Органами предварительного расследования Ш. и Л. обвинялись в совершении в отношении потерпевшей Е. разбоя с применением предметов, используемых в качестве оружия, с причинением тяжкого вреда здоровью потерпевшей, а также в убийстве Е. как лица, находящегося в беспомощном состоянии, совершенном группой лиц, сопряженном с разбоем.

Из предъявленного Ш. и Л. обвинения следует, что 16 апреля 2018 года около 14 часов 30 минут они, будучи в состоянии алкогольного опьянения, имея денежный долг перед ранее им знакомой престарелой Е. 1934 года рождения и достоверно зная, что ей каждый месяц шестнадцатого числа на дом приносят трудовую пенсию, в очередной раз пришли к ней в дом и попросили у нее в долг денежные средства.

Е. на просьбы Л. о предоставлении ей и Ш. денежного займа ответила категорическим отказом, в связи с чем Л., достоверно зная, что Е. находится в престарелом возрасте, нуждается в постороннем уходе и не способна в силу своего физического состояния защитить себя и оказать ей активное сопротивление, то есть сознавая, что потерпевшая заведомо для нее находится в беспомощном состоянии, решила напасть на Е. в целях хищения ее имущества и лишить ее жизни, то есть совершить разбой в отношении Е. и ее убийство.

В указанное время и в указанном месте Л., осуществляя задуманное, взяла находящийся в вышеуказанном доме молоток и, используя его в качестве оружия, в присутствии Ш. напала на Е. и нанесла последней со значительной физической силой не менее 16 ударов молотком в область головы и левого предплечья, применив тем самым насилие, опасное для жизни.

Сразу после этого Ш. в связи с отказом Е. предоставить ему и Л. в долг денежные средства решил присоединиться к Л. и совместно с ней совершить разбой и убийство Е. С этой целью он взял находящуюся в вышеуказанном доме деревянную скалку и, используя ее в качестве оружия, в присутствии Л. напал на Е. и нанес ей со значительной физической силой не менее пяти ударов скалкой в область головы и левого предплечья, применив тем самым насилие, опасное для жизни. Совершая нападение, Ш. осознавал, что потерпевшая заведомо для него находится в беспомощном состоянии, поскольку был осведомлен о ее престарелом возрасте и о том, что она нуждается в постороннем уходе и не способна в силу своего физического состояния защитить себя и оказать ему активное сопротивление.

В свою очередь Л. осознавала, что Ш., нанося Е. со значительной физической силой удары скалкой в область головы и тем самым непосредственно участвуя в процессе лишения жизни потерпевшей, действует с ней совместно, то есть группой лиц, с единым умыслом, направленным на разбой в отношении Е. и причинение ей смерти.

В результате совместных умышленных преступных действий Ш. и Л. потерпевшей Е. были причинены телесные повреждения, которые расцениваются как тяжкий вред здоровью, опасный для жизни человека, и состоят в прямой причинной связи с ее смертью. Кроме того, Е. был причинен легкий вред здоровью в виде резаной раны в скуловой области слева, а также нанесены не причинившие вреда здоровью кровоподтеки на левом предплечье. Смерть Е. наступила 16 апреля 2018 года на месте происшествия от открытой черепно-мозговой травмы.

Сразу после разбойного нападения на Е. и ее убийства Ш. с места происшествия скрылся, а Л. в период времени с 14 часов 30 минут до 15 часов 20 минут, действуя умышленно и единым с Ш. умыслом, направленным на незаконное обогащение, обнаружила и похитила в вышеуказанном доме принадлежащие Е. 2 тыс. рублей, после чего с места преступления скрылась и пришла к себе в дом, где ее ожидал Ш. Похищенными денежными средствами Ш. и Л. распорядились по своему усмотрению.

Органами предварительного расследования указанные действия Ш. и Л. были квалифицированы по п. «в» ч. 4 ст. 162, пп. «в», «ж», «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ.

