Димка не хотел пить самогон, очень не хотел.

Во-первых, еще живо в памяти было воспоминание о том, КАК ему было плохо после прокисшего эля. А во-вторых, выпив храни и превратившись в Великана, он не потерял голову, как в прошлый раз. Он достаточно ясно соображал и всё понимал, пусть и мысли его стали более тяжелыми и неповоротливыми. Видимо, какая голова, такие и мысли.

Правда, зум почему-то сам включался после особенно болезненных попаданий стрел в голову, но — это мелочи. А вот как подействует на него самогон после храни? Что заставит учудить в этот раз? Хорошо, что деревьев поблизости нет! За тот случай с поиском дубины в лесу до сих пор стыдно…

Эх, не хочется, но придется. Бросить всех в разгар боя — не по-человечески, некрасиво и, вообще, не пойдет такое!

Он взглянул на зажатую в огромной ладони бутыль с торчащей из неё морковкой. Надо же, умеют гномы стекло делать. Уцелела бутыль. Тьфу, блин. Димка выдернул морковку, скривился заранее от предвкушения. Это уж точно на квас похоже не будет. Вкус другой. Глубоко вдохнул, как перед прыжком с трамплина.

— Ну! За победу!

Димка запрокинул голову, поднял бутыль с самогоном и взглянул мимо неё на стену. Тут по виску его чиркнула стрела, сам собой включился зум, и он увидел её. Огромные, на пол-лица, голубые глаза, высокие луки бровей, изящный носик, щечки с такими симпатичными ямочками.

Она осталась без шлема. Распущенные золотистые волосы падали на плечи и гордо торчали элегантные изящные ушки. Они были почти незаметны и очень ей шли.

Она смотрела прямо на Димку, и по движениям пухленьких коралловых губ он догадался — произносила что-то нехорошее в его адрес. В руках у неё лука не было. Её тонкие изящные пальчики двигались, словно сжимали, скатывали и формировали снежок. Перед высокой грудью, заметной даже под серебристой кольчугой. Между пальцев эльфийки загорелся огонь. И будто десятки маленьких язычков пламени шевелились в этом крупном клубке. Толкались, брызгали искрами. Потом этот клубок быстрее стрелы полетел Димке в голову!

Он ничего не успевал сделать — ни заслониться, ни отпрыгнуть в сторону. По фильмам и играм он помнил, что файерболы летают медленно. Может, это был неправильный файербол… Он прилетел быстро.

То, что Димка сделал, он сделал интуитивно, не задумываясь. Некогда было думать. Он со всей мощи своих великанских легких дунул на стремительно летящий в него шар огня!

Дунул так, что чуть легкие не вывернулись наизнанку и диафрагма чуть наружу не вылетела! Но результат потряс всех, в первую очередь, самого Димку. Он-то и думать забыл в тот момент о струйке самогона, льющейся в его рот, а столкновение гномского зелья и эльфийской огненной магии дало потрясающий эффект.

Поток пламени длинной метров двадцать прошел по верхушке стены, огненной метлой сметая с неё обалдевших эльфов!

Со стороны показалось, что это Великан дохнул огнем, как ранцевый огнемет! Раздались удивленные и восторженные крики:

— Дракон! Смотрите! Дракон!

Димка поморгал глазами, озадаченный, медленно соображая, почему все так орут. А потом те несколько глотков самогона, что успели попасть в его желудок, решили, что в желудке им скучно и ударили в великанскую голову…

Последним, что запомнил он более или менее ясно и отчетливо, было лицо эльфийской волшебницы, слегка измазанное копотью. Удивленно заломив высокую бровь, она смотрела на него, как ему показалось, уважительно и с интересом…

«Красивая, — подумал он. — Я бы с такой в кино сходил…»

И пришла тьма…

Димку нашли через несколько часов под развалинами храма богини Зады. Нашли по жалобным стонам. Когда его вытащили из-под рухнувшей колонны, он был бледен, держался за голову и почти не мог говорить.

«Реальные кабаны» перенесли страдающее тело в одно из ближайших уцелевших зданий. По счастью, это оказалась гномская таверна. Димку уложили на кровать в самой большой комнате, а Сашка подал ему кувшин воды. Выдув его в один длинный жадный глоток (а там было не меньше двух литров), парень открыл мутные от боли глаза и прохрипел:

— Есть что пожрать?

