Двери кабинета с табличкой «Администрация» украшены потёртыми ленточками цвета флага империи Мара. Рядом простые плакаты с поздравлениями, нарисованные от руки.

Кажется, кто-то старался экономить даже на подготовке к празднику. Кто это мог быть?

– Господин директор хотел заглянуть на пару минут с важной проверкой, постарайся не выделяться. Хорошо, девочка моя? – снова звучит противный голос старшей медсестры, когда открываются двери.

Эта худая, как сухая ветка, женщина в белом халате идёт рядом по коридору. Думает, Мира снова уснёт где-нибудь по дороге? Очень заботливо с её стороны.

– Ты не заблудишься в этот раз? – говорит она. – Поторопись, сегодня сокращенный график работы из-за праздника.

Она кивает, потом делает шаг на тёмную лестницу с номером сто. Нужно только спуститься вниз, чтобы оказаться на этаже архива. Господин учёный ведёт здесь свою научно-исследовательскую деятельность, что-то связанное с природной криста. Девушка открывает дверь с особой осторожностью, возможно, он не заметит её опоздание.

– Госпожа Ная, вы опоздали, – звучит тихий, потусторонний баритон.

Лэй не разговаривает громко, когда поглощён своими записями. Всю прошлую неделю он ворчал, как старикашка из-за того, что завален работой.

Господин учёный сидит в согнутой позе, его затылок совсем не видно. Очки на кончике его носа едва касаются схемы, над которой он работает, когда Мира подходит. Над столом соломенная фигурка старика так и висит под лампой.

– Займись секцией Тысяча Один Е Ноль. Ты сегодня снова опоздала. Знаешь, пунктуальность великолепное качество в наше время. Я говорю об этом, потому что сам страдаю нехваткой времени. У меня проблемы с проектом, я даже не уверен, смогу ли закончить его к утру, чтобы отправить отчёт в столицу М.

Мира заглядывает за его плечо. Наборы цифр такого маленького шрифта, что даже она, с её хорошим зрением, едва может различить их очертания.

– Чего ты ждешь, Мира? Быстрее, – говорит он и разминает шею с хрустом. – Хотел бы я иметь кибернетическое тело, как у этих солдат из корпорации Фавониус. Мог бы не думать о витальных потребностях этого несовершенного организма…

Мира сжимает ручку ведра, уставившись в мутную воду. О чём это он? Но дела не ждут.

Девушка встаёт у большого чёрного шкафа в другом конце комнаты. Иногда эти пробирки имеют настолько толстый слой пыли, что содержимое, кажется, в них давно высохло.

– Может, я смогу чем-то помочь? – говорит Мира и выжимает тряпку.

– Едва ли ты разбираешься в диффузных магических процессах, – звучит его сухой ответ.

– А что это?

– Слишком долго объяснять.

– Ну и что? А ты попробуй! – Мира попыталась вложить улыбку в голос.

– Но, если в двух словах? – отвечает он, сменив тон на более мягкий. – Давайте посмотрим… изменение климата в нашей провинции, это влияние на наших людей, баланс кристапи нарушается, внутренние процессы у больных криста… – он делает паузу, будто ему противно слово «больных». – Они вступают в неожиданные реакции, которые становятся заметными даже на таком старом оборудовании, что мы имеем здесь. Также прибавим к этому очередные сообщения о взрывах…

– Взрывах?

– Да, можешь проверить новостные порталы.

– Я уже давно не интересуюсь новостями, – говорит Мира и поднимается по ступеням складной лестницы. – Один мой друг прислал мне несколько электронных книг для порткома. Среди них есть книги из мира Земли.

– Не рассказывай мне о Земле. Я знаю, что все истории этого мира просто чистой воды фантастика. Пожалуй, я лучше вернусь к своему отчёту.

– Но, Лэй! В нашей Мультивселенной есть мир Земли…

– Не зови меня Лэй, когда я на работе.

– Эм, прости. Но! Это невозможно, чтобы этого мира не было. Кто-то же создал эти истории. «Одиссея». «Ромео и Джульетта». Или моя любимая сказка «Маленький Принц». Там был лис с большими ушами и мальчик, который путешествовал…

– Этот мир придумали писатели. Всё, что они придумали просто чушь.

