13-го – английский язык. Нужно было всего лишь перевести кусок текста с английского на русский. В итоге по сумме всех экзаменов всего одна четвёрка – по русскому языку. Учитывая высший бал за творческий конкурс, я оказался среди двух десятков счастливчиков, ставших студентами Литературного института имени Максима Горького.
Моё поступление мы с Ингой отметили походом в кафе. Теперь-то до установочной сессии, которая со своими лекциями продлится с 1 по 19 сентября, можно было бы и расслабиться. Но у меня оставались бой с Давидом и концерт на церемонии открытия Олимпийских Игр. Сергей Борисович договорился насчёт какой-то ведомственной студии, курируемой чуть ли не КГБ, где я мог появляться в любой время дня и ночи. Инструментов там не имелось, а вот звуковая аппаратура была на загляденье. Я первым делом перетащил туда свои гитары и синтезатор, а потом стал вызванивать своих бывших соратников по группе «GoodOk». Валя на моё счастье был в Москве, и как только узнал, где и когда нам предстоит выступать, сразу же согласился принять участие в проекте. Лену тоже получилось выцепить из Ленинграда, она взяла отпуск за своё счёт. Насчёт Юрки помог Козырев, ставший для меня вообще незаменимым. Если бы в своё время он не догадался, кто я… Думаю, если бы я и достиг бы всего этого, то далеко не так быстро.
В общем, удалось два дня порепетировать «FOR PEACE IN THE WORLD»[18], добившись по итогу неплохого результата. А по ходу дела ещё и новую песню, сочинённую буквально накануне, представил, тоже пару раз прогнали. Но этот так, с прицелом на будущий альбом типа «Осеннего». Назвал её «Сон»[19], получилась как обычно у меня в грустно-романтическом стиле. Вот тянет в такую упадническую лирику, ничего не могу с этим поделать.
Договорились, что в Москву Лена прибудет утром 18-го июля, накануне церемонии открытия Олимпийских Игр. Валентин и так пока в Москве, на черноморский отдых с девушкой (да-да, признался, что ухаживает за какой-то девицей) они собираются только во второй половине августа. Юрца снова отпустят из части, ну ещё бы, такое событие! Генеральная репетиция концерта с участием всех артистов пройдёт вечером 18-го, и не на Центральном стадионе им. Ленина, а… Не поверите, в Московской государственной консерватории имени П. И. Чайковского. А если конкретнее, на сцене Большого зала.
А с датой репетиции получилось удачно, потому что 17-го у меня бой с Квачадзе. Надеюсь, после поединка я буду в состоянии отыграть и спеть, и никто не станет пугаться моей опухшей физиономии. А потому надо будет всё же её хоть немного поберечь.
Вася тем временем с удовольствием включился в процесс и оперативно решил вопрос с местом проведения матча-реванша. Он пройдёт на ринге клуба спортивного общества «Трудовые резервы». И даже будут судьи, целых трое, как и положено, правда, областного уровня, но тем не менее. Я прибыл в Куйбышев московским поездом вечером 16 июля. На перроне меня встречал Василий.
– А чего без цветов и оркестра? – пошутил я.
– Блин, как-то не догадался, – расплылся он в улыбке, падая в дружеские объятия. – Ты не представляешь, сколько завтра народу придёт посмотреть на ваш бой. Даже из «Волжской коммуны» журналист обещался быть, он со мной сегодня созванивался, уточнял детали вашего с Квачадзе поединка.
В общем-то, я не особо и сомневался, что какой-никакой ажиотаж наша встреча с Давидом вызовет, даже без всяких афиш. «Сарафанное радио» – великая вещь, иногда работает похлеще газет с радио. Правда, перевирает зачастую… Но и СМИ нередко этим грешат, особенно из моего постсоветского прошлого.
Шишов определил меня к себе на ночлег. А жил он с родителями в посёлке Толевый, на окраине Куйбышева. Его папа с мамой приняли меня как родного, накормили ужином и уложили спать.
Утром я сподобился на лёгкую пробежку по местным закоулкам. Вася бежал со мной за компанию, так и не скажешь, что у него ещё не зажила повреждённая нога, из-за чего он не смог выступить на чемпионате страны. А потом мы на небольшой полянке поработали на «лапах», которые он выпросил на денёк у своего тренера. Ближе к обеду товарищ выяснил, что утром транзитом через Москву прилетели братья Квачадзе, остановились в гостинице «Волга», расположенной в центре города возле набережной.
