Вжух! Я резко дал по тормозам.

Впереди был обрыв и море. Какое-то время я сидел, тупо уставившись на буро-зелёную поверхность, в горизонте упирающуюся в ярко-голубое небо. Солнце собственным отражением добавляло золота этому пейзажу. Внизу по пляжу устало брёл мужик с удочкой и пакетом. Внезапно из его ноши выбросилась на песок рыбка. Бычок. Других здесь не поймаешь. Рыбка принялась истошно биться. Мужик не заметил потери бойца и продолжил свою безрадостную траекторию.

– Ну вот, Артур, на работу мы не попали, зато к морю приехали, – сказал я, вылезая из машины. – Раз уж нас сюда занесло, пойдём к воде.

Я закрыл дверь. Таракан сидел уже на крыше автомобиля, глядя куда-то в горизонт. Я даже не знал, есть ли у тараканов зрение, но его усы были обращены именно туда.

– Но как же работа? – наконец промолвил Артур.

– Знаешь, много времени не потеряем. А раз я такой идиот, что пока пенился на свою дурацкую жизнь, зачем-то свернул к пляжу, то пошли замаливать грехи. И на море глядеть.

Я поставил машину на сигнализацию и отправился на пляж.

Спустившись, отыскал рыбку. Она была примерно там же, где и упала, вся в песке и пыли. Я поднял бычка, поднёс к морю и швырнул на пару метров.

– Зачем ты это сделал? Тебе его жаль?

– Нет, не знаю, почему. Бычки, знаешь, такие рыбы неприятные. Жрут всякое дерьмо. У Катьки кошка была. Так вот, однажды послала она меня за бычками – решила попробовать покормить ими котейку. Сходил я к ближайшему рыночку, взял килограмм этих чертей. Они дешёвые, по три рубля пучок. Принёс, значит, их. А Катька решила перед варкой выпотрошить рыбок. И представь, сколько ни вскрывала – все с глистами. До сих пор блевать тянет, как вспомню. В общем, ни я, ни Катька с тех пор про бычков и слышать не хотим.

Я замолчал, раздумывая, как теперь быть со всем происходящим. Артур сосредоточенно шевелил усами возле воды. И как меня занесло сюда, к пляжу? Отвлёкся? Заблудился? Ну я же не в лабиринте каком. Эти места знаю как свои пять пальцев. Учился совсем рядом. Сто раз на пляже этом бывал. Поворот перепутать не мог. По крайней мере, в здравом уме. Наверное, задумался, с тараканом заговорился. Дальше что? Буду ложку мимо рта проносить? Надеюсь, это не Альцгеймер.

– Как тебе море?

– Удивительно, – задумчиво протянул Артур. – Никогда не видел столько воды. Ты часто здесь бываешь?

– Нет, это море паршивое. Слишком грязное, мелкое, почти пресное. Вот в Турции – кайф, олинклюзивы всякие, природа. А у нас – лужа возле пустыря.

– А мне оно нравится. Такое огромное, красивое. В нём же ещё столько рыб и других существ живёт! Это ведь целый мир, фантастика!

Он казался таким восторженным. Может, не зря я с курса сбился?

– Рад за тебя. Если хочешь, можем после работы на другой пляж сгонять. Что думаешь?

– А, прости, я совсем забыл, ты ведь на работу ехал. Может, продолжим путь? А вечером решим.

– Как скажешь, – хмыкнул я.

Мы направились к машине. И тут до меня дошло, что я практически поверил в Артура.

До офиса доехали без приключений. Я припарковался в своём обычном месте – моим опозданием никто не воспользовался. Заглушил двигатель и открыл дверь. Пора и поработать.

Замок щёлкнул привычным тихим звуком, дверь отворилась. Вот и любимая работа. Всё как обычно. Солнце весело светит в окно, вычерчивая жёлтый многоугольник на полу и моём столе. Странное ощущение, словно будишь уснувшего человека. Бросив свои пожитки на стул, отправился варить кофе.

– Так значит, это твоя работа?

– Получается, так.

Артур расположился на полке с чайной посудой. Да уж, тебя только здесь не хватало. Однако прибить его не хотелось, и почему же? Я назвал его Артуром, и это многое меняло. С чего бы, например, я дал имя созданию, в существование которого не верил?

– И чем же ты здесь занимаешься?

– Программирую, схемы всякие рисую. Промышляю обычными для моей профессии делами. Я программист, знаешь ли.

