Нил отогнал навязчивые мысли: нет, всё будет хорошо. Перо придёт за ними. Иначе и быть не может.

По протяжному скрипу прогнивших ступеней и знакомому ворчанию, Нил догадался: это Кэтт. Ребятишки запрыгали по тесной комнате, радуясь, что мама наконец вернулась. Он беззлобно приструнил распоясавшихся проказников и поспешил навстречу жене. Если Роуз не успокоить, она всю округу на уши поставит.

– Покорми её, – он перехватил одной рукой тяжёлые сумки и отдал кричащую дочь жене.

На лице Кэтт промелькнула едва заметная тень. Вокруг глаз пролегли тёмные круги, измученное лицо жены осунулось и будто даже постарело. Удивительно, но только сейчас он заметил морщинки у глаз.

Ни сказав ни слова, она обнажила грудь. Роуз тут же жадно впилась в сосок, принялась громко причмокивать.

– Долго ты, – Нил бросил по яблоку сыновьям.

Ни одному из них поймать фрукт не удалось. Яблоки покатились по полу, но это ничуть сорванцов не смутило и уже вскоре они с довольными рожицами уплетали гостинцы за обе щёки.

– Рынок же не на соседней улице. И так еле дотащила, – отозвалась Кэтт, не оборачиваясь. – Есть охота. Отнеси крупу старухе, пусть сготовит похлёбку. Сил совсем нет.

– Да я и сам…

– Ну уж нет, – перебила Кэтт. – Переводить еду по чём зря я не собираюсь.

Нил улыбнулся. Да, стряпуха с него никудышная. Даже подыхающая от голода собака не захочет есть его похлёбку. Она то пригорает, то не дозреет, а то и вовсе пересоленная выходит. Лучше и правда попросить старуху.

Одинокая хозяйка, которой давно уже перевалило за седьмой десяток судя по многочисленным морщинам и мелко трясущимся рукам, с радостью согласилась помочь и уже начала что-то рассказывать о былых временах, но Нил вежливо откланялся, сославшись на срочные дела, и поспешил наверх. Выслушивать часами нудную болтовню он не собирался.

Кэтт сидела у окна, прижимая к груди дочь. Завидев Нила, быстро вытерла ладонью глаза и отвернулась. Понять её было несложно. В один миг она потеряла всё. Такое не каждая вынесет. Впереди одна неизвестность: удастся ли уйти от Легиона? Куда их приведёт Перо? Смогут ли они там выжить?

Да и самому становится не по себе при мысли о будущем. Но если слухи хотя бы наполовину правдивы, есть шанс начать всё заново в безопасном месте, где такие же беглецы нашли убежище от кровавой лапы закона. В месте, где дети-осквернённые растут в своих семьях, где их не сковывают в цепи или, того хуже, превращают в бездушные орудия убийства. А там как-то уж справятся. Ноги-руки есть, а остальное приложится со временем.

Кэтт дождалась, пока дочь насытится и уснёт, шикнула на вновь расшумевшихся мальчишек и опустила малышку обратно в люльку.

Нил ласково приобнял жену за плечи:

– Осталось недолго, родная. Потерпи чуть-чуть.

– Я так больше не могу, – устало прошептала она. – Взгляни на детей. Совсем исхудали. Посмотри, во что мы превратились! Прячемся, как крысы по норам.

– Скоро у нас будет новый дом. Всё наладится, – он коснулся её руки и заглянул в покрасневшие от слёз глаза. – Нам нужно быть сильными ради нашей Роуз.

– А они не наши дети? – Кэтт кивнула в сторону сыновей. – Ты подумал, что с ними будет, если с нами случится что?

– Прошу, не начинай…

– Не начинать? С чего ты взял, что это место вообще существует? А если и существует, какие там условия? Безопасно ли?

– Мы обсуждали это и не раз, – Нил раздражённо отдёрнул руку. – Роуз останется с нами. Разговор окончен.

Кэтт поджала губы и отвернулась. Плечи затряслись в беззвучном рыдании. Ничего, свыкнется. В ней говорит страх. Когда поймёт, что пути назад нет, полегчает. Ей просто нужно время.

До самой ночи Нил просидел у окна. Почему до сих пор никто не пришёл за ними? А если обманули? Что тогда делать? Деньги скоро закончатся, идти больше некуда. Даже если он заберёт Роуз и пустится в бега, они схватят Кэтт. Точка невозврата давно пройдена. Может и зря он всё это затеял, да вот только жалеть уже поздно.

