Кроме того, из приговора исключено указание на признание обстоятельством, отягчающим наказание П. в соответствии с ч. 1.1 ст. 63 УК РФ, совершение преступления в состоянии опьянения, вызванном употреблением алкоголя, поскольку в приговоре суд не привел мотивированных суждений относительно признания такого обстоятельства отягчающим, не изложил конкретные данные о личности виновного и факты, свидетельствующие о том, что алкогольное опьянение способствовало совершению преступления.

Обзор апелляционной практики судебной коллегии по уголовным делам Красноярского краевого суда за 2020 г.

Действия осужденного переквалифицированы с ч. 3 ст. 30, ч. 1 ст. 105 УК РФ на п. «з» ч. 2 ст. 111 УК РФ.

В соответствии с ч. 3 ст. 30 УК РФ покушением на преступление признаются умышленные действия лица, непосредственно направленные на совершение преступления, если при этом преступление не было доведено до конца по независящим от этого лица обстоятельствам.

Покушение на убийство возможно лишь с прямым умыслом, то есть когда содеянное свидетельствует о том, что виновный осознавал общественную опасность своих действий (бездействия), предвидел возможность или неизбежность наступления смерти другого человека и желал ее наступления, но смертельный исход не наступил по независящим от него обстоятельствам (ввиду активного сопротивления жертвы, вмешательства других лиц, своевременного оказания потерпевшему медицинской помощи и другого).

Приговором Благовещенского городского суда Амурской области от 25 сентября 2019 года Х. признана виновной в том, что она, действуя умышленно, с целью убийства нанесла удар ножом в заднюю поверхность грудной клетки потерпевшей, но не смогла довести умысел на убийство до конца по независящим от нее обстоятельствам, так как потерпевшей была оказана своевременная медицинская помощь.

Действия Х. квалифицированы судом по ч. 3 ст. 30, ч. 1 ст. 105 УК РФ как покушение на убийство, при этом преступление не было доведено до конца по независящим от лица обстоятельствам.

Апелляционным определением Амурского областного суда от 5 декабря 2019 года приговор оставлен без изменения.

Кассационным определением от 18 марта 2020 года судебные решения изменены: действия Х. переквалифицированы с ч. 3 ст. 30, ч. 1 ст. 105 УК РФ на п. «з» ч. 2 ст. 111 УК РФ, и в обоснование указано, что применительно к уголовному делу в отношении Х. доказыванию подлежали наличие прямого умысла на убийство потерпевшей, а также наличие обстоятельств, не зависящих от воли осужденной, в результате которых преступление не было доведено до конца.

Вместе с тем суды не приняли во внимание, что Х. после нанесения удара ножом потерпевшей, находясь с ней наедине в квартире, не предприняла дальнейших мер к лишению ее жизни, а, напротив, вызвала скорую медицинскую помощь, и только в результате своевременно оказанной потерпевшей медицинской помощи удалось избежать наступления смерти.

Обзор кассационной практики судебной коллегии по уголовным делам Девятого кассационного суда общей юрисдикции за первое полугодие 2020 г.

Покушением на преступление признаются умышленные действия (бездействие) лица, непосредственно направленные на совершение преступления, если при этом преступление не было доведено до конца по независящим от этого лица обстоятельствам.

С субъективной стороны покушение на убийство предполагает наличие прямого умысла на убийство. Согласно ч. 2 ст. 25 УК РФ преступление признается совершенным с прямым умыслом, если лицо осознавало общественную опасность своих действий (бездействия), предвидело возможность или неизбежность наступления общественно опасных последствий и желало их наступления.

Приговором Бодайбинского городского суда Л. осужден по ч. 3 ст. 30, пп. «а», «е» ч. 2 ст. 105 УК РФ, с применением ст. 64 УК РФ ему назначено наказание в виде 6 лет лишения свободы с ограничением свободы на срок 1 год. Л. признан виновным в покушении на умышленное причинение смерти двум лицам общеопасным способом.

