— Орудия готовы, — доложил мужчина, в бронежилете и в чумазой форме. — Не одна пташка не потревожит небеса.

— Чудесно, — хладно обрадовался среднего роста мужчина, облачённый в кремо-золотую форму, белый панцирь и доспешную юбку. Его лицо чисто, словно выбелено лимоном и пудрой, а на голове покоится серебристый шлем.

Зенитно-ракетные комплексы, выставленные вдоль всего коринфского канала, обрадовали бы того, кто возглавил «освобождение» города, если бы не затаившаяся Гвардия Рейха, которая смогла. Ни в Афинах, ни в новой Спарте, не в Эпире не было такого сопротивления и все контр-сепаратные потуги были мгновенно задушены псами мятежа.

— Господин Фемистокл, — раздались завывания из рации. — Господин… мы не можем продвинуться на север. Нас блокировали силы Рейха. Слишком сильное сопротивление, чтобы его преодолеть!

— Проклятье!… — раздался поток ругани, и Мастер-стратег мгновенно сменил канал связи. — Танковая Бригада «Иерусалим», мне нужны ваши «Ультрамиркавы», чтобы подавить сопротивление в городе.

— Да, мы уже выезжаем.

— Господин военный архонт по Коринфскому военному округу Перист, — Фемистокл сменил канал связи и на секунду замолчал, обдумывая, правильное ли решение он задумал. — Мне необходимо, чтобы вы задействовали первую и вторую сводную роту для прорыва обороны с восточной стороны от вражеского штаба. Как слышали, приём?

— Вас слышали хорошо, отдам приказ о применении двух рот.

— Вы собираетесь задействовать «ангелов»? — спросил командир инженерной бригады.

— Не твоё собачье дело, — огрызнулся Фемистокл, отключив рацию и тут же было понятно, как он напряжён и что всё его нарочитое благородство и интеллигентность отпали. — Они больше не «ангелы», ибо эти существа в христианской мифологии живут в покорности Господину… а эти, из людей, предатели предателей.

Фемистокл сменил канал и голосом дрожащим обратился:

— Консулы, где обещанный сводный полк. Или вы хотите, чтобы жаренный петух в виде лоялистов Империи расклевал вам одно место? Давайте, подключайте свои силы или вы забыли, что свобода просто так никому не даётся?

— Ты как с нами разговариваешь?! — был услышан ответ в четыре голоса. —

— Я вам хочу напомнить, что вы предали Канцлера, и мы теперь в одной лодке! И если не хотите стать кормом для адской мельницы имперской юстиции, то вы станете выполнять мои приказы… или сотрудничать со мной, — огрызнулся Фемистокл, и вся его прежняя фигура льстеца пропала как морок. — Мне нужно, чтобы вы приняли участие в противодействую имперского наступления у Коринфа и Афин, но не покидайте основных позиций в Афинах.

Фемистокл отключил средство связи не дожидаясь ответа. Края губ эфемерно дёрнулись и затем на лице появилась призрачная лукавая улыбка. В груди плясала радость от того, что он смог наконец-то поставить Консулов на место, и они знают, чем будет платиться свобода.

Мастер-стратег вспомнил, как лебезил перед ними, как заигрывал сладкими речами о свободе, деньгах и власти, как начинал развращать их чистые души. Образы прошлого, пять лет тому назад, перед ним стояли невинные слуги Императора и он сразу понял, что похитит их преданность, сделав зверей. А начиналось всё с малого, как отец воспитывает детей, как и Фемистокл «воспитывал» их в нечистоте, искажая всё подряд. Сначала он показал им, что можно предаваться лености и праздности, а дела сами могут решиться с помощью множества заместителей и помощников. Затем он дал им бесполезные зрелища — подпольные гладиаторские бои, танцы прекрасных девушек и созерцания реалити-шоу по скрытым каналам. Потом он им показал, что такой — шикарное празднество, где можно напиться и наестся вдоволь, не взирая на посты. Но на этом Фемистокл не остановился и на одной из пиров познакомил их со жрицами любви, давая вкусить сладкий плод греховного совокупления. И дальше, шаг за шагом он им давал всё более сумасшедшие и будоражащее чувственные удовольствия, от наркотических зелий до ужасных мистерий в садах, сопровождаемых оргиями и призывами «богов». И в конце концов, развратившихся и безумных консулов, четверых своих «детей» он нарёк наследниками «свободного царства греков», которое ещё стоит отвоевать у Императора. За два года он смог совратить чистых и преданных военачальников, которые напитавшись из нечистого источника согласились на гнусное предательство, лишь бы ещё сильнее распалиться и окунуться в омут безумия. Деньги, похоть и власть двигали ими, но вот готовы были ли принять воины орденов новую истину? Ещё полтора года понадобилась, чтобы «ангелов» Императора сделать ревнивыми по деньгам, пьянкам, беспорядочными связями с женщинами и молитвами к тёмным богам.

