– Какого рода работу вы нам предложите?

– Пойдете со мной в черный лес, я проведу вас вглубь, а дальше пойду своей дорогой, вы – своей. Разойдемся на конце древесных зарубок, что я топором наношу, вам тоже бы советовал, чтоб не заблудиться. А задачей вашей будет сбор информации. С ней я подам письмо королю, чтоб разобрался, магичек и магов привел, чтоб они от его имени разобрались. Идет? Плачу камнями, драгоценными, тут, все равно нет каменщика какого-то, так что мне они без нужды, а вам, может, пригодятся. И главное, собирайте мно-о-ого информации, очень много.

– Идет.

      Они дошли до распутья. Именно в этом месте, зарубки, оставленные лесничим – окончились. Дальше густой лес казался непроглядной тьмой, присутствовало ощущение какой-то безысходности, словно что-то ограничивало дальнейшую поступь.

      К этому моменту все окружение соответствовало словам проводника, все казалось действительно зловещим. Алый окрас, у древесных макушек, напоминал рвоту после вина, да и та проглядывалась с трудом, нехотя просачиваясь сквозь крону деревьев. Их стволы извивались в причудливых формах, напоминая руки, шедшие из земли, захватившие черневшую зелень в свою ладонь. Бесчисленное множество коряг переплеталось в паутину, заставляя подбирать маршрут наперед, ведь иначе, можно было угодить в тупик, или же вовсе застрять в глубокой дыре. Сотни пауков, размером с ладонь, скоблились своими игольчатыми, мохнатыми, лапками об бересту, им уподоблялись кивсяки, сороконожки. Миловидная живность вовсе отсутствовала, напоминая о себе лишь своими обглоданными до костей телами. Никогда ранее не виданные ни в живую, ни в книгах, растения заполонили подножье, с каждого из них сочилась густая желтая слизь, спадавшая на землю, приобретавшая после черный окрас, оставляя лишь редкие крапинки былого цвета.

      Лес казался вакуумным, затрудняя дыхание, он словно проникал в легкие, заполняя их чем-то плотным, другим, порченым воздухом.

      Пробираясь дальше, Красный, с завидной легкостью оставлял своим мечем зарубки, размахивая им из стороны в сторону не прекращая, доходя лезвием до трети ствола. Почувствовав осложнение в дыхании, он, на интуитивном уровне снял с себя капюшон. Чем дальше они шли, тем ярче казался лес, дурманящий их сознания. Он принюхался, ощутив какую-то сжатую сырость, не до конца раскрывшуюся его чутким носом.

– Ты можешь говорить, мы одни, избегать нечего. – Сладко излагала Тереза, едва касаясь предплечья своего спутника. Тот в ответ обернулся, прищурился, отвернулся, фыркнул, дернул рукой. – Я же вижу, что ты добрый, или, коль тебе угодно – не злой. – Никакой реакции не последовало, Красный продолжил махать мечом, вырубая острием засечки на деревьях. – Раз ты меня понимаешь, то стало быть, знаешь язык, а соответственно – раньше ты говорил, или, изучал язык.

      Красный пожал плечами.

– Что случилось? – Продолжила она, улыбчиво. – В смысле, что привело тебя к решению замолчать? – Красный остановился. Ненароком, Тереза ударилась об его спину лицом, легонько. Он вновь принюхался, кардинально сменив маршрут.

      Проходя дальше все окружение уже напоминало осенний окрас, когда зелень только-только принялась желтеть. Путь, по которому Красный отправился дальше, потащив за собой Терезу, вывел их к небольшой опушке, посреди деревьев, там же, в самом центре, располагалась пещера, утопавшая в землю, полностью закрытая непроглядной темной пеленой. Похожа она была на груду камней, сложенных во что-то схожее с панцирем колоссальной черепахи серого цвета, усеянного гладкими буграми. Возле нее располагалось несколько клочков оборванной одежды, с виду дорогой, по запаху которой драконид и вышел сюда.