Суд пришел к выводу о непричастности Ш. и Л. к предъявленному им обвинению и постановил в отношении них оправдательный приговор.

Проверив материалы дела, обсудив доводы апелляционного представления и апелляционной жалобы, выслушав стороны, Судебная коллегия находит приговор законным и обоснованным.

Государственный обвинитель в судебном заседании и в апелляционном представлении как на доказательства виновности Ш. и Л. в совершении разбоя в отношении Е. и ее убийстве сослался на:

– первоначальные показания Ш., данные им в ходе предварительного расследования, в том числе при их проверке на месте, и на явку с повинной Ш., в которых он сообщил о совершении им и Л. вышеуказанных преступлений и указал на скалку, которая позже была изъята, как на одно из орудий преступления;

– протокол осмотра места происшествия – дома убитой;

– показания потерпевшей К., которая пояснила, что в доме ее матери находилось нескольких скалок;

– заключения судебно-медицинских экспертов по результатам исследования трупа и орудий убийства;

– показания эксперта А., который не исключил нанесение потерпевшей части повреждений изъятой скалкой;

– заключение судебно-психиатрического исследования Ш. и показания психолога-эксперта М. о возможности подэкспертного ориентироваться во времени по механическим часам;

– показания свидетелей К. и Р., которые не подтвердили, что в день убийства Е. Л. приходила к ним;

– показания Е., К., Г. и К., давших пояснения о взаимоотношениях погибшей с подсудимыми и о том, что последние ранее брали у нее деньги в долг;

– показания следователя Г. об обстоятельствах изъятия скалки;

– показания сотрудников полиции З. и Т. об обстоятельствах задержания Ш. и о его признании в совершенном преступлении.

Эти доказательства были исследованы в судебном заседании, и в приговоре им дана надлежащая оценка с указанием того, какие из исследованных доказательств суд признал достоверными (в частности, показания Ш. и потерпевшей К., данные в суде), а какие – недостоверными (в частности, показания указанных лиц, данные ими в ходе предварительного расследования).

При этом суд правильно указал, что показания Ш., данные в ходе допроса в качестве свидетеля, а также в ходе осмотра места происшествия с его участием, не имеют юридической силы и являются недопустимыми доказательствами, поскольку на тот момент он фактически являлся подозреваемым в совершении преступления, но был допрошен в отсутствие защитника.

Помимо этого суд правильно указал, что имеются обоснованные сомнения в достоверности факта изъятия из палисадника дома потерпевшей предполагаемого орудия преступления – скалки.

Как достоверно установлено судом, данная скалка была изъята 19 апреля 2018 года в ходе осмотра придомовой территории из палисадника жилого дома, где проживала убитая Е., однако, как видно из фотографий, приложенных к протоколу осмотра места происшествия от 18—19 апреля 2018 года, на момент обнаружения трупа Е. указанная скалка находилась на трубе отопления в кухне дома потерпевшей.

Изложенные факты о несоответствии обстоятельств обнаружения и изъятия скалки материалам уголовного дела были выявлены прокурором Республики Башкортостан, и с целью устранения выявленных недостатков следователем Г. 6 марта 2019 года был инициирован дополнительный допрос потерпевшей К., а 14 марта 2019 года был проведен следственный эксперимент с ее участием, в ходе которого она пояснила, что:

– до убийства ее матери на батарее в кухонной комнате лежали две одинаковые по своим размерам скалки;

– после случившегося она обнаружила отсутствие одной из указанных скалок;

– позже, при проведении следственного эксперимента с ее участием, на батарее в кухонной комнате была обнаружена одна деревянная скалка.

Вместе с тем, будучи допрошенной в судебном заседании, потерпевшая К. свои предыдущие показания в части нахождения на трубе двух скалок изначально и одной из них – в период проведения следственного эксперимента не подтвердила и показала, что:

– всего в доме имелись три скалки, которые были разными по длине и диаметру, одна из этих скалок была длиннее и тоньше других и всегда лежала на трубе в кухонной комнате;