Кэтт так и не проронила ни слова. Злилась. В такие моменты лучше оставить её в покое: сама подойдёт, когда остынет.

Масляная лампа тускло освещала пятачок вокруг стола. В углу, на засаленном матрасе, сладко посапывали дети. Кэтт неподвижно лежала на кровати, но Нил чувствовал: она не спит. Он и сам который день засыпал только под утро и просыпался едва ли не с первыми лучами солнца.

От громкого стука Нил невольно вздрогнул. Снизу послышалась возня. Старуха недовольно забормотала что-то под нос, зашаркала по скрипучим половицам.

Он встрепенулся, подскочил, нашарил под столом топорище. На всякий случай.

Стараясь не шуметь, медленно подкрался ко входу, прижался ухом к двери. Снаружи вежливо попросили открыть. Входная дверь скрипнула, хозяйка что-то затараторила неразборчиво и вскоре умолкла.

Нил едва справлялся с нарастающим волнением. В животе появилась неприятная пустота, ноги стали мягкими, будто сеном набиты. Неужели дождались? О, боги, молю, лишь бы это были из Пера!

Кэтт подскочила и испуганно всхлипнула.

– Тише, всё хорошо, – он постарался скрыть дрожь в голосе.

Лестница жалобно заскрипела. Неизвестный поднимался наверх. И, кажется, он был не один. Нил отчётливо слышал перешёптывание.

«Карна, умоляю, услышь хоть в этот раз! Прошу, пусть всё обойдётся!»

Если верить слухам, ищейки обычно охотятся в одиночку. Всё-таки это Перо!

Тяжелые шаги стихли. В дверь негромко постучали. Нил судорожно выдохнул и сдвинул засов, пряча топор за спиной. На пороге стоял человек в чёрном. Лицо скрывала железная маска с длинной горизонтальной прорезью для глаз. Голову покрывал капюшон, на поясе покоился короткий меч.

Нил отшатнулся и попятился, не веря в происходящее. Так не должно быть. Как их нашли? Он же делал всё правильно!

– Она там! – Кэт подскочила и указала на кучу тряпья. – Помните, вы обещали!

Кэтт? Нет! Это просто кошмар и он вот-вот проснётся. Нил отчаянно закричал, занёс топор и бросился на ищейку. В голове только одно: остановить эту тварь, остановить, остановить…

Тот шагнул навстречу. Меч так и остался висеть на поясе. Нил не успел сообразить, как его запястье сдавило стальной хваткой. Раздался хруст, в глазах потемнело от нестерпимой боли. Топор глухо повалился на пол.

Ищейка рванул руку вниз и ноги Нила подкосились. Стоя на коленях, едва не теряя сознание, он выл от бессилия и злости при виде, как ищейка остановился у плачущей Роуз.

Кэтт метнулась к хнычущим от испуга сыновьям, прижала их головы к груди, тихо заскулила.

– Отойди от неё, тварь, – выдавил Нил, корчась от боли. – Не трогай. Умоляю, не трогай! Убей меня, но не тронь!

Ищейка даже не взглянул в его сторону. Рывком, он подхватил кричащего ребёнка и, не оборачиваясь, вышел из комнаты.

Роуз! Он забрал его маленькую Роуз!

Казалось, мир рухнул прямо на голову и раздавил под собой всё, что было дорого. Нет больше у него семьи. Нет больше детей. И скоро не станет его самого.

Нил попытался подняться. Тело резко обдало холодом, тошнота подкатила к горлу. Боль не стихала ни на секунду, но самая страшная боль только начинала разрастаться внутри и от неё не спасут никакие пилюли.

– Кэтт, милая, как же так? – простонал он.

Она продолжала реветь, прижимая к себе сыновей и, казалось, для неё больше никого не существовало в этом мире.

Краем глаза он заметил тень, возникшую в дверном проёме. Видимо тот, второй, что ждал внизу.

С полным безразличием он смотрел на высокую фигуру в красных доспехах. Гвардеец не спеша прошёл в комнату и остановился напротив Нила.

«Лишь бы сыновей не тронули», – мелькнуло в голове, прежде чем тяжёлая рукоять меча опустилась возле виска.

«В соответствии с правками о частной организации Осквернённый Легион, любое препятствие агентам по обнаружению сокрытых или похищенных мутантов, карается десятью годами лишения свободы и изъятием всего имущества преступника. В случае сопротивления агент имеет право ликвидировать лицо, если оно представляет опасность для его жизни».