Размышляя об этом, Киллайд впадал в какой-то ступор и не мог определиться в самом себе. Его истинная сущность, уничтожившая родную цивилизацию, относилась к подруге-землянке, как к помехе, не больше. И от помехи этой, если рассуждать здраво, следовало избавиться при первом же удобном случае. Ничего она собой не представляла, ничем помочь не могла, и даже по умственному своему развитию не дотягивала до ранга самого низшего советника. Про физическое развитие и говорить не стоило: даже как простой носильщик золота и валюты — она не годилась. То есть следовало её бросать, тут же забыв навсегда. Разве что продумав заранее некоторые действия, прикрывающие его персональный отход к границе. Иначе говоря, уйти, использовав юную подругу напоследок.

Но вот сущность Александра Шульги, каким-то образом не растворившаяся в подобранном теле реципиента, категорически противилась такому циничному поступку. Особенно в свете нарастающей физической близости с юной женщиной, которая всё хорошела и расцветала в последние недели. Казалось, что сама мысль чем-то обидеть супругу, доставляла парню моральную боль и душевные неудобства. Наоборот, всё больше и больше хотелось видеть подругу счастливой, радовать её разными мелочами, баловать во всём и вообще — не расставаться.

«Смешно! — пытался себя убедить Киллайд изо всех сил. — Какая-то замухрышка, к которой у меня просто сексуальное влечение, настолько оккупировала моё мышление? Почему так? Что этому виной?.. Не иначе, как частичка сознания местного человечка всё-таки осталась живой и мне настоятельно устраивает разные каверзы. Ха-ха!.. Этак я совсем размякну и превращусь в какого-то слизняка… Или как тут говорят? В подкаблучника?.. Маразм какой-то!»

Но сколько он себя не уговаривал, желание бросить подругу никак не могло пересилить желание её защищать от всех невзгод и напастей. И это казалось весьма странным… и неожиданно желанным. На удивление, даже простые воспоминания о подруге радовали и поднимали настроение, становилось спокойнее на душе, а в голове роились какие-то глупые планы о совместном будущем. Постоянно довлело настоятельное желание о ней заботиться. Начинало казаться, что и совместно путешествовать совершенно несложно:

«В самом деле, неужели трофеев нам не хватит на двоих? Вполне! А с продуктами, взятыми с собой, ещё проще: сколько она там ест? Как птичка клюёт… Наоборот её надо заставлять есть побольше! А то вся чуть ли не светится… Опять-таки, не слишком ли я усердствую с сексом?.. Загонял бедняжку!.. Ведь по всем понятиям, в её возрасте такие излишества могут оказаться вредными… И беременность! Вдруг это уже случилось?!..»

Тоже интересный момент, о котором имелись разные мнения. От: «Мне-то что?..», «Пусть себе рожает сколько угодно!» до: «Это же так здорово!»

Ну да, несмотря на тяжёлое послевоенное положение в стране, большинство здешних граждан относились к рождению ребёнка как к громадному, желанному счастью. Причём многие женщины рожали даже не будучи в замужестве и, невзирая на тысячи сирот, которые остались без погибших во время войны родителей. Вспоминая свою цивилизацию, пьетри не сомневался: у него на родине власти попросту запретили бы размножаться в такой обстановке всеобщего бедствия и неопределённости. А здесь — рожали…

Вот и его неожиданно взбудоражила сама возможность того, что он может стать отцом. Своих родителей помнил как в тумане, детей не имел, но… Очень уж это казалось волнительным, желанным, интригующим. Так что, в принципе, почему бы и не стать отцом?.. Тем более в паре с такой красивой женщиной, как Бельских?..

Мучительные размышления. Попытки выбрать правильную линию поведения. Желание верно определить своё будущее.

Ну и масса возникающих при этом сомнений.

В конце концов, Киллайд решил хотя бы частично определиться, выясняя, как сама Настя отнесётся к возможным изменениям в своей жизни. Начал издалека, когда они в воскресенье тридцатого ноября, поужинали и улеглись в постели:

— Ягодка! А вот признайся мне честно: тебя всё устраивает в нашей жизни?

