Владимир продолжал обнимать Ладу, рассказывая всем о том, что по прогнозам синоптиков такая «отвратная», как он выразился, погода продлится целых две недели, впрочем, затем вся оставшаяся половина лета тоже не обещает ничего хорошего. Все взгрустнули. Всем хотелось гулять и наслаждаться теплом.

– Ща, на заправку заедем, – сказал Антон, когда Лада заметила, что они свернули не на ту улицу. – Я знаю, тут неподалеку.

Он закурил сигарету, на несколько секунд отпустив руль вовсе. Татьяна смотрела на это и чувствовала, как сердце учащает ритм. В зеркале заднего вида она поймала ухмылку Антона, а затем нехороший взгляд Степы, который специально повернулся назад, чтобы посмотреть на нее. Девушка прижала к груди рюкзак. Владимир сжимал Ладу за плечи. Та напряженно озиралась по сторонам. Брови ее при этом то хмурились, то выпрямлялись, как будто в том месте случился нервный тик.

– Ты чего, детка? Расслабься, – говорил лысый, поглаживая девчонку пальцами по голому плечу.

Шум города резко пропал. Огни уличных фонарей потухли, а жужжание попутных машин стихло. Они свернули на тихую улицу, в темноте которой едва различались объекты по бокам улицы – шиномонтажные мастерские и магазины автозапчастей. Тусклые вывески плохо читались, особенно из окна ускоряющегося автомобиля. Дорога вела на эстакаду, но Антон резко свернул вправо. Машина со стуком понеслась по грунтовой дороге в темноту ночи. Свет фар освещал только близлежащие участки земли. Татьяна успела увидеть лишь грязь, траву и выброшенный металлолом. По магистрали в стороне стремглав проносились автомобили, оставляя за собой рев моторов и удаляющиеся пучки света фар и габаритных огней.

Татьяна напрягла все мышцы непроизвольно, готовясь к худшему. Антон еще не успел остановиться, как Владимир с возгласом: «Ну, что, детка, повеселимся?» принялся тискать Ладу за грудь. Девчонка закричала и попыталась оттолкнуть его. Открыв дверь, Татьяна двумя ногами пнула водительское сиденье, чтобы выбить хоть на мгновение Антона из колеи. Парень от сильного толчка бросил педали и машина начала глохнуть. Затем из бокового кармашка рюкзака она достала флакон с духами и резко прыснула им сначала в лицо Владимира, который боролся с Ладой, а затем в глаза Степана, что хотел, было, броситься другу на помощь с переднего кресла, но жгучая смесь ароматов обожгла ему глаза. Он их тут же зажмурил и начал вытирать. Владимир чихал и кашлял, водя ладонями по лицу. Татьяна крикнула Ладе: «Беги!».

Девчонка открыла дверь и вывалилась из машины, но Владимир в слепой панике схватил ее за майку. Татьяна кинула в него рюкзак, от которого ему пришлось отмахиваться другой рукой. Лада буквально за секунду вывернулась из майки, оставив ее в цепкой руке лысого. Они побежали в сторону, где под кронами свистящих от ветра деревьев сгущалась тьма. Бежали по вязкой грязи, запинаясь о металлический хлам, что валялся здесь повсюду. Антон, толстый и неповоротливый, начал заводить машину. Татьяна схватила Ладу за руку и потащила за собой вглубь темноты. Вскоре заревел мотор, машина немного забуксовала в грязи, дав девушкам ценные мгновения на спасение, но затем развернулась, осветив им путь. Перед деревьями оказался метровый забор, а за ним начали проявляться силуэты могильных крестов и памятников. Татьяна легко перепрыгнула через ограду, а Лада нуждалась в помощи. Девушка подскочила к ней. Машина ужасающе яркими фарами, мигающими от кочки к кочке, стремительно неслась на них, но, видимо, увидев забор, Антон решил остановиться. С обеих сторон открылись двери, и из них выбежали две худые фигуры. Татьяна потянула Ладу за руку, когда та ступила одной ногой на забор, а второй еще свисала снаружи. Девчонка поцарапала икру, но не заметила этого. Спрыгнув, она, не отпуская руку Татьяны, побежала за ней по кладбищу.

