— Много не болтай при этом Гарике. Очень скользкий тип, слышала про него разное. Всё что надо, ему дядя Эдик расскажет.

И тем более удивительным показался контраст, когда Александр вначале издалека увидел важного чиновника:

— Ну и харя у него! — шепнул он спутнице, пока их вели дальше по какому-то коридору. — А спеси-то! Словно сам царь-батюшка. Разве такой станет кого-то слушать?

Их вначале показали Григорию Андреевичу, а потом отвели в небольшую комнатку отдыха, видимо личная каптёрка-склад, где и пришлось ждать довольно долго. Эдуард, имевший ключи от этого помещения, тоже просиживал с ними, не собираясь слоняться по огромному зданию-бараку, в котором находилась вербовочная контора. Сидели некоторое время молча, рассматривая непритязательную обстановку: маленький стол, диван, две табуретки, какие-то мешки кучей, мотки провода на стене, полки с банками краски, вёдра с ржавыми гвоздями, да кучи непонятного хлама, годного не только на выброс.

Ну и когда высокое начальство прибыло наконец-то в каптёрку, начались самые интересные разговоры:

— Зачем ты их сюда привёл?! — сразу выразил гневное недовольство Гарик. — Поселил бы у кого-то, или пусть бы у тебя в машине посидели.

— Нельзя! Время поджимает! — неожиданно жёстко ответил Эдуард Акопович. — Молодым надо уехать срочно. Уже сегодня.

— Сегодня? — стал кривиться чиновник. — Никак не получится…

— А ты очень постарайся! — последовал в его адрес уже угрожающий рык. — Хоть наизнанку вывернись, но сделай! — скосился куда-то в сторону и многозначительно добавил: — Покопайся в старой макулатуре.

И стало понятно, что малохольный на вид водитель грузовика, крепко держит своего двоюродного брата за причинное место. В переносном смысле, конечно. И тот будет вынужден выполнить все пожелания и рекомендации своего родственника.

«Вроде как среди армян принято помогать друг другу вообще, — размышлял Киллайд, прислушиваясь к разговору. — А близким по крови — тем более. А может и нечто из компромата имеется… Или коопторг по рангу выше, чем вербовочная контора? Так сказать: тётя Глаша строит Эдика, а Эдик строит кузена… Правда этот кузен, почему-то вне себя от злости и бешенства. Не нравится ему кому-то подчиняться, ой как не нравится! Хе-хе!»

Тем временем стороны перешли к конкретике, и нашли какой-то консенсус. Следовало выписать задним числом свидетельство о браке и ещё кучу справок-разрешений оформить. В том числе договора о вербовке составить и подписать. Поражало, что всё это может сделать один человек, и в одном месте, но… Мало ли тут какие законы и правила? Этого простоватый, далёкий от чиновников Александр Федорович Шульга не знал.

Григорий Андреевич записал данные на бумажке, о чём-то на ушко пошептался с братом, после чего потребовал:

— Выйдите в коридор и подождите! Заодно в туалет их своди! — это он уже Эдику. — На несколько часов всё затянется

Из чего Киллайд сразу сделал очевидный вывод, в каптёрке хранится нечто важное. Знать бы ещё, что именно? Да и какой в этом «важном» смысл? Но заметку для себя сделал.

Дядя Эдик сводил парочку на улицу, где за длинным бараком стоял не менее длинный и жутко разящий хлоркой объект с буквами «М» и «Ж». Несмотря на едкую санобработку, внутри туалеты были настолько изгажены и настолько технически отсталые, что мемохарб в очередной раз непроизвольно возмутился. Причём сделал это вслух, когда его спутники к нему присоединились:

— Да у свиней в загонах чище и не так зловонно! И даже рукомойника нет простенького, руки помыть.

— Это ж не посёлок! — хмыкнул Каргазян. — Это город, парень!

Странное оправдание диковинной грязи. Казалось бы, центр района, пример и гордость для всех иных мест сосредоточения людей, а здесь, всё наоборот. Словно так и должно быть.

Вернулись в каптёрку, где чиновник ждал гостей, прижимая к боку тоненькую папочку. И тут же стал строго распоряжаться:

— Закройтесь изнутри и старайтесь вообще не выходить в коридор!

