Заглядываю в ее глаза; такие чистые, добрые, полные надежды… Внезапно я ощущаю, что у меня в груди все сжимается, завязываясь в тугой узел. Признаться ей, что я нихера не помогаю в поисках мертвеца? Я пытаюсь представить себе, как это будет. Вот я сгибаюсь пополам от мандража, выпрямляюсь и стрекочу, что Чарли откинул задних почти сразу, как они с сестрой разделились. Что в этом трудного? Почему меня тормошит от одной мысли? Неужто потому что я предугадываю ее дальнейшее поведение? Точно, я не могу вновь испортить момент. Не хочу, чтобы улыбка испарилась, а ненависть заменила благодарность. Но я должна: или сейчас, или никогда!

Я стараюсь заговорить, но начинаю заикаться, и мне удается выдавить из себя лишь несколько обрывочных слов:

— Послушай, Клэр… Он…

Бах! Гулкий лязг цепей и словно не человеческий, а звериный рев. Я спешу открыть дверь, чтобы увидеть, как примотанная к стулу Дженна бешено дергает руками в попытках высвободиться из кандалов. Запястья в крови, кожа содрана, стальными краями оков она старается распилить виднеющиеся сухожилия.

Господи, она настолько хочет сбежать, что готова оторвать себе культи?!

— Что ты, черт возьми, делаешь! — вскрикиваю я, вбегая в помещение.

При виде меня глаза девчонки свирепеют. И Дженна во всю глотку яростно орет.

— Челси… — Клэр выходит с опаской из-за моей спины и наводит на Дженну оружие, но я закрываю дуло пальцами.

— Не надо, — подхожу к ней ближе и ближе… Дженна облокачивается на спинку стула, прежде чем выскочить на меня.

Несколько секунд Клэр с ужасом глазеет на Дженну, и мне начинает казаться, что я должна была оградить ее от увиденного. Но в конечном счете она лишь прячет пистолет и каким-то замогильным голосом обращается к Дженне:

— Благодаря Челси ты все еще жива, но что-то ты не видишь героя в ее лице, — поворачивается ко мне и подытоживает: — Она не изменится.

На исходящем от открытой двери свете блестят слезы Дженны. Она бешено трусит головой и сажает голос в попытках выплеснуть эмоции.

— Героя в ее лице?! — стекающая из широко открытого рта слюна капает девочке на воротник. Уголки губ опущены настолько, что она невольно напоминает персонажа мультфильма. Дженна раздувает ноздри и вскидывает головой, откидывая выпавшие пряди волос назад. — Это из-за нее моя семья мертва!

— Твоя семья пыталась меня сожрать, — констатирую факт. — Кое-кто из твоих братьев меня избил, закинул в клетку без еды и воды до утра. Я почти не спала. Представь, в каком же убитом состоянии я убегала от вас. И после всего я не пошла вас искать, чтобы отомстить.

Безмолвно кривит губы и морщится. Дженна отталкивается от сидения, стремясь накинуться на меня, но тугая веревка опускает ее книзу. Хоть она и примотана к месту, ей все равно удается выглядеть устрашающе.

— Если бы ты отдала вещи, — отрывисто проговаривает она. — Мы бы тебя отпустили. Я была не одна. Неподалеку были Тайлер, Клод. Они рубили дрова… Мне было достаточно вскрикнуть, чтобы они прибежали и прикончили тебя.

С одной стороны, мне хочется, чтобы наша беседа была более лаконичной, но с другой — я хочу получить ответы на все интересующие меня вопросы. И когда я задаю очередной вопрос, глаза Дженны туманятся, будто она не желает отвечать.

— Откуда вы знали, что я дойду до лагеря?

— Мы всегда держали ловушки наготове: никогда не знаешь, когда к вам забредут беспечные отшельники. Никто понятия не имел, что ты опять попадешься. Я рассказала Клоду и Тайлеру, те вернулись, рассказали всем о случившемся… ты нам сразу не понравилась, поэтому мы мечтали об еще одной встрече. И ты сунулась к нам. Снова.

Я непринужденно тру подбородок и вновь вопрошаю:

— Как вы меня нашли?

— Совпадение, — загадочно протягивает она. — Планета так повернулась, что мы оказались неподалеку в одно время.

— Слишком много совпадений, — резюмирую я. — Почему грабежом занималась ты?

