— Эти скоты не откроют стрельбу, если вы будете настроены дружелюбно, — поднимает голову, отрываясь от алкоголя. — Спасители организованные и опытные, в особенности Саймон. Они вряд ли смогут начудить. С характерной превентивностью скажу: не провоцируй никого. Следи за языком и делай то, что умеешь лучше всего — стой на своем до последнего.

***

Будто из-под воды доносятся звуки боя. Периферией зрения улавливаю парящие в безоблачном небе черные точки, что выписывают круги. Солнце беспощадно жарит, образуются многочисленные испарины на лбу, шее, ложбинках.

Прячась за кучами хлама и металлолома, изредка высовываются Спасители, поражая точностью стрельбы неосторожных Мусорщиков.

Юркаю за один из залежей старья и оказываюсь прижатой спиной к завлеченному стрельбой Саймону. Невзирая на мое присутствие, которое грозит ничего хорошего, мужчина продолжает палить по мишеням. Везение на стороне Спасителей, среди которых жертв пока еще нет. Чего не сказать о Мусорщиках.

— Какого, блять, черта?! — помещаю новый магазин напротив тыльной стороны отверстия и трясущимися руками выравниваю их. — Ты должен был слушать меня, а не делать все, что тебе в голову взбредет!

Пригнувшись, уворачивается от пролетающих пуль и смотрит на меня.

— Извините, мэм, но Ниган сказал не медлить. Мы не можем морочить себе головы этой херней.

Пропустив эту бессмыслицу мимо ушей, выглядываю из-за угла и намечаю цель — прячущаяся по центру поля боя женщина с короткими коричневыми волосами, облаченная в длинное заплатанное пальто, окружена четырьмя людьми. Следующий выстрел приходится в резиновую шину, поверх груды мусора, за которой укрываются Саймон и я.

— Он также сказал слушать меня! — выкрикиваю я, и, когда приходит понимание ситуации, решаюсь не тянуть время. — Прикрой меня.

Вскарабкавшись на обноски и отбросы на обочине поля битвы, скукоживаюсь и мчусь на женщину. Шелестит фольга и пластик. Косулей сбегаю по склону и миную огни пушек, что парируют при столкновении с металлическими пластинами, за которыми я пробегаю молнией. Руками прикрываю голову.

Женщина повернута от меня боком, чем я и пользуюсь; произвожу несколько мгновенных залпов в рядом стоящих ее союзников и, стоит ей повернуться, как я ударяю пистолетом ее по лицу. Ошеломленный лидер Мусорщиков валится на землю, огнестрел следом. Резко припав на колено, выкидываю вперед одну ногу и тут же придавливаю ее к полу рукой.

Прижимаю дуло к виску и сразу цепляюсь за шею женщины, сжимая ту крепко-крепко. Движением руки вверх и уплотнением хватки вынуждаю ее самостоятельно подняться, при этом не делать глупостей. Прячусь за ее спиной как за щитом.

— Я тебя раньше не встречала, — через одышку выпаливает она.

— Взаимно.

========== Глава 18. Что за подлец! ==========

Проворный руль вертится из стороны в сторону. Саймон ловко маневрирует вскользь лезущих на капот ходячих, которые так и норовят оказаться под грузовиком. Однако дикий энтузиазм загроможден жаждой не угробить состояние одного из немногих целостных транспортных средств.

Провожу руками по стеклу, а затем вновь утыкаюсь в наскучивший кусок пергамента.

— Это не карта округи, а сплошные дебри лесные, — гарчу я. — Терпеть не могу работать с местностью. Типа, как мне понять, что этот квадрат значит, если уголок с условными обозначениями оторван.

— Мэм, — тихо начинает Саймон. — Если Вы не любите такого рода деятельность, зачем же просили Нигана дать вам карту для изучения? — недовольство в голосе его постепенно нарастает.

— Любитесь-провалитесь, тут суть не в огромном тяготении, а в том, что мне нужна практика, — повисает тишина, и слышны лишь треск деревянной трухи, хлопанье. Спугнутые птицы взмывают выше и кричат пронзительно и хрипло. — Раньше, каждый раз, когда я оставалась одна, проходила через одно и то же: двигаться вперед и никогда не засиживаться на одном месте, блукать в малонаселенных пунктах и лесах… Не то чтобы с ориентировкой катастрофа, но для меня не составляло труда забыть, откуда я пришла.