— Ох! Санька! — захлебнулась она от восторга, прижимаясь из всех сил к мужскому телу. — Всё! Буквально всё устраивает! И я так счастлива!..

При этом самому Александру стало настолько хорошо и приятно, что он чуть не забыл суть предстоящего разговора и для чего он вообще затеян. С трудом вспомнил минут через пять, прерывая ласки и поцелуи:

— Стоп… Надо поговорить о важном… Хочу ещё уточнить: тебя в геологическом институте всё устраивает?

— Более чем! — она восторженно закатила глаза. — Мм! Ты бы слышал, как меня хвалят! Какие поют дифирамбы! Какое будущее пророчат… Ха! Да я не раз уже замечала, что мне чуть ли не льстят многие сокурсники и некоторые преподаватели. И носятся со мной, как с хрустальной вазой.

«Ну ещё бы они тебе не льстили! — мысленно хмыкнул Киллайд. — Если я там убойные сеансы гипноза каждый раз провожу во время посещения!» — ну а вслух продолжил о самом главном:

— А вот скажи, если бы нам пришлось срочно куда-нибудь уехать и бросить институт, ты согласилась бы?

Она с минуту на него смотрела расширенными глазами, удостоверяясь, что он не шутит. После чего неожиданно заявила:

— Конечно! — и тут же добавила с уверенностью: — Куда угодно и когда угодно. Лишь бы с тобой.

Скорей всего именно на это заверение Шульга выдохнул счастливо и подумал с удовлетворением:

«И как можно расстаться с таким сокровищем?.. Лучше кинуть золото с бриллиантами, а Настеньку нести на руках хоть на край света!»

Ну и последнему представителю рода Паркс пришлось согласиться:

«В самом деле, такую жертвенность и верность надо ценить. Вряд ли найдётся на Земле вторая такая особь, способная на подобную верность и готовая пожертвовать чем угодно ради возможности остаться со мной. Значит, придётся менять предварительные планы и думать: как нам отправиться в путешествие вдвоём».

Правильная организация любого действа — это залог окончательного успеха. Так что, приняв решение о путешествии вдвоём, Киллайд стал вносить нужные поправки в составленные планы. Тем более что спешить не стоило. Особенно в свете предстоящей экспроприации средств и драгоценностей у преступной группировки чиновников. Как ни помогало ему умение гипноза, предсказать реакцию обворованных воров в последствии, не получалось. По логике, они должны испугаться, затаиться и не устраивать из этого вселенскую катастрофу. То есть не предавать широкой огласке сам факт изъятия их нечестно нажитых накоплений.

А с другой стороны, мало ли им что в голову стрельнет? Или как тут говорят, попадёт вожжа под хвост. Вдруг они поднимут на ноги все правоохранительные органы и устроят тотальный обыск всего Иркутска и его окрестностей? Тем более что в верхушке банды лица высшего милицейского состава, высокопоставленные чекисты, даже командующий военным округом. Определённые шаги будут предприняты, чтобы эта братия не рыпалась, но гарантии этого не было.

Поэтому после изъятия денег, валюты и золота, следовало «лечь на дно» и примерно с месячишку никуда не дёргаться. Как раз до праздника Нового года. А во время оного и уйти красиво, спокойно, как бы налегке, со всеми сопутствующими подстраховками и с соответствующими документами. И всё это за месяц организовать, для мемохарба — тривиальная задача.

Ну а к самой операции, которая получила шуточное название «Милостыня», Киллайд успел основательно подготовиться заранее и в ночь, со второго на третье декабря, приступил к её исполнению. Начал с самого сложного, как на его взгляд: с тотального прикрытия именно своих, персональных действий. Следовало в обязательном порядке сбить со своего следа возможных преследователей ищеек и озлобленных мстителей. А для этого следовало направить погоню по ложному следу. То есть, найти козла отпущения.

Для этого лучше всех подходила парочка из товарищей Тамирского и Шикалова. Тем более что они, благодаря частым и жёстким сеансам гипнотического внушения, давно программировались для конкретных действий. И второго декабря они оба, сбежав от семей, якобы по важным делам, ждали молодого парня в условленном месте. А точнее, непосредственно возле склада номер два, вышеупомянутого жилищного хозяйства.