Пока я удивленно рассматривала свой покрытый ржавчиной кулак, Веничкина внезапно прорвало:

— Даже если мы там были, то что? То что?!

— Вы сперли макет?

— Мы? — поразился Антонян. — Зачем нам эта фигня?

— Да, я признаю, что у таких оболтусов, как вы, мотивация к похищению учебных экспонатов явно недостаточная…

— Мы были там. Потом ушли, через окно, — быстро произнес Веничкин. — Но мы ничего не сделали и ничего не брали. Разве что ключ до этого свистнули.

— Вы видели макет? В коробке?

— Вроде там была на столе коробка…

— Была, — подтвердил Антонян. — И осталась.

— Что вы делали далее?

— Ничего. Погуляли. Выпили по энергетику. Пошли к Венику, поиграли в комп.

— В школу вы в тот день вернулись?

— Не. Вот еще. Ушли так ушли.

— Протестую! — взвизгнула я, теперь уже осторожнее ударяя по тазу.

Все поморщились.

— Чего вы орете-то? — простодушно удивился Антонян. — Мы тут рядом сидим…

— В случае, если ваши слова правдивы, ключ должен был остаться либо в кабинете биологии, либо же у вас, Антонян и Веничкин, но, как нам известно, позже его выкрал с вахты Игоре… Игорь. Как это так? Как можно украсть уже украденное?

— А вот он украл! — с чувством праведного гнева заявил Антонян. — И макет он же стырил!

Деструктор посмотрел на него широко раскрытыми глазами.

— Если только… — начала я.

— Все, дальше я говорю лишь в присутствии адвоката, — заявил Антонян.

— Если только вы не были там вместе. Ключ был похищен один раз, потом Игорь… — подчеркнула я для Деструктора, — …выбежал из кабинета, а вы остались внутри. Подошедшая учительница начала отчитывать Игоря, и, услышав ее голос, вы поспешили ретироваться через окно! Потом учительница заперла дверь и… и, собственно, непонятно, кто же украл макет.

— Так и было, — впервые за время нашего разбирательства подал голос Деструктор. — Мы пришли туда втроем. Макет лежал на столе. Мы все его видели.

— Зачем вы туда пришли?

— Чтобы взять лягушек из лаборантской.

— Зачем вам понадобились лягушки?

— Хотели подложить в стол русичке. Она такая фифа. Была там, ездила туда, купила бусики, купила платьице, поела французских лягушачьих лапок. Вот пусть теперь русских лягушек попробует. Я должен был разбить в лаборантской колбы и переложить лягушек в пакет. Ключ от лаборантской был на том же кольце, что и ключ от кабинета. Я отпер дверь… но в последний момент вдруг подумал… ну это же школьные колбы, и лягушки тоже школьные. Если я возьму их, это будет… как воровство. Я передумал, мы начали ссориться. Я выбежал из кабинета и попался физичке.

Антонян цыкнул сквозь зуб и криво ухмыльнулся.

— Сливаешь.

— А это нормально, когда ты вешаешь на меня макет, который, как ты прекрасно знаешь, я пальцем не тронул? — холодно осведомился Деструктор. — А мы клялись, что никогда не сдадим друг друга.

— Поэтому ты врал, что был в кабинете один? — спросила я. — Из-за клятвы?

— Да.

— А если бы они украли макет?

— Они его не трогали, — Деструктор смотрел прямо перед собой. — Не их стиль. Да и коробка была большая, через школьный двор с ней бежать палевно, а вместе с учебниками в рюкзаке она бы не поместилась. Нужно было вытащить книги, куда-то их спрятать, сунуть в рюкзак макет и сбежать через окно. И все за пару минут.

— Но не мог же макет сам уйти? Вы вошли, он был. Вы ушли, он был. После вас никто не входил — макет пропал.

— Никто не входил, — пробормотал Деструктор. — Но это не значит, что никто не выходил.

— То есть?

— Может, там уже кто-то был. В лаборантской. И мы его выпустили.

Все помолчали.

— Слушайте, это даже как-то жутко, — сказала я. — Учительница ушла накануне. Неужели кто-то со среды сидел в лаборантской?

— Все может быть. А потом этот кто-то забрал макет и сбежал из запертого кабинета тем же путем, что и Тончик с Веником, через окно. Поэтому и следы на подоконнике были такие смазанные, — задумчиво продолжил Деструктор.