Проезжаем по мосту, выстроенного строго вдоль шоссе, и он выглядит весьма прочным — явно отстроен.

— Прежде, чем Вы зададите вопросы, скажу, что Спасители отстраивали этот мост месяцами, и все, чтобы был приемлемый путь к свалке, — утомленно, но как-то хвастливо выдает Саймон.

В притворном внимании киваю, тем временем вынимаю из кармана кожаной куртки, которой укрываюсь как пледом, поржавевший кусок металла, расколотый на два. Соскребаю потрескавшуюся желтую краску и принимаюсь рассматривать разломившиеся звенья подвески. По глупости ухватываюсь за них и одно из металлических колец откалывается.

— Черт… — шиплю, потирая вспотевшие руки о шорты.

Дорога выдается не столь длинной. Езда не по какой-нибудь извивающейся тропинке, а толковой дороге способствует скорому преодолению расстояния. И даже несмотря на то, что мы никуда не спешим, Саймон дергает переключатель скорости, и мы стрелой мчимся по шоссе. Фигуры толпящихся впереди людей подтверждают догадки; это она. База Мусорщиков.

Отходы, увенчивающие некое подобие стен, заметны издали. Еще не успеваем подъехать на должное расстояние, а я уже чую, как разит вонью. Вонь гнили и стухших продуктов, среди которых укрываться годами уму не подвластно.

— Та, что посередине — Джадис, — Саймон указывает на женщину в темном плаще, плотно прилегающему к телу обладательницы. Короткие светло-каштановые волосы аккуратным полукругом сползают ей до середины шеи, короткая не густая челка еле прикрывает лоб. Овальное лицо, высоко поднятые кругловатые брови, прищуренные глаза — черты выдают в ней расчетливость и целеустремленность, ехидность и хитрость. Да и не зря: то, как их легко переманить на другую сторону, уже своеобразный намек.

Хлопок дверцы грузовика. В наилучшем расположении духа я спрыгиваю на землю и, хлопая в ладоши, кричу:

— Этот день обещает быть великолепным!

Настороженно оглядывая меня, женщина как-то скептически вскидывает бровями и делает шаг навстречу.

— Прибыли забирать то, чего сами добыть не смогли?

Быстрыми движениями рук завязываю рукава куртки вокруг талии и нарочно укладываю ее поверх кармашка с оружием.

— Мы…

— У нас был договор, и вы расторгли его, как только вам предложили полизать задницу их лидеру, милашке Рику, — в насмешливой манере Саймон поднимает брови, вытаращивает глаза и натягивает кривую улыбку. — Я понимаю, у каждого есть шанс на ошибку, но ваши стоят нам слишком дорого.

Оказываясь перебитой, мне ничего не остается, как постоять за себя и указать Саймону на его место.

— Спасибо, конечно, за столь прелестное начало, Саймон, но я хочу ввести их в курс дела сама, — опускаю брови и демонстративно хмурюсь. Я бы могла прикусить язык и позволить поговорить за себя, но тогда бы это свидетельствовало о моей подчиненности. — Где оружие?

Замешкавшаяся Джадис испуганно глядит на Саймона, но испуг вызван отнюдь не сложившейся ситуацией, а незнанием. Незнанием, с кем они ведут дело. Ее глаза вопят: «Кто она, черт возьми?» Именно излишняя сконцентрированность на Саймоне заставляет меня постараться застать его выражение лица периферией зрения.

По его мимике видно, что ему неугодно такое положение. Я давно заметила, как Саймон стремится всегда оказаться поближе к отцу и при любом упоминании своего имени уже готов действовать. Саймон — тот человек, который делает все так, как считает нужным, и пользуется другими ради выгодного положения. Иногда создается впечатление, что он охотно работает ради укрепления статуса и поддержания привилегий, но сейчас я убеждаюсь в ином. Он это делает, чтобы выбиться вперед и стать единственным диктатором.

Непробиваемый орешек Джадис не упускает возможности шаловливо улыбнуться.

— С чего бы мне говорить? Мы с Александрией заключили уговор, с которого у нас есть какие-никакие доходы. Мы не обязаны были отказываться от выгодного предложения.

— Слушай, — лениво перебираю ногами и наступаю на Джадис. — Перевес явно на стороне Спасителей, так что переставайте выпендриваться и…