Они бежали в кромешной мгле по узким дорожкам между могилами. Дождь усиливался. Ветер задул сильнее, поднимая вверх старые опавшие листья и раскачивая могучие кроны толстых осин, что возвышались над ними. В этом шуме не были слышны даже их собственные шаги, поэтому услышать, бегут ли за ними, Татьяна не могла. Они специально свернули вбок, чтобы уйти от света фар, и затеряться в темноте. В дождь и без освещения здесь ничего нельзя было увидеть, но они продолжали бежать. Старое кладбище казалось узким и продолговатым.

Почти у самого конца Татьяна одной ногой провалилась в яму, но успела задержаться за Ладу. Они оказались на краю свежевырытой могилы. Татьяна тут же шепотом указала девчонке спрыгнуть туда и прыгнула следом. За время дождя там успело скопиться немного воды. Землю размыло. Они плюхнулись в самую жижу, зато приземление получилось мягким. Глубина могилы оказалась небольшой, всего метра полтора, поэтому Татьяна села на землю и потянула за собой Ладу. Вскоре послышались крики парней, которые сначала звали их по именам, уговаривая сдаться и выйти, а потом обсуждали между собой успешность всего предприятия. Лада в одном бюстгальтере вся дрожала от страха и холода. Дождь хлестал ее по плечам. Татьяна сидела, приставив палец ко рту, показывая, что нужно быть тихими. Чтобы хоть как-то согреть, она обняла девчонку и прижала к себе.

– Господи, они нас найдут. Что будет? Что тогда будет? – нервно шептала Лада.

Татьяна не стала отвечать, просто сказав, что никто их не найдет. Она и сама не знала, что будет, точнее, что они будут делать, если их все-таки обнаружат. Она тоже боялась, но почему-то чувствовала себя старшей и ответственной за их спасение, хотя сама казалась хрупкой недотрогой, выращенной в тепличных условиях, по сравнению с уличной оторвой Ладой.

Вскоре раздался вибрирующий звук. Лада сначала ахнула, а потом полезла в карман бридж за телефоном.

– Папа написал, – шепнула она Татьяне.

– У тебя есть телефон? – крикливым шепотом воскликнула та.

Тут снова раздался голос Владимира. Он приближался. Девушки замерли. Степа ответил откуда-то издалека что-то наподобие: «Здесь никого нет».

Татьяна жестом показала Ладе выключить звук. Та тут же исполнила приказ и потушила экран. Ветер затих, будто прислушивался к ритму бьющихся девчачьих сердец в разжиженной могиле. Владимир медленно шел в их сторону. Они четко слышали хлюпающие шаги. На несколько секунд он остановился. Это были самые долгие и самые страшные секунды в жизни Татьяны. Ей казалось, что сердце перестало биться. Она почувствовала, как холодеет тело. Конечности немели. В груди образовался стянутый вакуум. В казавшейся пустой голове красным светом мигала тревожная сигнализация. Она ни к чему не призывала и ни о чем не предупреждала. Она просто визуализировала ощущения, что испытывала девушка. Все ее нервы и вены превратились в эту сигнализацию, которая пульсирующим красным светом озаряла сознание, опустошив его полностью. Она вслушивалась в тишину и всматривалась в кромешное темное небо, казавшееся крышкой гроба, нависающей над их могилой и медленно-медленно опускающейся с каждой секундой.

– Бля, вдруг они ментов щас вызовут, надо валить отсюда, – крикнул Степа, приближаясь. – У этой мелкой же телефон с собой был.

– Да, блядь, они же не втупляют, где они, – отвечал Владимир с сомнением.

– Ты че, Лада же местная, – настаивал Степа.

Голос его подрагивал.

– Хуйня это была с самого начала.

– Да, блядь, если б не эта сучка дрыщавая, – досадовал Владимир, – щас бы уже развлекались с мелкой.

– Да забей на нее. Пошли, пока на воле.

– Да ща.

Снова захлюпала грязь. Татьяна закрыла глаза, чтобы справиться с космической скоростью сердцебиения. Лада таращилась то на нее, то на небо. Кто-то сделал шагов пять и снова остановился. Прошло еще несколько мучительно долгих секунд, когда сердца обеих стучали где-то в пятках, а души связало морским узлом.

– Эй, вы кто такие? Че здесь делаете? – раздался старческий рев издалека.

– Погнали, – крикнул Владимир.

Снова послышались быстрые шаги, резко перешедшие в бег.

– Понавадились тут всякие по ночам лазать, – ворчал старик им вслед.