— В среду был дождь…

— Угу. Конечно, можно было покидать учебники из окна, положить макет в рюкзак, вылезть самому и подобрать их. Но вряд ли тот, кто так фанатеет от школьных экспонатов, станет швырять учебники в грязь. Да и нести их домой, прижимая мокрые, грязные к себе… Значит…

— Они в кабинете биологии. Пошли, — я встала и дернула дверь. Но она оказалась заперта — пока мы тут сидели, кто-то с внешней стороны опустил крючок. — Блин!

— Это не проблема, — успокоил Антонян. — Выйдем обычным путем. Через окно.

Я скептически посмотрела на маленькую форточку, расположенную под самым потолком.

— Я подниму Веника, он легкий, а сам подтянусь. Мы выйдем, зайдем в школу и выпустим вас.

— Хорошо.

Мы помогли приподнять Веника, и он выскользнул в форточку со змеиной грацией. За ним по-обезьяньи ловко последовал Антонян.

— Зачем ты связался с этими пройдохами?

— С ними было прикольно. Шутки, конспирация, все такое. Немного развеяло уныние первого класса.

— Какие шутки?

— Мазали школьные доски мылом. Устроили в туалете потоп. В кабинете одной злой училки исписали стены ее любимыми выражениями вроде «пеньковый лес» и «дошло?». Перемешали реактивы в кабинете химии. Принесли особую свечу, которая сильно дымит, и нас всех отпустили домой по причине пожарной тревоги…

— Не вижу во всем этом ничего забавного.

— Теперь я тоже сомневаюсь, что это было так уж смешно.

— Что-то они пропали…

Прошло еще десять минут, а мы по-прежнему сидели взаперти.

— Вот мерзавцы! Ну что, Игорек, на этот раз они подшутили над тобой. Ты сможешь добраться до форточки?

Деструктор задрал голову, но куда ему до рослых пятиклассников.

— Нет.

— Значит, будем стучать.

Я только пару раз стукнула в дверь, как она растворилась. Увидев нашего освободителя, мне сразу захотелось захлопнуть дверь обратно.

— Вы не поверите, — сказала я. — Я просто проходила мимо и вдруг почувствовала запах дыма! А потом кто-то нас запер…

Директриса смотрела на меня немигающим взглядом. Она не произнесла ни слова, но я все поняла. И, схватив в охапку Деструктора, рванула прочь из школы.

— Притворимся, что уходим, — прошептал Деструктор и чинно взял меня за руку.

Мы прогулялись и съели по мороженому. День был прекрасный, хоть выезжай на природу и устраивай шашлыки с купаниями.

— Как ты думаешь, она все еще караулит на входе?

— Думаю, уже нет. Пошли.

На вахте Деструктор беззастенчиво подцепил ключи пальцем.

— Прошлый раз их сперли Тончик с Веником. Так что будем считать, что меня отругали заранее.

Тесная лаборантская, плотно заставленная всякой всячиной, пахла формалином и пылью. Стеллаж, на полках которого теснились колбы с плавающими в формалине внутренностями и пожелтевшие от времени книги, сразу привлек наше внимание. Там мы их и нашли — под стопкой старых, еще с восьмидесятых годов, томов, прятались совершенно новые учебники, с белой гладкой бумагой.

— Если бы у нас была возможность снять с них отпечатки пальцев и отправить на экспертизу…

— Все проще, — Деструктор достал тетрадь, вложенную в один из учебников, и посмотрел на обложку. — Камышова.

— Камышова?

Позади нас кто-то испуганно икнул, и, подскочив от неожиданности, мы с Деструктором обрушили груду свернутых в трубочки старых плакатов. Закашляв от пыли, сквозь выступившие на глазах слезы мы увидели в дверях маленькую, всю какую-то невзрачную Камышову, одетую в те же майку и юбку, что и вчера. Лицо ее выражало ту убежденность в собственном превосходстве, что можно увидеть на каменных лицах статуй королей и тиранов. Она открыла рот, как будто собираясь расхохотаться, но звуки, которые у нее вырвались, скорее походили на придушенный писк:

— Х… х-х… х-х… х-хор-рош-шо, чт-то т-теперь в-вы все з-зна-ет-те.

Прерываемые вздохами, попытками взять себя в руки и буксованием на согласных, ее признания заняли немало времени.