следующий миг, мягко обезоружил и потащил за собой. Рядом появился Лютый и прикрыл их от настигавших вражеских ударов. Рейван увидел лошадь, хозяин которой был убит, закинул Ингрид в седло, вскочил следом и понесся прочь.

Кзорг шпорил коня, крепко обняв ошалелую Ингрид, но она приняла его оковы за новые путы и долго выругивалась, пока не поняла, что схватка закончилась. Воины отца спасли её.

Ингрид разглядывала наручи рисского воина — единственное, что видела перед собой в творящемся вокруг хаосе, и понимала, что скоро окажется в безопасном месте.

Рейван обернулся и увидел, что за ним вслед скачут рисские воины. Лютый настигал его.

— Рейван, как Ингрид? — спросил галинорец.

— Шевелится, — ответил кзорг.

Ингрид вздрогнула, услышав его имя и голос. Она не поняла сразу, что рисским воином, который вывел её из набульского лагеря, был Рейван — кзорг, по которому она так долго плакала. Ингрид попыталась повернуться, чтобы взглянуть ему в лицо.

— Рейван! Ты! — воскликнула она радостно, слёзы сами выкатились из глаз.

— Да, — буркнул он. — Не вертись: упадёшь.

— Ну, ты не дашь мне теперь упасть, Рейван! — Ингрид прижалась к его предплечьям, локтям и груди, опьянённая вдруг снизошедшим счастьем.

Кзорг не отвечал на объятие, лишь напряг сильнее руки, чтобы Ингрид не упала.

— Как там рудокоп? Жив? — спросил Рейван, повернувшись к Лютому.

— Оставлял живым, но рана тяжела. Я сразу ускакал с воинами из гарнизона Хёнедана.

Лютый глядел вперёд на тропу. Густая борода скрывала выражение его лица, и оттого он казался Рейвану ещё более неустрашимым и отважным. Сила и преданность галинорца вызывали у кзорга восхищение, смешанное с сожалением. Он стиснул челюсти от безысходности, вспоминая, что его время не ждёт.

========== 5. Обещай мне! ==========

***

Воины подъехали к стенам Хёнедана. Древняя цитадель высилась на лысом холме посреди раскинувшейся долины. Просторы утопали в островках прозрачного, ещё не одевшегося в листву весеннего леса, который перемежался с одинокими колючими соснами.

Светло-серые каменные стены Хёнедана взмывали вверх и на фоне далёкого синеющего неба казались почти белыми. Ветер беспощадно трепал жёлто-чёрные знамёна на башнях и истошно взвывал в бойницах. Крепость окружал ров, через который опрокидывался тяжёлый мост, удерживаемый на цепях.