— Сейчас, уже несут, — заверил его Сашка.

Он прекрасно помнил, какой аппетит просыпается у Великана после подвигов. Ест, как не в себя.

— Ничего не помнишь? — спросил, сочувственно глядя на потирающего виски друга.

— Неа. Последнее, что помню, как в меня файерболом залепили… Мы хоть победили?

— Ага, победили, — улыбнулся Сашка. — С разгромным счетом. Аргентине против Ямайки такое и не снилось. Вот, если бы ты еще вовремя останавливаться научился, вообще хорошо бы было.

Друг вздохнул:

— Рассказывай, чего я опять натворил. Опять нашим вломил нечаянно?

Тут принесли еду — зажаренного целиком поросенка. Димка оторвал от него заднюю ногу и впился зубами в ароматное мясо.

— Рашшкажывай, я шушаю, — он аппетитно зачавкал, отрывая зубами огромные куски мяса.

— Ладно, слушай. Ворота, гномы сказали, они всё равно собирались менять. Правда, чуть позже ремонт планировали, лет через пятьдесят… Но теперь придется ремонтировать пораньше.

— Я ворота сломал? — Димка, удивленный, даже от мяса оторвался, но ненадолго.

— Не сломал. Нет. Вынес их напрочь. Тараном.

— А, ну если тараном, то понятно. Тараны, их же для того и делают, ага.

Сашка решил не уточнять, что распалившийся, хлебнувший самогону Великан не стал, как положено, раскачивать таран и стучать им в закрытые ворота. Нет, не захотел почему-то. Таран вместе с сараем, где он был подвешен на прочных балках, вместе с крышей, колесами и десятком гномов внутри прилетел в ворота боком и с такой силой, что выбил их к чертям собачьим, вместе с петлями и частью каменной кладки.

— Чего я еще натворил?

— Да ты не расстраивайся, ничего особенного, — успокоил его друг. — Ты гонялся по всему замку за эльфами и по пути сломал несколько домиков. Хлипкие были домики. Гномы сказали не переживать, всё равно их сносить хотели. А на их месте другие строить будут, покрепче и понадежнее.

Тут Димка обнаружил на подносе большой нож и оказалось, что им намного удобнее срезать с поросенка куски мяса, чем отрывать их руками и рвать зубами.

— А еще ты время от времени плевался огнем, дружище. Хорошо, что у гномов почти все постройки каменные, и пожары потушили быстро. Сгорели только несколько сараев, амбар с зерном и алхимическая лаборатория. Она, кстати, не полностью сгорела. До сих пор еще горит. Ну, и взрывается там что-то. Не суть.

— Это всё из-за самогона, я думаю, — заметил Димка, отрезая новый кусок. — Помнишь, Лафаэна говорила, что он на саламандровых шариках. А саламандры — это же такие огненные ящерицы? Но, конечно, жалко, что так получилось.

— Что жалко? Что пожар устроил?

— Жалко, что поросенок такой маленький оказался и так быстро кончился, — вздохнул парень.

— Так сейчас еще принесут, свинарник тушили последним, поэтому с жареной свининой в замке вообще никаких проблем!

— А, хорошо. А зачем я за эльфами гонялся, не знаешь? Они же на стене, вроде, были.

— На стене они были до того, как ты ворота выбил. А как начал огнем плеваться, они и разбежались все, кто куда. А ты поймаешь и давай трясти, — он показал, как Великан тряс эльфов. — И что-то спрашиваешь у них, а что — непонятно. У тебя же голос, как у бочки с камнями становится. Но, знаешь, мне показалось, что несколько раз я услышал слово «кино». Или что-то похожее. Что за кино, Дим?

— Не помню! — отрезал друг. — О! А вот и еще поросеночек!

— А потом ты перестал за эльфами гоняться, к тому же их и не осталось. Все, кто ходить или ползать мог, отправились к портальным воротам. С ними еще остатки черных гвардейцев, кого гномы не успели распополамить или в плен взять. А колдуны эти, серые, их осталось несколько штук к тому времени, начали тебя всякой разной магией поливать. И добавили тебе отравления, потому как, завод от самогона у тебя давно должен был закончиться. Они же не поняли, дундуки, что чем тебе хуже делают, тем ты здоровее становишься и дур… ну, чуднее, в смысле.