Публика заликовала. Столь поразительный бой был, по меньшему, грандиозным, от чего толпа уже крутила в голове мысль возвысить на руках громадную тушу, исключая конечно тех, кто поставил против Красного. В этот момент Красный оглядел нанесенные ему раны. Первая уже принялась медленно затягиваться, по началу, остановив кровотечение, демонстрируя лишь тонкие струйки пара на тонкой мясной щелочке. Вторая же, что была на его руке, только-только начала затягиваться на его глазах, постепенно сводя свои границы к другой, будто какие-то невидимые ниточки притягивали плоть к изначальному виду, позже наращивая чешуйчатые ткани.
По окончанию турнира, когда закат уже близился к своему завершению, покрывая все в огненный оттенок, а толпа зевак сошла с трибун, Красный, окруженный стражей, ожидал своего финала. Наместник спустился к нему в затрибунье. Вид его был величав, куча пестрых, щегольских одежд зависло на нем как луковые слои, бархат, кружева, шелк и прочие дорогостоящие ткани усеивали его с ног до головы. На каждом пальце по перстню, а то и двум, на шее ожерелье с камешками лазурного цвета, размером с пол аристократического кулака. Пахло от него цветами, ни то женственностью, да и лицом тот походил на восковую фигурку. Ни морщин, ни изъянов, весь идеальный. За его ногами тянулся длиннющий плащик, под цвет красноватых одежд, а лицо размалёвано под стать самой дорогой проститутке.
Едва только зайдя в затрибунье, он тут же зажал нос, предпочтя поглощать пропитанный потом запах мужских тел ртом, чтобы не повредить своё чуткое обоняние. Он встал в позу, явно ожидая поклона от Красного. Такого не последовало. Чуть страж завел рукоять меча для удара в живот, сразу же замер в страхе, ловя на себе взгляд громадного воина.
– Я ожидал иного, – Произнес он, закатывая свои раскрашенные глаза. – Но раз вы не относитесь ко мне благосклонно, я не отнесусь к вам подобным образом, вы мне нужны. Пройдемте? Поедим, выпьем, поговорим. Уберите свои тыкалки! – Приказал он страже.
На этот раз Красного вели без должной охраны, по вполне понятным причинам. Следом за ним шло два гвардейца в полу-золотых доспехах, остальные же, что выглядел ни капли не презентабельно, были сосланы обратно на посты.
Красный вновь вернулся на лестницу в небо, по которой он, вместе со всеми, поднялся к самым широким вратам в этом краю. Едва те отворились, глаза Красного увидели немыслимое количество растрат государственного бюджета. Куча декоративных ваз, мебель ручной работы, скульптуры, широкие подвесные люстры, тысячи свечей, то и дело обновляемых слугами, коих насчитывалось не меньше сотни во всем дворце – главной достопримечательности Сталиона. Следом, четверка проследовала в громадный зал для пиршеств, где уже собралось не меньше двадцати гостей, а помимо них – лучшая гвардия Сталиона, числом переваливающем за полсотни. Все они, увешанные сияющими доспехами – встали по периметру, возвышая острые пики, упавшие им в подмышку. Резные окна украшены фигурами разного рода божеств, так или иначе интерполированные художником в виде мускулистых атлетов, по пояс нагих.
На столе стояла куча хрусталя и фарфора, множество яств. В самом центре зала, на вертеле, подпекалась свинка, верхние кусочки которой, после срезания, сочились жирным мясным соком. Пока что на столе стояли скудные на вид салаты, но как только наместник хлопнул в ладоши, из-за двери показалось несколько слуг, что несли в руках серебряные подносы с горячим. К столу было подано жаркое, а также супец, наваристого вида, хлеба и верхние кусочки свежеприготовленной свинки. Следом поднесли сливочное масло и вина с разбавленным спиртом, пиво. Вторым курсом пошли сыры, овощи и фрукты. Гости уселись за стол, почти насильно усадили Красного, который не хватил ни кусочка из яств на столе. Наместник посадил его ближе всех, по правую руку от себя, по левую же сидела девушка с огненного цвета волосами, выразительной внешностью, одетую в ажурный корсет и белую рубаху, расстегнутую до груди, на ней так же были кожаные штаны, со шнуровкой по бокам, а также черные туфли с низким каблуком. Эта девушка была единственной, не радой видеть Красного среди гостей, побольше части побаиваясь недавнего преступника. Она вместе с наместником присутствовала как его сопроводитель на турнире, и как никто другой здесь понимала, что Красному нужно лишь захотеть, чтобы устроить тут кровавую баню. Она наклонилась, шепча что-то в ухо своего работодателя, после ловя брезгливый жест в свою сторону, от которого её глаза закатились за орбиты. Таким же образом наместник склонился к Красному, начиная говорить чуть более громко.