— Господин Фемистокл, — раздались слова из рации теперь голос покорности звучит уже от Консулов. — У нас проблемы. В точке Альфа не удалось подавить сопротивление «Разбитых Щитов».

Фемистокл тихо прорычал от досады, осознавая, что ещё как максимум три сотни человек из всех орденов не разделили нового курса их лидеров. Да, не все встали на сторону предателей, за что и были выделены в отдельный сводный полк и брошены в те места, откуда вряд ли бы смогли как-то помешать восстанию, но всё оказалось куда прозаичнее. Раскусив план, они вышли из окружения и группами рассредоточились, собравшись вновь у Великого Коринфа, пусть и не в полном составе.

— Мне плевать, что вы будете делать, только отгоните их всех ко дворцу гнилой власти императора, а там я разберусь. Выполнять! — рявкнул Мастер-защитник и переключился с канала. — Бен Али, мне нужно, чтобы ваш пехотный полк поддержал наступление на юго-востоке Великого Коринфа.

— Да, будет сделано.

Новый смешанный орден — «Разбитые щиты» стал занозой для войск Греческой Конфедерации в области Великого Коринфа. Если большинство городов уже узнали прелести новой власти и во всю готовятся к сопротивлению Рейха, то это оказался крепкий орешек.

— Что ж, это вызов для меня… это будет достойный трофей, — посмотрев на север, где возвышаются шпили имперского дворца, самодовольно проговорил Фемистокл и активировал рацию:

— Подготовьте штурмовые команды.

На другой стороне конфликта уже догадываются о планах лукового вражеского командира и готовятся его встретить. Оборона строится из ополченцев, полицейских, немногих военных, орденов-лоялистов и охранных дворцовых подразделений. Но они долго не выстоят против элитных подразделений врага, а поэтому помощь уже в пути.

Пять десятков человек продвигались средь небольшой улочки, в чёрной облегающей броне, с длинными винтовками, прикрывая друг друга. Невысокие, но выкрашенные в бежевые и охры цвета, у подножья которых разбиты клумбы с выцветшими цветами, бросили тень на воинов. Их возглавляет высокий мужчина, чья душа похожа на разбитое зеркало, а плоть делит тело с металлом. Его израненная стать покрыта тёмно-багровым плащом с капюшоном, по брусчатке стучат каблуки сапог, металлические пальцы сжимают короткий автомат, а у сердца светится золотой крестик.

Андронник — глава отряда, ведёт полроты на встречу врагу. В его памяти всё ещё носятся фрагменты памяти того, как он выбрался из дворца Фемистокла. Он стал тенью среди теней, но не пошёл сквозь весь дворец, вместо этого прорвавшись через канализационные системы, он устроил диверсию внутри крепости, затопив половину нижнего этажа, подвальные помещения и штольни отходами.

Внезапно, на одном из стендов загорелось изображение и замелькали картинки, сопровождаемые звуком. И полились реки фраз, общи смысл которых сводится к тому, что Империя притесняет греков.

Андронник поднял глаза и смог разглядеть, что там происходит. Какие-то разодетые в лохмотья люди рассказывают в захлёб, как Рейх сумасшедшим налогообложением их обобрал, а службы государства выгнали на улицы и издевались. После них последовало ещё пару роликов и все отвратного качества — склейка хромает, накладной задний фон слишком явен, герои плохо отыгрывают.

— Алэксандэр из Главного Агитационного Управления никогда не умел делать нормальные фильмограммы, — заявил Андронник, выпустив стрекочущую очередь из автомата, и экран мгновенно треснул и взорвался, рассыпавшись искрами и стеклом.