– Ааа, – задумчиво протянул таракан. – То есть ты занимаешься созданием и реализацией различных алгоритмов?

– Да, для всяких железок.

– Я не понял.

– В смысле устройств. Штуки, которые люди проектируют, чтобы облегчить какие-то сложно выполнимые задачи.

– А, ясно. И что ты сейчас будешь делать?

– Сварю кофе.

– Опять?

– Ну, кофе по утрам штука нужная. Тем более скоро придут мои коллеги, притащат какую-нибудь вкусняшку.

Артур пошевелил усами и отправился на стену.

– Мне нужно всё исследовать. Ты же не против?

– Если это то, что тебе нужно, – валяй. Исследуй, разведывай, делай, что захочешь. Только не попадайся никому на глаза. Могут и прибить.

– Отлично, только перед тем, как я уйду, можно понаблюдать за тобой и твоими коллегами?

Я кивнул. Таракан тут же исчез из поля зрения. Кофеварка между тем начала издавать хрюкающие звуки, и я тут же её выключил. Пока кофе сливался из фильтра, запустил свой компьютер. По пути обнаружил, что вчера забыл помыть свою чашку. А сам утром осуждал неряшливость других… Ладно, кто виноват, тот и моет.

Не успел я зайти на кухню и включить воду, как в голове раздалось:

– Это тоже часть работы?

Я оглянулся по сторонам: вдруг кто-то может нас услышать. Но мы были одни.

– Ну конечно. У всех на работе есть место, где моют грязную посуду.

– Но для чего? Я имею в виду, что не лучше ли иметь человека, который занимался бы только этим. Насколько я могу судить, чем чётче разграничены обязанности, тем эффективнее сотрудники могут их исполнять.

– Ну, прости, держать посудомойку – это непозволительная роскошь, особенно для нашей скромной конторы. Да и это твоё разграничение обязанностей тоже не канает. Я вот здесь чем только ни занимался: и схемы проектировал, и платы разводил, и программы писал, и бумажки всякие составлял. Не считая того, что постоянно паяю, макеты собираю, а иногда и в готовых девайсах гайки затягиваю. Хотя, по логике, в больших фирмах все эти обязанности поделены между несколькими сотрудниками. Но у нашей конторы возможности скромненькие, поэтому скилл «человек-орекстр» – наше всё.

Я выключил воду и стряхнул капли с чистой чашки. Вернулся в кабинет, налил себе кофе. Операционка как раз загрузилась.

– Значит, фирмы, не обладающие хорошими финансовыми возможностями, вынуждены выбирать сотрудников исходя из их универсальности?

– Обычно универсальность – лишь приятный бонус. Часто многим дополнительным вещам тебя учат прямо на работе. Если у фирмы мало денег, она должна тратить больше времени на обучение своих сотрудников. Потому что соискатели пожирнее да поматёрее – мимо кассы. Наша контора предпочтёт взрастить из студиозусов хороших спецов под себя. А там уж как пойдёт.

Я собрался сделать глоток кофе. Однако Артур успел раньше.

– То есть кофе – это часть твоей работы? И дома ты к ней готовишься?

Я усмехнулся. Тараканы тоже шутят?

– Нет, кофе – это кофе. Он лишь слегка помогает работе. Кстати, не хочешь ли попробовать?

Артур возбуждённо зашевелил усами.

– Да, конечно! Это было бы крайне интересно. Но ты должен понять, что я не способен ощущать вкус в том смысле, в котором это могут делать люди. У меня отсутствуют необходимые рецепторы.

– А если я буду объяснять? А ты – читать мои мысли. Вдруг получится.

Тут же подумалось, что весь процесс будет похож на описание слепому от рождения человеку, как выглядит солнце. Или что такое красный цвет.

– Но не будет ли это для тебя слишком обременительно?

– О, и это говорит таракан, которого я привёз к себе на работу.

– Я не совсем понял смысл твоей последней фразы.

– Познакомься, это мой сарказм. Ну что, попробуем?

– Да, – кротко отозвался таракан и замер, приподняв переднюю пару лапок.

Я тем временем подул на кофе. Размял шею. Выждал ещё пару секунд воображаемой барабанной дроби и сделал небольшой глоток. Кофе жаркой волной обдал язык и всю ротовую полость, спустился в пищевод. Однако вкусовые рецепторы языка уже жадно впились в этот материал и принялись истово испускать нервные импульсы в недра головного мозга, который услужливо интерпретировал их как вкусовые ощущения, присущие натуральному чёрному кофе с кусочком сахара.