— Я взрослею. Медленно, но верно расту и меняюсь.

— Ты знаешь, я не об этом, — качает головой, усаживаясь совсем рядом. Накрывает мою левую чем-то мелким и влажным, и я фыркаю. — За последний месяц ты единственная, на кого расходуются медикаменты.

К моему удивлению, Мэгги широко улыбается, и я подозреваю, что сказанное о медикаментах — не какое-нибудь низменное обвинение. Так или иначе, мне ни капли не смешно, и я продолжаю мрачнеть на глазах.

— Те объятия…

— Мы просто друзья.

— А судя по тому, как ты сверлишь его взглядом, вы не просто друзья.

Запутавшаяся в этом клубке мыслей я только и мечтаю о радикальных мерах: стянуть ножницы и разрезать сковующие путы непонимания. Ключевое слово — мечтаю. Было бы это так просто, сделала бы.

Отстраняется. Пропитанная водой ватка окрасилась в светло-коричневый: пыль, пот, кровь.

— Он тебе нравится?

Думаю, этого я ожидала. Рано или поздно вопрос бы прозвучал, но из-за того, что Мэгги даже не попыталась завуалировать его, я чувствую себя оскорбленной. Я не могу понять, почему она интересуется настолько личными вещами у человека, которого не знает. И после минутного размахивание руками и корчением рожи от боли, я выкрикиваю просто поток негодование:

— Вы сговорились? Сначала папа, теперь ты! Почему вы считаете, что мне нравится Карл?! Мы просто друзья! И вообще мне некогда строить романтические планы на будущее.

Я не знаю, что на меня нашло. Не знаю, почему растянула простое «нет» на целых пять предложений. Не знаю, почему вообще так злюсь из-за одного невинного вопроса. Но я точно знаю, что сейчас меньше всего мне хочется думать о каких-либо отношениях. Война с отцом, свалившаяся мне на голову и плечи Клэр, которая помешана на поисках погибшего брата; Дженна с ее каннибальскими заскоками и мои раны, которые чешутся, как лишай!

Строить романтические планы я не готова, а уж тем более — реальные отношения. Но Мэгги о моих намерениях знает получше, раз упрекает в сказанном.

— Но ты их строишь.

— С чего бы? — театрально приподнимаю одну бровь и кладу одну руку поверх груди.

— Ты ревнуешь, переживаешь. Смотришь на Энид как на злейшего врага. Челси, я не первая и не последняя, кто это замечает.

— И вовсе нет.

Мэгги, отодвигающая в другой угол таз с водой, смущенно дергает себя за пояс.

— Дэрила не часто заботят всякие подростки, — снова переводит тему. — Если бы ты только видела, какими глазами он на тебя смотрит…

— Потому что я дочь вашего врага. Благодаря мне у вас больше шансов на победу.

— Прекрати. Я все еще не извинилась за то, что сказала на собрании.

Отворачиваю голову к окну.

— Не надо.

— Надо, — ее бархатные руки нежно ложатся поверх моих. Я почему-то вздрагиваю от этого, а перед глазами появляется силуэт матери, успокаивающей свое чадо. — Я сожалею об этом. Я была подавлена. И до сих пор в таком состоянии. Твой отец убил моего мужа, отца моего ребенка. Не буду врать, я ненавижу Нигана. Я желаю ему смерти. И вряд ли изменю мнение об этом человеке. Но могу изменить мнение о тебе.

— Мэгги, прошу…

— Дэрил и Карл рассказали, как ты им помогла. Я там была, Челси, во время налета на Святилище. Видела, как ты переживала за них. Я вижу, какой родной ты им стала. И знаю, что ты считаешь так же.

— Я не могу снова привязываться к людям, Мэгги! Хватит…

— Челси, они — твоя семья. Не отворачивайся от них. Они переживают за тебя. И…

— Малая, черт возьми! — в комнату влетает Диксон. Он инстинктивно дергается в привычном желании, расхаживая по комнате, прочитать мне лекцию. Но останавливает себя.

Видя на моем лице застывшие слезы, Дэрил опускает взгляд, а затем спрашивает:

— Настолько серьезные ранения?

Мэгги выпускает мое запястье и поднимается в полный рост.

— Она просто соскучилась.

***

Несколько минут уходит на приготовление кофе. Дэрил еще никогда не был так добр ко мне. На секунду забвенно притуляюсь к спинке стула, отчего вскрикиваю. Дэрил поспешно оборачивается, чтобы взглянуть на происходящее, но я его утихомириваю.