– А как же язык людей из Земли? Это официальный язык корпорации Фавониус.

– Я уверен, это придуманный язык. Их мир, если он и существовал когда-то, вероятно, был уничтожен. То, что практических доказательств его существования, кроме романтических историй и прочих красивых атрибутов, не осталось, есть ещё одно весьма странное обстоятельство. Эти люди даже не уверены в том, что знают, как именно погиб их мир. Слишком много противоречий в их теориях, слишком много истории, переписанной Фавониус.

– Но они так похожи на нас. Эти люди.

– Ты отвлекаешь меня. Я уже говорил. Думаю, что если нашему миру угрожает катастрофа, я не успею…

– Какая катастрофа? У нас всё будет, как и всегда.

– Нет. Моё исследование и то, что происходит вокруг, имеет огромное значение. Тебе стоит быть более ответственным гражданином империи. Тебе стоит интересоваться тем, что происходит вокруг. Стоит понять это.

Девушка делает вздох, чтобы возразить, но входные двери издают ужасающий скрип – кто-то открывает их слишком широко, чтобы войти. Наверное, двери сломаны уже несколько лет. Когда Мира пришла сюда в первый раз, она не знала о том, как Лэй раздражает этот звук.

– Итак, что понять? – звучит не знакомый тембр голоса. – Что ты ещё задумал, Лэй? Мы с тобой вместе учились сначала в школе, потом в Классическом Имперском Институте, ты вечно искал какие-то дурацкие тайны на пустом месте. Разве я не прав?

– А вы вечно правы, господин Ди? – отвечает холодный голос господина учёного.

– Лэй, сколько раз я тебе говорил, не сиди тут один, не разговаривай сам с собой. Однажды ты сойдёшь с ума и закончишь так же, как твои родители…

Один?

Мира спускается вниз по лестнице, но её нога соскальзывает. Ведро с грохотом падает, образуется пенистая лужа на полу.

Просто. Чудесно.

– Кто там?! В-вы в курсе, что это место под… под охраной Военной Полиции?

Кто-то идёт в сторону Миры. Шаги становятся громче, когда девушка поднимает ведро и опускает голову. Вот что значит доставлять неприятности!

– О! Ты та девочка, что протирает здесь пробирки? Дочка художника? – продолжает голос. – Это просто лужа на полу. Я не напишу жалобу. Не волнуйся.

Мужчина встаёт напротив, когда нос Миры заполняет едкий запах парфюма. Полоска света из центра комнаты падает только на начищенные носки его туфель с золотым напылением. Золото редкий драгоценный металл, который доставляют из провинции Начи. И едкий запах таких парфюмерных изделий, которые используют Фавониус.

– Так ты рада, что сегодня твой последний закат? Звучит как приговор, да? – он кашляет с притворством. – Кха! Да, ладно! Я хотел сказать, последний закат здесь. Скоро мы тебя здесь не увидим.

Доносится сухой кашель из другого конца комнаты.

– Лэй, тебя никто не спрашивал, – говорит директор и поворачивается на носках туфель. – Господа! Кто-нибудь слышал, как уважаемый господин директор спрашивал никчёмного учёного Кий? Никто. Ты знаешь, моего отца снова выберут мэром в этом году? Снова придёт десять процентов горожан и проголосуют. Этого будет достаточно для нашего великого императора. Потому что знаешь, что? Всем вокруг плевать! – он издаёт неприятный визг, едва ли похожий на человеческий смех. – Да, ладно, не обижайся. Люди так устроены. Мы так привыкли жить. И не нужны нам никакие перемены. Они пугают людей. Твои научные работы пугают людей. Лучше ничего не пиши, чем пиши всякие страшилки. Я уже давно за тобой слежу и не позволю тебе рисковать репутацией моего центра, понял?

После этих слов Лэй и Мира ещё несколько часов до позднего вечера занимаются своими делами в тишине. Господин учёный сидит, не подавая никаких признаков жизни.

– Лэй? – тихим голосом произносит Мира. – В общем, я… всё закончила.

Он ленивым движением тянет руку вперёд, словно пытается дотянуться до чего-то невидимого, но потом с грохотом скидывает все свои бумаги на пол.

Мира вздрагивает в испуге и начинает быстро моргать. Это совсем не похоже на такого спокойного и тихого человека, как он.