— А мне надо по работе кое-куда заскочить, — несколько меланхолично проинформировал Эдуард. Похоже, что он ни в чём не желал подчиняться своему родственнику. — Но ребят я закрою. Пусть отсыпаются впрок.

И уже специально для них, ухмыляясь в спину ушедшему чинуше:

— Я ненадолго, час, полтора. Но здесь можете отсиживаться спокойно, надёжное место, несмотря на многолюдность.

И ушёл, не забыв выключить свет и два раза провернуть ключ в замке двери. Настя сразу же стала приспосабливаться на узеньком, продавленном диване:

— Я здесь прилягу. А ты вон, на тех мешках устраивайся.

Но Санька словно не услышал подругу. Опять включил свет, потому что через зарешёченное окно освещения поступало слишком мало, и стал тщательно рассматривать комнатку, неспешно двигаясь по кругу. Вначале его действия оставались непонятными девушке и она посматривала недоумённо. Затем до неё дошло:

— Ты чего? Обыск устроил?

— Да как сказать… Скорей — поиск. Больно уж загадочный этот тип… И откуда у него взялась папочка? Где он её раньше хранил?..

— Хм! Мало ли! И вообще… Санька! Что за поведение?! Люди нам помогают по-родственному, а ты собираешься у них в личных вещах рыться?

Киллайд лишь небрежно отмахнулся от подруги, максимально сосредоточившись на просмотре. Будь у него в этом теле хотя бы частичка его прежних умений, хватило бы и двух минут для просмотра стен, пола и даже потолка. А так приходилось действовать чисто механически, используя просто невероятный жизненный опыт, обретённый в ином мире. Да плюс — капелька крошечная навыков, которые имелись у доставшегося тела.

В сумме, этого хватило для нахождения в углу, за ложной дощатой стеной сейфа. Старинный, внушительный, в рост человека, он сходу поражал своей монументальностью. Такого монстра только трактором с места сорвать можно.

— Дореволюционный! — прошептала застывшая сбоку Бельских. И тут же перешла на обвинительный шёпот: — Александр! Ты зачем его ощупываешь?

— Ну как зачем, — бормотал он еле слышно, поглаживая пальцами два диска с цифрами и чуть ли не прикладываясь глазом к дырке для ключа. — Интересно, просто… И очень меня заинтересовали упоминания Эдика о какой-то старой макулатуре… Вдруг здесь ещё документы царской охранки хранятся? Или карты, с отметками сокровищ?

— Скажешь такое! Здесь явно бумаги Григория Андреевича.

— Тогда почему они — не в его кабинете? Зачем ему здесь прятать? И вообще, скорей всего он и сам не знает об этом сейфе. Вон как удачно он и тотально замаскирован. Это — во первых… А во-вторых: неужели ты думаешь, что нам с тобой вскрыть такой сейф — раз плюнуть?

— В самом деле! — сразу успокоилась девушка и вернулась к дивану. — Только вот неудобно будет, если тебя застукают копающимся в потайном месте. Стыда не оберёмся…

— Ничего, успею прикрыть стенку и упасть на мешки, словно сплю… Кстати, заглянула бы, что в них?

От Насти только и донеслось, что возмущённое фырканье, а мемохарб подумал:

«Лишь бы не мешала и над ухом не зудела! Мешает сосредоточиться».

Тишина являлась предпочтительной. Хотя шум из коридора, где толпилось и ходило масса народа, и мешал сосредоточиться. Но если приложить ухо к стальному монстру, да легонько постучать пальцами по дверце получалось контурно прослушать внутреннее расположение сложного запорного устройства. Что не могло не радовать. Ибо ощущение собственной уникальности получило очередное подтверждение. В дальнейшем следовало только грамотно развить чувство слуха, совместить его с нужными параметрами, в том числе и с узкой направленностью действия.

А в данной ситуации: лишь применить весь свой опыт в простейшей механике. Потому что здешние сейфы, для мемохарба не должны оказаться сложными.

Минут десять Киллайд «слушал» металл, прокручивая диски с циферками в разные стороны. Попутно тестируя улучшающееся умение. Этого времени хватило, чтобы отыскать правильный код для вскрытия. Теперь оставалось найти ключ. Или создать его гротескную замену из подручного материала. Чего в данной кладовой имелось с переизбытком. Та же проволока, гвозди, обломки инструментов, всё сгодилось. Что ещё надо для умельца, сумевшего уничтожить всю цивилизацию пьетри?