— Потому что стоит появиться ребенку, как многие взрослые обмякают и боятся спустить курок. Проверенная схема.

— Вы занимались и грабежом, и каннибализмом. Почему бы не выбрать что-то одно?

— Ты думаешь, убийство приносило нам удовольствие? Черта с два! Мы не любили это дело, но когда грабеж не работает, а жрать нечего, начинаешь задумываться о плюсах каннибализма!

— Вы поехавшие.

— Люди жрут зверей, радостно рассказывают о том, как выпотрошить оленя, но начинают смотреть на тебя как на психа, когда ты то же самое рассказываешь о людях! Убийство есть убийство! Мы такие же животные! Так почему же съесть того же оленя считается нормальным, а человека — сумасшествие?

Клэр глубоко вздыхает, закрывает глаза и щипает себя за переносицу. С такой-то реакцией она напоминает мне вечно недовольного Рика.

— Челси… ты уверена, что пристрелить ее — не лучший вариант?

— Да, — твердо отвечаю, глядя в красные от злости глаза Дженны. — Она права. Убийство есть убийство. С какой бы целью оно ни было. А мы не убиваем живых, если они не становят для нас угрозы.

Я абсолютно точно уверена в том, что процедит сквозь зубы девчонка. Как я уже успела понять, Дженна не пойдет навстречу, пока не отойдет от произошедшего.

Я осторожно приближаю лицо к Дженне, которая едко усмехается и демонстрирует свои кривые желтые зубы. Поверх ее зафиксированных в улыбке губ стекают слезы.

— Даже когда живые сами просят?

— Даже когда живые сами просят.

Опустив лицо, Дженна набирает воздух в легкие, сглатывает слезы и кричит, что есть мочи:

— Убейте меня!

Комментарий к Глава 29. Мольба о смерти

1. В английском имя Челси и Клэр начинаются на одну и ту же букву (Chelsea, Claire)

========== Глава 30. Крутыха ==========

Гляжу на свои руки: такие чистые сейчас. Не то что у Клэр. Девочка, обронив пистолет, бросается к мертвому телу и растирает вытекающую из дыры во лбу кровь. Она как будто не знает, что делать, и пытается лишний раз убедиться, что все же сделала это.

— Она умоляла меня, Челси…

Не знаю, на кого злюсь. На себя за то, что оставила Клэр с Дженной, или Клэр, которая спустила курок? По неизвестной причине на глаза наворачиваются слезы. Я не чувствую особого сожаления, ведь не успела привязаться к Дженне; не чувствую ярости, потому что Дженна действительно просила прекратить свои страдания. Но что-то мне подсказывает, что нормально воспринимать эту ситуацию нельзя.

Хватаю Клэр за запястье и отвожу от трупа ребенка. Ребенка. Поэтому мне и стало грустно. Не могу представить себе, как это когда твоя жизнь обрывается так рано. Мигом вспоминаю Молли, Мэтта… Они тоже были детьми. И их сейчас нет.

Свежий воздух ублажает сжатые легкие, помогает им раскрыться, сделать вдох… и наконец нет запаха затхлости, а перед глазами не предстают заплесневелые стены. Восстанавливаю дыхание через сложенные в трубочку губы — даже тут вредная привычка дает о себе знать. Я привыкла глушить любые всплески эмоций сигаретами, а сейчас их под рукой нет — только расхлестанная девчонка в ожидании дальнейшей моей реакции. Она не поднимает голову, словно в предвкушении страшной расправы.

— Она умоляла меня, Челси…

И я слышу в ее голосе что-то невнятное. Что-то, что я хотела бы суметь растолковать, но не могу до конца уловить. Что же это?

— Ты уверена, что это она попросила тебя?

Клэр не приходит в размышлении, а быстро дает тот же ответ. Да, это была просьба Дженны.

— Ты сказала, что нужно оставаться людьми. Что мы не убиваем тех, кто не становит нам угрозы. Я хотела посмотреть ей в глаза и убедиться сама в этом. А она просила меня… Просила только о том, чтобы я ее прикончила. И я выполнила ее просьбу.

Вранье. Сопящим голосом девочка вновь и вновь повторяет, что это была мольба о смерти. Мольба, на которую она отозвалась. Но я не из того теста сделана; я разбираюсь в людях, может, не так хорошо, как отец, но я понимаю, когда мне врут.

— Я хочу услышать, что произошло на самом деле, Клэр.