– Как ты уже понимаешь, ты тут не просто так, воин. Ты здесь для того, чтобы стать моим слугой, ровней моему начальнику гвардии, а также, личным телохранителем. Меня опередили слухи о тебе, и я знаю, что ты постоянно молчишь, тем и лучше для тебя, ибо собеседника я себе не ищу. Понимаешь, как тебя, Красный? Красный, дело обстоит в том, что среди моих поданных нет ни одного столь умелого, громадного и сильного солдата как ты, и едва ты был на полпути сюда, я уже знал, что ты один из претендентов на победу в этом турнире. – Он отвлекся чтобы наполнить ярко-красным вином свой бокал. – И дело обстоит так, ежели ты откажешься от выступления в качестве моего защитника, то отправишься на эшафот, а я, в скором времени, на костер.
Красный поднял на наместника свои глаза, демонстрируя удивление, скорее всего не понятое ответчиком, и тот попросту ужаснулся его кровавому взгляду, которого раньше будто не замечал.
– Не понимаю к чему этот взгляд, но полагаю, ты желаешь объяснений. Понимаешь, как бы тебе по-простому все объяснить. Меня точно кто-то хочет убить, это точно, это… логично. Я чувствую, что против меня готовят заговор. Ты же конечно не понимаешь всех этих перипетий, всей этой сложной для тебя суеты. Но уверяю тебя, что сейчас, угроза в качестве эшафота, тобой должна восприниматься как призыв к действию, а не угроза по определению. Ты мне нужен, Красный.
За столом началась суета. Блюда передавались по кругу, по мере нужды, определяемой исключительно хотелками гостей, а не их желудками. Таким образом, вино могло заедаться яблоком, а на хлеб могло быть уложено масло с салатом.
Когда за окном окончательно стемнело, а гости окончательно напились, последовали разного рода рассказы, признания в крепкой дружбе и призывы делать все, что только заблагорассудится. Трезвыми сидели только двое, уже изрядно изглодавший Красный и красноволосая девушка, принявшая на грудь лишь один бокал, наполненный на треть, и то в качестве поддержки тоста самого наместника. В этот момент Красный решил осмотреть свою рану на руке, которая заросла, но все же, взгляд Красного застыл в удивлении. На его ладони раскинулось черное пятно с неровными краями, хаотично перемещая свои границы на руке. Пятно было достаточно мало, чтобы хоть как-то ощущаться, но, когда взгляд сконцентрировался на этом месте, стало ясно, что от пятна исходит легкое покалывание. При всем этом, метка, странным образом стала, чем-то вроде части руки, расплываясь по коже, будто являясь частью этой ткани. В этом месте уже виднелось начало черным венам. Красный гаркнул, что могло описать его настоящий голос. Металлическим и хладным образом, он проскреб свое горло, издав нечто, отдаленно походящее на бурчание, но слишком уж озлобленное, пусть и сам обладатель этого феномена не закладывал в жест ни капли злости.
Возвращаясь к выпившим гостям. Они уже вовсю наигрались друг с другом, переключившись на того, кого все они видели в действии. Теперь их объектом обсуждения стал Красный, к которому они, однако, не обращались, на удивление, переходя в шепот. До этого они умудряясь чуть ли не визжать. Все их переговоры были слышны громадине, от чего под тенью его капюшона проявилась улыбка, коею никому не удалось бы разглядеть даже с зельем ночного зрения, столь магической казалось тень его льняной, обветшалой накидки.
