— Ты не виновата.

— Я знаю, — кивает она. — Так, что ты и те дурни не поделили?

— Я наткнулась на Дженну в лесу после побега из общины отца. Она пыталась меня ограбить, но мне удалось сохранить вещи и голову. А потом ее товарищи меня избили, заперли до следующего утра в клетке и чуть не грохнули. Ну, вот я и убила ее мать и стала косвенной причиной смерти остальных ее братьев. Видимо, жажда мести была сильнее милосердия, и они меня как-то выследили.

Клэр глазеет на меня с присущим здесь всем цинизмом. Я уверена, что все ее попытки быть милой делаются с целью подтолкнуть меня к неправильному решению. И если бы я не так хорошо разбиралась в психологии, то подумала бы, что Клэр просто привыкла ко мне, доверилась и стала добрее. Но мне не хватает тех наивности и мечтательности, чтобы поверить в это.

Наш зрительный контакт становится теснее, чем давящая на сознание атмосфера Святилища. Клэр не отрывает от меня глаз и произносит:

— И ты все еще хочешь сохранить ей жизнь.

— Я не убийца. И никогда ею не была. Из-за личных убеждений я не собираюсь поднимать руку на ребенка, и никому не позволю.

Девочка лишь морщит лоб, будто снова задумывается, и выдает:

— Ты сказала что-то про общину своего отца?

Утвердительно киваю.

— Долгая история, на которую у меня нет сил.

— А у меня есть, так что расскажи в двух словах.

Хмыкнув с ее настойчивости, чувствую, что не могу вечно уходить от темы. Клэр рано или поздно выудит что-нибудь о Спасителях, и смысла скрывать нет.

— Человек, которого после стольких лет разлуки я ожидала встретить меньше всего, оказался лидером Спасителей. К северу отсюда есть преобразованная в их штаб-квартиру фабрика — Святилище. Прекрасное укрытие, если бы не тамошние люди, — находясь вплоть к прикроватной тумбе, на которой стоит обыкновенная белая чашка с не менее обыкновенной водой, я пользуюсь возможностью утолить жажду. И хотя я тут же захожусь кашлем, большая часть жидкости все же проскальзывает в горло. Я мгновенно выпрямляюсь, когда слышу последующий вопрос Клэр, и проясняюсь в лице.

— Они убивают?

Ответить как-то однозначно не выходит: я видела, как отец без явной на то причины убил Спенсера, Дениз. Я знаю, что он убил мужа Мэгги, Гленна. И также знаю, что он до сих пор не убил ни Дэрила, ни Рика, ни кого-нибудь действительно сильного духом.

Принимаюсь массировать свои костлявые руки.

— Хуже — ломают. Поговорив однажды с моим отцом, прежней ты не станешь. Он умеет играть людьми, как никто другой.

— И почему же ты не с отцом? Он ведь твоя семья.

— Нет, Клэр. Александрия — это моя семья.

— Я хочу пойти с тобой. Посмотреть в глаза этой твари.

— Что?

— Дженна хотела убить нас обеих. И если ты можешь спустить ей это с рук, то я — нет. Хочу видеть, как ей херово.

И прежде, чем снова спросить «что?», я участливо обдумываю свой ответ. Я задумываюсь, не окажет ли этот визит психологического давления на Клэр.

— Не думаю, что это правильный подход.

— Мне плевать, что ты думаешь по этому поводу. Она неправильно поступила, когда вместе со своими дружками приставили дула к нашим головам.

В голове мгновенно прокручивается, сколько раз я сама наслаждалась местью; сколько раз чувствовала себя лучше, когда отнимала чью-то жизнь. Как когда убила Энди. И я начинаю жалеть об этом.

— Клэр, нельзя так относиться к людям, — сглатываю подступающую к горлу тошноту и гну извилины, чтобы убедить Клэр не махнуть рукой со словами «чушь».

— Она не человек!

— Это не меняет дела! Нельзя наслаждаться муками других, какими бы тварями они ни были! — вскидываю руки в стороны, словно это ускорит мыслительный процесс. — Это… это аморально!

— Но не когда речь идет о настоящих ублюдках!

Присаживаясь на одно колено.