      Красный вновь остановился, глянул на рыжую девушку, идеально подходящую под окружение, с её румяной кожей, усеянной веснушками. Кивком в сторону, он приказал следовать за собой, на что девушка неуверенно ответила:

– Может, ты один пойдешь? – Колебалась она. – Просто, я же не боец, как ты, а вдруг там бестия какая. – Её спутник чувствовал запах сильного страха, коленки девушки тряслись, а сама она вглядывалась во тьму, исходящую из пещеры. Красный надул свою грудь, наполняя её огнем, после чего дунул в ладонь, и в мгновение, на неё образовался шар, осветивший даже эту светлую опушку. – Дело не только в том, что я боюсь темноты. – Молвила она, не сводя глаз с пещеры. – Красный еще раз дунул в руку, после чего шар развеялся, сам же он, пожал плечами вновь, прочертил носком крест, на котором, якобы должна стоять Тереза, развернулся и направился вглубь пещеры.

      Девушка встала на прочерченную метку, спустя несколько минут – уселась на землю. Она осмотрелась, и на её удивление, обнаружила шомпалу, ранее виданную только на прилавке перед атакой на Сталион. Растение излучало голубой оттенок, столь яркий, что Тереза удивлялась тому, как раньше не смогла заметить столь примечательный цветок. Лепестки его были синего цвета, стебель – белый, бутон – небесно-голубой. Она тут же прикинула припарку, которую смогла бы сварганить в походных условиях, все остальные ингредиенты для нее уже имелись в сумке. Не удержавшись, она пошла, дабы сорвать такую редкость.

      Данный ритуал отбил её от изначального места на значительное расстояние. И чуть та обнаружила себя заблудившейся – пролились первые капли дождя, а с ними и осознание наступления ранних сумерек. Глянув в мрачное темное небо, она с удивлением шепнула про себя – «Отошла же на минуту», попутно добавляя, – «Сколько же я тут ходила?», – «В деревню мы пришли спозаранку». Она охватила свою голову, ощущая, какой-то потусторонний скрежет в голове, как если бы кто-то внутри черепа скребся наружу. Пару раз она издала что-то напоминающее вздох ныряльщика.

      Гул, внутри её головы прекратился. Осеннее окружение сменилось черной пеленой, темнота погрузила девушку в панику, а вместе с постепенно сгущающейся черной краской, пролилась и ощутимо-большие капли дождя, моментально перешедшего в ливень.

      Тягучий, давящий детский смех пронизывал все окружение. Подобно насмешкам, это ангельское хихиканье заставляло то и дело оборачиваться на исходящие неведомо откуда звуки. Дошло до того, что Тереза не выдержала и упала на колени, продолжая охватывать свою голову обеими руками. Из ушей потекла кровь, мало, лишь по одной капле с каждой стороны, которую тут же смысл дождь. По телу пронесся холод, вздымающий волосы, щекочущий и игривый, мурашки последовали в тот же момент. Под детский смешок, усилившийся со временем, она осознала, что более не чувствует запахов, даже мелких ноток запаха свежей россы.

      С трудом она встала и выпрямилась, её вид был вялым, даже сонным. В этот момент детский смех показался ближе, стал громче и явней. Та, ранее звучавшая ангельская песнь стала мрачной и дьявольской, подобно плачу новорожденного. Девушка развернулась, начала пятиться, пытаясь углядеть то, что за тварь за ней следует припевая. Как по призыву, показалось существо, темней чернейших ночей, кроткое, низенькое. Глаза существа были лишены зрачка, сам же глаз казался плоским, будто весь белок заполнил глазное отверстие до белой глади, на которой перетягивалось множество кровавых ниточек, сосудиков, готовых тотчас лопнуть от напряжения. На бледном, мертвом лице висела выразительная черная улыбка, казавшаяся неровным разрезом от уха до уха. Губ не было вовсе, от чего тварь демонстрировала сотни острых как пики зубов, в несколько рядов, черных или желтых с гнилью. Как и человек, оно имело две пары конечностей, непропорциональные – детские, и лицо… широкое, круглое, страшное лицо. Дрожащими губами Тереза произнесла – «Барди», после чего за первой тварью показались и остальные ребята, хотевшие поиграть с девушкой.