Бой был назначен на 7 часов вечера. Сегодня никаких взвешиваний, только предстоит предоставить перед боем справку из диспансера. Днём наведались с Васей в спортклуб, располагавшемся в пристрое приборостроительного техникума на улице Ленина. Размерами он был куда больше пензенского собрата, где рулил Храбсков, и даже больше динамовского, где я тренировался последний год. В центре большого зала возвышался ринг с довольно потёртым покрытием и угловыми подушками, и слегка провисающими канатами. Видно, что этот старичок повидал немало боксёров, а сегодня ему предстоит, возможно, принять на своём канвасе самых крутых бойцов, которые когда-либо переступали порог этого зала. Во всяком случае, приятно так думать.
В это время занимались пацаны, те, кому, видно, на каникулах некуда было податься. При нашем появлении тут же обступили, молодой тренер остановке занятий не препятствовал, напротив, сам подошёл, с удовольствием с нами пообщался. Вернее, больше со мной, оказалось, он ещё и поклонник моего литературного творчества.
Трибун здесь не было, зато сверху шёл второй ярус с перилами, где можно было стоя, облокотившись на эти самые перила, наблюдать за происходящим в зале и на ринге. И пара сотен человек там могла бы вместиться. А если верить словам Васи, будет аншлаг.
Вечером мы в «Трудовые резервы» шли втроём, с нами была ещё и подруга Васи – Люба. Она сразу пошла занимать местечко получше, пока народ ещё не запускали, а мы с Васей двинули в раздевалку. Я ещё пошутил, что можно было бы на этот бой продавать билеты, недодумали хозяева зала.
Оказалось, из журналистов не только предстатель «Волжской коммуны» ожидается, но и корреспондент «Советского спорта» Михаил Лукашев, пишущий о единоборствах. Когда мы с Васей, которому предстояло выполнять роль секунданта, прибыли в спортклуб за час до боя, он первым заскочил в раздевалку, я ещё не успел вжикнуть «молнией» на спортивной сумке с надписью на боку «USSR», с блокнотном и карандашом в руках.
– Максим, несколько слов о предстоящем бое. С каким настроением к нему подходишь?
В общем, отвлекал меня минут десять, пока Вася не намекнул, что нам нужно готовиться к поединку, и посоветовал корреспонденту заглянуть в соседнюю раздевалку к братьям Квачадзе.
Но не успел журналист с нами распрощаться, как, стукнув пару раз в дверь для приличия, в раздевалку зашёл… Свиридов.
– Вот, прилетел утром с братьями Квачадзе, решил тоже посмотреть, что вы тут собираетесь устроить. Я, конечно, Давида предупредил, что такая самодеятельность в преддверии Олимпиады для него может закончиться не лучшим образом, но они с братом заверили меня, что это всего лишь спарринг. Ты это… Не калечь мне его, ладно? Понимаю, что звучит немного наивно, когда соперник намного опытнее и титулованное. Но… Ты меня понимаешь, да? А я помню про своё обещание насчёт Лас-Вегаса.
Похлопал по плечу и покинул раздевалку. Блин, вот только этого не хватало, не калечь мне его… А ему меня калечить, значит, можно?
– Это про какой Лас-Вегас он говорил? – спросил меня Вася.
– Который в Америке, – вздохнул я. – Там в следующем году состоится матч советской и американской команды, вот он и намекал, что я могу попасть в сборную.
– Бл… я тоже хочу!
Я развёл руки в сторону:
– Брателло, сие от меня не зависит. Но я буду очень рад, если мы в Вегас отправимся вместе.
И впрямь народу в зале биток, и вокруг ринга, и на втором ярусе стоят. Не тысяча, конечно, но сотни три, а то и четыре. Шумят, кто-то кричит, как вон, например, та группка наверху отдельно кучкующихся грузин. Их полтора десятка, кричат что-то Давиду на своём языке. Не иначе торгаши с рынка. Даже девчонки есть, фанатки песенного творчества Максима Варченко. Неудивительно, что при моём появлении раздался девичий визг: «Максим, я тебя люблю!».
