– И у меня тоже, – добавила Лена.

– Хм, ну и мои по идее не должны были пропустить, – вставил Валя.

– Ребята, давайте в сторонку, не стойте у людей на пути.

Это всё тот же распорядитель, отгоняет нас от ведущей на сцену лестницы, к которой приближается Маккартни. Отходим в сторону, и в этот момент моё плечо сжимает чья-то крепкая рука. Оборачиваюсь – Свиридов.

– Привет, разностороння личность, – вздыхает он. – Наш пострел везде поспел.

– Здравствуйте, Георгий Иванович. Что случилось?

– Что случилось? Ты Квачадзе орбитальную кость сломал. Позавчера обследование выявило.

– Ёб… Простите, вырвалось. А что же теперь делать?

– По идее, как следует наказать тебя надо, но… Ты начудил – тебе и исправлять. Надеюсь, на олимпийском ринге ты сможешь доказать, что не зря провёл матч-реванш.

Ох ты ж мать моя женщина! Да не может быть!

Кажется, я это уже вслух сказал, потому что Свиридов кисло усмехнулся:

– Может, ещё как может. У тебя, кстати, как с весом? А то послезавтра утром взвешивание, нужно, чтобы уложился. Если нет – придётся выставлять Шина.

– Я…

Блин, во рту как-то неожиданно пересохло. Просипел:

– Я буду в весе, Георгий Иванович, обещаю!

– Смотри у меня… Завтра в 10 утра перед стартом турнира командное собрание в пресс-центре «Олимпийского». Держи, вот твоя аккредитационная карточка, с ней ты пройдёшь на любой спортивный объект, но паспорт лучше захвати тоже. Не опаздывай.

И ушёл, оставив меня стоять с раскрытым ртом.

С Ингой и мамой пересеклись уже дома около 9 вечера. Я приехал где-то минут на тридцать раньше, успел принять душ, заглянул в холодильник, но на фоне всех произошедших событий аппетит отбило напрочь. И концерт и, самое главное, известие о моём участии в олимпийском турнире стали для меня, мягко говоря, шоком.

– Это было потрясающе! – в один голос воскликнули мама с Ингой, переступив порог.

Глядя в их сверкающие счастьем глаза, я не мог не согласиться, что зрелище было и впрямь на уровне.

– А концерт – это вообще что-то! – добавила Инга.

После чего наперебой принялись обсуждать моё выступление, которое, по их мнению, стало чуть ли не главным украшением всей церемонии открытия. Обсуждение продолжилось на кухне, у меня за компанию с любимыми женщинами разыгрался аппетит. По-быстрому сварили макарон, мама обжарила фарш, лук до золотистого цвета, в итоге получилась большая сковорода макарон по-флотски. Правда, я не сильно усердствовал, памятуя, что мне нужно уложиться в вес. Жаль, дома нет напольных весов, надо будет как-нибудь задуматься над их приобретением. По ходу дела я рассказал главную новость про своё грядущее участие в боксёрском турнире.

– Да ты что?!

У Инги от смешанного с удивлением восторга даже вилка выпала из рук.

– Ты сейчас не шутишь?

– Какие уж тут шутки. Завтра командное собрание, а послезавтра у меня первый бой.

– А с кем? – спросила мама.

– Пока не знаю, завтра и спрошу у Свиридова.

– А это кто?

– Свиридов? Президент федерации бокса СССР. Он мне эту новость и сообщил.

Спать легли поздно, мама расположилась в комнате с окнами во двор, а мы с Ингой, как обычно, на диване. Всё-таки законные муж и жена, имеем право. Но сегодня нам было не до постельных утех, я вообще вырубился, кажется, едва только голова коснулась подушки.

Зато проснулся – ещё и пяти не было. Отправляться на пробежку сегодня что-то не хотелось, после вчерашнего из меня словно слили бензин. Но я понимал, что надо держать себя в тонусе, к тому же неизвестно, сколько весы сегодня покажут. Если перебор, то придётся постараться за день согнать лишние граммы, а то и килограммы. Способов немало, самый действенный – сауна, найти-то я её найду. Другой вопрос, как сгонка веса скажется на самочувствии? А то, чего доброго, и сил на ринг взобраться не хватит.