— Сейчас я прозвучу как зануда, но суть человечности в том, что ты остаешься человеком, даже когда другие ломаются. Не так давно я так же относилась к мести, но не знаю, что у меня перемкнуло в голове, и теперь я понимаю, что это неправильно. Ты ведь тоже была не прочь меня убить, признай, — усмехаюсь и кладу маленькую ладошку девочки в свою, нежно водя по ней пальцами, чтобы успокоить Клэр. Она робеет и аккуратно вынимает ладони из моих «объятий». Ясно, сейчас ей не до прикосновений. — Клэр, ты умная девочка, и должна понимать, что иногда люди способны меняться к лучшему. Даже самые отпетые негодяи. Мы просто попробуем.

Поплотнее укутываю плечи Клэр висящей на ее тонких руках джинсовкой и встаю.

— Ладно, — мычит она.

— Но ты должна пообещать, что будешь работать над своими мыслями и эмоциями. Получать удовольствие от страданий живого существа — ненормально. Обещаешь?

— Да. Я обещаю, Челси.

***

Солнце отбрасывает косые лучи на улицы Александрии. Выходящий из моего дома Дэрил неохотно волочит ноги к своему байку. Посмотрев на меня своим вечно прижмурившимся, присущим только ему взглядом, Дэрил покачивает головой; он понимает, куда мы с Клэр направляемся. И понимает, что не отговорит нас. Я пытаюсь задобрить Дэрила своей улыбкой, но вместе с тем испытываю легкий приступ вины за то, что веду себя так неотступно.

Споткнувшаяся о покатую поверхность Клэр обнимает встречное дерево и тихонько ругается, но я не обращаю на это внимание, поигрывая треснутым надвое медальоном, который однажды мне подарил Мэтт. Клэр не знает всей предыстории, которая связывает меня и этот кусок металлолома, поэтому и выкидывает:

— Зачем ты таскаешься с этой штуковиной?

— Да так. Интересная побрякушка, — лукаво улыбнувшись, поднимаю голову на девочку. — Не так часто наткнешься на всякие кулоны с выгравированными инициалами, — демонстрирую ей кусок с первой буквой моего имени.

— Может, владелицу звали Клэр¹? — как-то чересчур весело предполагает девчонка, и я хихикаю с ее идеи. Внезапно брови Клэр подлетают на середину лба, дугой свисая поверх неестественно светлых зеленых глаз. — Или Челси!

— Ну да… А если это парень?

Улыбка сползает с ее лица так же быстро, как и появилась на нем. Впервые за все это время мне доводится видеть Клэр такой счастливой, и сама же молниеносно порчу этот миг.

— Чарли, — холодно отрезает она, опуская голову. — Мой брат был единственным, кто был рядом. Всегда. А вдруг этот медальон принадлежал ему?!

Склонная к реализму я с трудом связываю кулон и знаки свыше. Даже если бы я была без понятия, кому эта побрякушка принадлежала, то никогда бы не приняла инициалы за некий сигнал от самого мироздания.

— Что? Клэр, этого не может быть.

— Почему? Вдруг это знак, что он жив и оста…

— Клэр, нет! — громко перебиваю ее и с тяжелым вздохом продолжаю: — Этот медальон не имеет ничего общего с твоим братом. Уверяю тебя.

— Откуда ты знаешь?

— Потому что это мой медальон. Мне его подарил мой… э-э, приятель. Инициалы означают Мэтт и Челси.

Честно говоря, не знаю, как трактовать ее взгляд, но в нем пляшут огоньки одновременного огорчения и облегчения.

— Вы с ним встречались?

— Что? Нет! То есть мы никогда об этом даже не говорили.

— Но вы были парой, — хитро ухмыляется она.

Без свойственной мне шутливости я закатываю глаза и предлагаю продолжить путь. Мы друг за другом ныряем в ведущий к подвалу коридор. Все тихо, пока мы не доходим до нужной нам двери. Давление воздуха, окружающая температура как будто падают. Раздающиеся за ней звоны цепей и не очень громкое рычание заставляют нас с Клэр вновь столкнуться взглядами.

— Я хотела тебе кое-что сказать. Прости за то, что чуть не убила тогда в лесу. Пока я выживала одна, я делала все так, как меня учил брат: избегала встреч с мертвыми, живыми, спала на деревьях. Господи, я пистолет в руках держала раза три, и то целилась в ходячих! Мне это не нравилось; не нравилось жить в страхе, и я спустилась на землю, обустроила лагерь. Я думала, как мне найти брата, но знала, что не справлюсь. А потом появилась ты, забрала меня в безопасное место и помогаешь с поисками Чарли. Ты даже занялась моей стрельбой и защитила от тех… кем бы они ни были. В общем, спасибо тебе, Челси.