Рассмотрев апелляционную жалобу защитника, судебная коллегия пришла к выводу о необходимости отмены приговора суда по следующим основаниям.

Суд в приговоре указал, что Л. осознавал общественную опасность своих действий, предвидел возможность наступления общественно опасных последствий в виде не только причинения вреда здоровью, но и наступления смерти потерпевших и сознательно допускал наступление таких последствий, то есть действовал с косвенным умыслом.

В постановлении о привлечении в качестве обвиняемого также указано, что Л. при покушении на убийство действовал с косвенным умыслом.

Вместе с тем в случае, когда, совершая выстрелы из ружья, Л. допускал возможность причинения смерти потерпевшим (действовал с косвенным умыслом), но последним не было причинено физического вреда, уголовная ответственность должна наступать не за покушение на убийство, а за фактически содеянное осужденным, то есть за угрозу убийством. Совершив действия угрожающего характера, Л. желал, чтобы они были восприняты потерпевшими как реальная угроза их жизни.

Таким образом, судебной коллегией приговор отменен, по делу постановлен новый обвинительный приговор. Содеянное Л. квалифицировано по ч. 1 ст. 119 УК РФ как угроза убийством, ему назначено наказание в виде ограничения свободы сроком на 8 месяцев.

Обзор апелляционной судебной практики судебной коллегии по уголовным делам Иркутского областного суда (III квартал 2020 г.).

Т. осужден по ч. 3 ст. 30, ч. 1 ст. 105 УК РФ к 6 годам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.

При этом суд первой инстанции, квалифицируя действия Т. как покушение на убийство, сослался на все обстоятельства содеянного: безлюдное место, темное время суток, характер и целенаправленность действий осужденного, количество нанесенных ударов в область жизненно важного органа (головы), способ и орудия преступления (кирпич, совковая лопата, топор), характер причиненных телесных повреждений – и пришел к выводу, что умысел Т. на убийство не был доведен до конца по независящим от него обстоятельствам (благодаря своевременно оказанной медицинской помощи и лечению потерпевшего).

Вместе с тем согласно постановлению Пленума Верховного Суда РФ от 27 января 1999 года № 1 «О судебной практике по делам об убийстве» квалификация действий как покушения на убийство, то есть по ч. 3 ст. 30, ч. 1 ст. 105 УК РФ, возможна лишь при установлении прямого умысла, то есть когда содеянное свидетельствовало о том, что виновный осознавал общественную опасность своих действий (бездействия), предвидел возможность или неизбежность наступления смерти другого человека и желал ее наступления, но смертельный исход не наступил по независящим от него обстоятельствам – когда виновный выполнил все действия, направленные на причинение смерти потерпевшему, которая не наступила ввиду активного сопротивления жертвы, вмешательства других лиц либо своевременного оказания медицинской помощи.

Согласно п. 3 указанного постановления при решении вопроса о направленности умысла виновного следует исходить из совокупности всех обстоятельств содеянного и учитывать, в частности, способ и орудие преступления, количество, характер и локализацию телесных повреждений (например, ранения жизненно важных органов человека), а также предшествующее преступлению и последующее поведение виновного и потерпевшего, их взаимоотношения.

Из материалов уголовного дела усматривается, что сразу после нанесения потерпевшему Ч. телесных повреждений, от которых тот сознание не терял, не падал, при этом последние удары были нанесены по ногам, а не в область расположения жизненно важных органов, Т. бросил на месте происшествия орудия преступления и ушел, после не возвращался. При этом Ч. находился в сознании, пытался пойти позвать на помощь, но упал посередине участка. Лежа на земле, стонал и звал на помощь, на его крики прибежала соседка, вызвала скорую помощь и позвонила сыну потерпевшего Ч., который из-за собак был вынужден заехать на участок на машине, затащить в салон отца и отвезти в больницу.