Утренняя пробежка вкупе с занятиями на стадиончике позволили не только как следует взмокнуть, но и насытить организм своего рода эндорфинами, как это обычно у меня и случается на фоне физических упражнений. Не успел вернуться – телефонный звонок.

– Максимка, чертяка, поздравляю! – услышал я в трубке взволнованный голос Грачёва. – Мне Лавров в Гагры вчера позвонил, сказал, что ты в сборной, и хорошо бы я вернулся с отдыха пораньше, чтобы тебя секундировать на турнире и готовить к поединкам. Так что я уже в Москве. Два дня недоотдыхал, ну да ничего, моя как-нибудь переживёт, последние пару дней без меня там расслабится, хе-хе… Ты как, в форме? Насчёт веса беспокоишься? Дай Бог, всё обойдётся. Давай, я тоже в «Олимпийский» сегодня подъеду.

Спорткомплекс «Олимпийский» состоял из двух спортивных сооружений – гигантского овального здания, в котором располагался крытый стадион, и овального здания с несколькими плавательными бассейнами. По болтавшейся у меня на шее аккредиционной карточке участника с моей фотографией и печатью оргкомитета Игр меня без проблем пропустили и ещё показали, как найти пресс-центр.

Я прибыл одним из первых, к моему появлению в пресс-центре находились только Шамиль Сабиров и Серик Конакбаев, болтавшие о чём-то на своём, казахском.

– Привет!

Мы пожали друг другу руки.

– Ты, говорят, заявлен вместо Квачадзе? – спросил Серик.

– Говорят…

– И вроде как в матче-реванше сломал ему глазницу? – добавил Шамиль.

– Вроде как.

– Ловко ты устранил конкурента, – хмыкнул Конакбаев.

– Можно подумать, я специально ему «орбиталку» сломал.

– Да ладно, шучу.

Он похлопал меня по плечу, и в этот момент в помещение зашёл Исраел Акопкохян.

– Макс?

– Исраел?

– Ты как здесь?

– А ты-то как?

Дальше выяснилось, что Акопкохян, проигравший в финале чемпионата страны Конакбаеву, волевым решением тренеров сборной оказался заявлен в следующую весовую категорию до 67 кг. Несмотря на мою дружбу с Исраелом, оставалось только посочувствовать чемпиону страны Петру Галкину, который по спортивному принципу должен был бы представлять СССР на олимпийском ринге[24].

Как бы там ни было, мы поздравили друг друга с попаданием в состав сборной. Вот только меня волновал вопрос веса. Понемногу подтянулись и остальные, включая сияющего, как начищенный пятак, Грачёва. Обнял меня от полноты чувств. Кто-то уже был в курсе истории с матчем-реваншем, кто-то узнавал об этом только сейчас, можно сказать, из первых уст, в ответ на вопрос, что я здесь делаю.

Наконец появились глава Федерации Георгий Свиридов, старший тренер сборной Владимир Лавров, его помощник и младший брат Артём Лавров, и ещё какой-то немолодой, но подтянутый тип презентабельной внешности. Его Свиридов представил как заместителя председателя Госкомспорта Андрея Борисовича Колчина. Колчин выступил с насквозь официозной речью, призывающей нас высоко нести знамя советского спорта, быть достойными чести представлять СССР на международной арене и прочая и прочая.

Потом слово взял Свиридов. Тот напомнил, что турнир боксёров будет проходить с 20 июля по 2 августа. Сегодня бои начинаются в 17.00, а открытие турнира в 16.30, на параде нашу сборную будут представлять те, кому сегодня выходить на ринг. То есть Сабиров, Мирошниченко, Хачатрян и Рыбаков. Последний так же понесёт табличку с надписью USSR. Затем обрисовал медальный план, заявив, что два «золота», три «серебра» и три «бронзы» будут считаться неплохим результатом. Как минимум у нашей команды должна быть одна золотая медаль, по одной серебряной и бронзовой, в противном случае выступление окажется провальным.

А дальше Владимир Александрович Лавров ради проформы огласил состав сборной. Выглядел он следующим образом: