Выслушав симптомы, которые я просто выдумала на ходу, врач с каким-то подозрением посматривает в мою сторону, открывая личное дело. Замечаю, что выражение её лица меняется. Ещё бы, там написано, что возможно я повреждённая, что у меня есть антидот. Это весомый аргумент, играющий совершенно не в мою пользу. Это своего рода клеймо, которое мгновенно формирует мнение об объекте. Так же как и количество меток. А их у меня достаточно, чтобы понять — я нарушитель. И весь мой вид просто кричит об этом. Рабочая форма, вместо спального комплекта, и руки в карманах, которые прячу, чтобы не выдать отсутствие важной детали. Я замечаю как брезгливо девушка рассматривает мой внешний вид. Но всё-таки даёт необходимое лекарство, отпуская меня обратно в жилой отсек. Приходится отвлекать её глупыми разговорами, чтобы незаметно бросить таблетку в карман и не выдать отсутствие перчаток.

И хоть я пробыла в санчасти не слишком долго, понимаю, что очень опоздала. Наверняка, Эванс там сходит с ума от переживания. Поэтому лечу по ступеням, перепрыгивая сразу несколько. И второй раз за последние полчаса впадаю в ступор. Потому что 2007 ожидает меня на входе.

«Слишком подозрительно. Что ему нужно от меня?»

Сбавляю шаг, стараясь унять сбитое от быстрого темпа дыхание, и в упор игнорирую присутствие блондина, проходя мимо.

— Вы быстро, объект.

Мои надежды рухнули в одночасье, когда он снова увязался следом. Стараясь не отставать, идёт рядом. Всё это не нравится мне. 2007 ведёт себя странно.

— Вы тоже.

Напрасно провоцирую его, с вызовом глядя в глаза. Он прищуривается, а после, демонстративно раскрывает ладонь, показывая такую же красную таблетку, в растворимой биопленке. Чувствую себя неловко. Значит он тоже шел в санчасть.

«Может просто глупое совпадение?»

— Могу я Вам дать совет?

Ощущаю, как гудит в висках от напряжения, но блондин, видимо, воспринимает моё молчание как согласие и продолжает, понижая голос до шёпота.

— Не забывайте о правилах.

Не могу найти подходящих слов, потому что в душе плещется нарастающий страх с волнением.

«Он знает!»

Делаю вдох, собираясь с мыслями, чтобы ответить. И мне практически удается взять себя в руки. Но тут же слышу приближающиеся торопливые шаги. И когда из-за поворота возникают фигуры стражей в черном, меня мгновенно парализует. А сердце, кажется, падает в пятки. Смотрю на надвигающихся на нас охранников, и руки немеют от страха. Я слежу за тем, как они приближаются, и мысленно готовлюсь к тому, что сейчас они схватят меня. Всё вдруг становится неторопливым, как в замедленном действии. Дышать нет возможности, когда люди в черном возникают рядом. Но, когда я уже думаю, что это конец, стражи просто пробегают мимо, минуя нас и не обращая внимания.

Провожаю растерянным взглядом удаляющие фигуры, и меня снова накрывает паника. Они бегут к жилым отсекам. И в моей голове приносится мысль, от которой становится ещё хуже.

«Итан!»

От того, что они сейчас направляются за ним, я готова умереть. Он ведь ждал. Наверняка начал переживать, почему я ещё не пришла.

«Что если…?»

Не раздумывая больше и не скрывая своих эмоций, я срываюсь и бегу в сторону, где только что скрылись фигуры в форме. Никаких инстинктов самосохранения. Лишь пульсирующий страх, который расползается по телу, подгоняемый адреналином. Если они заберут Эванса, не хочу больше ничего. Просто не вижу смысла. Не смогу без него.

Шаги за спиной подгоняют меня, придавая ускорения. Из-за паники на глаза набегают слёзы. Поэтому бегу вперёд, не разбирая дороги. Грудь сжимает от недостатка воздуха. Но когда я уже готова ворваться в коридор жилых отсеков, кто-то с силой дёргает меня за локоть, разворачивая и впиваясь пальцами в руки. За пеленой и стуком в висках не понимаю, что происходит, стараюсь вырваться. Но 2007 ещё сильнее стискивает пальцы и встряхивает меня, заставляя поднять взгляд.

— Не делай глупости, Эшли!

Бах! Бах!

Сердце выскочит сейчас из груди от эмоций. Но я с непониманием смотрю в лицо блондина, снова дергаясь.

Страх за Итана затмевает сознание, минуя предостережения. И даже то, что 2007 перешёл границу, обращаясь ко мне по имени, не действует отрезвляюще. Снова дергаюсь в сторону в попытке вырваться. Рвусь туда, где сейчас может произойти ужасное. Но тут же ощущаю, как щеку обжигает пощечина.

Слёзы срываются с ресниц, и я мгновенно теряюсь. Не понимаю, что только что произошло. Поэтому продолжаю стоять, ошарашенно глядя в лицо 2007. Прижимаю ладонь к горячей щеке и делаю рваный вдох.

2007 невозмутим. Ни тени эмоций на его лице.

— Если Вы не прекратите это, то я буду обязан обратиться к стражам. 2104, Вы ведёте себя неподобающе.

Он лезет в карман, бросая мне пару перчаток, которые я даже не ловлю. Поэтому они врезаются в мою грудь, падая к ногам.

— И вот ещё. Наденьте. Ваш внешний вид не соответствует уставу.

Мне кажется, он прошипел эти слова сквозь зубы. Но на лице блондина всё так же сохраняется невозмутимое выражение. Развернувшись, он спокойно направляется в сторону жилого блока, оставляя меня растерянно стоять. Это полный бред. Все, что только что произошло. Но спустя минуту я прихожу в себя. А новая волна переживаний подталкивает к действиям. Поэтому быстро утираю рукавом мокрые дорожки, поднимая перчатки.

На ходу натягиваю их, злюсь из-за того, что противный латекс не слушается, и я то и дело попадаю пальцами не туда. От перенапряжения готова разорвать эти проклятые перчатки, которые едва удалось надеть. Следую к жилым отсекам, стараясь унять наростающее чувство, которое разгорается внутри. Мне кажется, произойдет непоправимое.

Передо мной возникает площадка, там где коридоры выходят в единый холл. Серые стены, обшитые металлолом, давят, а потолок, своды которого образуют купол, кажется, готов рухнуть в любой момент. Справа остаётся пункт пропуска и длинный коридор, ведущий к лабораториям в удаленной части города. А слева переплетение пролетов с жилыми секторами. Стражи врываются поочередно в каждую из комнат, поднимая с кровати сонных объектов и выгоняя их наружу. На моей памяти подобное происходило лишь единожды. Когда был тот самый злополучный бунт на другом уровне. И в душу холодными щупальцами заползает мерзкое ощущение.

Показательная казнь в Ребут-сити редкое явление. И больше всего на свете я бы хотела никогда не видеть этого. Тем более сейчас.

Стражи врываются в отсек Итана, и моё сердце делает тройное сальто, когда я замечаю, как он в сопровождении охраны выходит из комнаты. Ноги становятся ватными, и я чувствую, что вот-вот упаду. Все самые страшные картинки из головы матеарилизируются в реальности. Каждый шаг Эванса отбивается дробью в груди. А перед глазами темнеет от волнения. Если бы не чья-то крепкая хватка на плечах, то я, наверняка, уже сползла на пол.

Пронзительный взгляд голубых глаз находит меня в толпе, и я задыхаюсь от обречённости.

Могу выдохнуть, лишь когда Эванс проходит дальше, становясь в шеренгу к остальным, а стражи уходят дальше, чтобы проверить остальные комнаты. Замечаю, как он облегчённо прикрывает глаза, находя меня в толпе. И только сейчас понимаю, он ведь тоже думал, что меня могли забрать. Представляю, что он испытал, потому что и сама боялась за его жизнь. Он стоит напротив и не спускает с меня взгляд. И приходится прикусить щеку изнутри, чтобы сдержать порыв расплакаться.

Всё больше людей занимают свои места, формируя полукруг. За спиной раздаются голоса, заставляющие обернуться. И лёгкие будто вновь сковывает корсетом. Приходится отойти в сторону, пропуская вперёд администратора. Липкий пот покрывает тело, и я вновь бросаю взгляд на Итана в поиске поддержки.

Следом за администратором следует несколько стражей личной охраны. Высокомерный взгляд проходится по всем собравшимся. И мне даже кажется, что мужчина задерживает взгляд на мне, как-то слишком ехидно ухмыляясь. Прошлая встреча с ним оставила неизгладимое впечатление. Я всё ещё помню его слова и вопросы касаемо Эванса. Главный проходит вперёд, останавливаясь в самом центре. А за ним… Выкатывают кресло с ремнями. И мне становится дурно. Догадываюсь, что сейчас будет. Его устанавливают прямо напротив меня, и по коже проходит дрожь от этого вида.