— Мэгги сказала, что Рик и Карл пошли на заправку.

На самом деле завожу эту тему, чтобы хоть как-то определить истинное отношение Дэрила ко мне: то он весь такой угрюмый и напыщенный, то заботливый и нежный.

Диксон тихо кипит от злости, а вместе с ним и чайник. Сняв того с плиты, спрашивает:

— Тебе до краев?

— Да, пожалуйста.

После наполнения кружки кипятком, аккуратно ставит чайник обратно на конфорку. Создается впечатление, что Дэрил спокоен, и его тон лишь укрепляет засевшую в голове иллюзию. Но по взгляду-то все видно.

— Почему ты зол?

Подвигает один кофе поближе ко мне, а сам садится напротив.

— Я не зол. И да, Рик и Карл сейчас на заправке. Мэгги не соврала.

Пожевав нижнюю губу, Дэрил глядит на меня как-то суеверно, как если бы переживая.

— А еще она сказала, что ты переживаешь за меня.

На удивление он даже голову не поднимает от своего напитка. Плямкает, причмокивает, посербывая кофе. Ни намека на то, что он разомкнет рот по делу.

— Сказала, что ты редко проявляешь такую заботу.

Быстро зыркает на меня и снова переключается на кофе.

— Я поняла, здесь она соврала.

— Нет, — в воздухе повисает тишина, когда наши с Дэрилом взгляды сталкиваются. — Не соврала.

Замечаю, как он любой ценой хочет избежать упоминания чувств.

— Зря я затеяла это. Теперь мы оба в неловком положении, — Дэрил кивает, а я задорно лыблюсь со стыдливости беседы. — Прости. Никак не научусь общаться с людьми. Наверное, поэтому Карл умолчал об Энид. Мы бы не сошлись…

— Не гони на себя, малая. Карл такой же подросток, как и ты. То ли ума не хватило, то ли вовремя не вспомнил, то ли вообще тараканы в его башке посовещались между собой и решили умолчать. Пацану ты нравишься, иначе бы он так не тяготил желанием пообщаться с тобой. Правда как подруга или нечто большее — неясно.

— Нечто большее? — задумываюсь, глядя на Диксона.

Пожимает плечами.

— Подростки — самые странные создания в мире, и хер проссышь, что у них на уме. Если бы ты ему была безразлична, он бы не носился так с тобой.

Занятные разговоры заходят слишком далеко. Я осторожно подношу кофе к губам, и от одного глотка ротовая полость горит ярким пламенем. На эмоциях чуть ли не роняю чашку, но все же нахожу в себе силы аккуратно поставить ее на стол, а затем возмутиться.

— Горячий же, как ты пьешь?! И вообще, боже, блять, как мы докатились до разговоров о розовых соплях.

— Ты это начала.

— Знаю! И это так странно. У меня ощущение, что я плохо понимаю, о чем говорю. Не успела моргнуть и начала лепетать лапшу. Моргнула — не понимаю, когда успела зайти так далеко, — следуя указаниям интуиции и логики, я огибаю скользкие вопросы. — Кстати, ты видел Клэр?

— Не-а. Ты ей еще не сказала?

— В процессе. Боюсь, что она окажется эмоциональнее меня. Знаешь это чувство неприязни, когда смотришь на мелкую копию себя? Неопытный, безмозглый и в придачу грубый. Так вот, я бы так охарактеризовала Клэр.

— Значит, твоя задача — сделать из нее копию теперешней себя.

— Не дай Бог, — заливаюсь смехом. — Я не выдержу, если рядом со мной будет еще одна я.

— Знаешь, я то же самое думал, когда впервые увидел тебя. Вся такая язвительная, нахальная и самовлюбленная. Иногда я мечтал тебе врезать. Не буду врать, сейчас я тоже хочу, — может, мозги станут на место. Но порывы постепенно появляются реже. Ты растешь, Клэр растет. Всего через месяц вы можете стать совершенно другими людьми. Может, забота об этой девке сделает тебя более зрелой.

И мы снова замолкаем. В непонимании, что сказать, я отвлекаюсь на остывающий кофе. Зубами хватаюсь за край чашки и отпиваю немного.

— Так, я что-то не вкурил, что там в лесу произошло.

========== Глава 29. Мольба о смерти ==========

— Мы обязаны ее убить, Челси. И ты это знаешь. Она угроза, а угрозы мы устраняем.