– Желзик, ты видел себя? ― спросила мать, обернувшись.

– Ни синяка! Ни…

– Ты чумазый, как землекоп! Ну-ка иди умойся и сполосни руки. С мылом, ― добавила она, ― буду нюхать твои ладошки.

– Ну ма, это же сок сражения…

Она рассмеялась звонко и заливисто. Желз заулыбался, он обожал ее смешить.

– «Сок сражения»? Как умоешься, иди папе расскажи, его это тоже развеселит.

Желз насупился.

– Нет.

– Почему?

Желз опустил взгляд.

– Потому.

– Желз?

– Ему плевать. На меня и на тебя.

– Опять ты об этом, ― вздохнула мама. ― Пойми, Желз, у папы очень важная работа.

– Такая важная, что он даже не хочет со мной поиграть? Другие отцы играют со своими детьми. Даже отец Магла на прошлой неделе гонял с ним камень.

– Желз, есть вещи намного, намного важнее игр. ― Она опустилась возле него на колени, мягко ущипнула за щеки. ― Ну и чего ты хмуришься? Помнишь, что я говорила? «Кто долго хмуриться и на других дуется, тому ничегошеньки не видать, его удача и счастья сдуются». Иди сходи к папе, расскажи, как поколо… проучил Магла. Колотить других не хорошо, запомни это. Давай иди.

Желз помотал головой.

– Сходишь, и угощу тебя шоколадом.

– Шоколадом? ― Глаза у Желза загорелись. Сильнее сражений на палках и клубничного варенья он любил только шоколад. ― Ладно, схожу, но только из-за шоколада.

– Только из-за шоколада, ― весело согласилась мама.

Желз спрыгнул со стула, подбежал к тазику с водой, взял мыло. Мыло пахло дымом. Потер в ладошках, сполоснул, затем щедро намылил лицо, смыл и вытерся колючим полотенцем. Чистый и свежий, он поскакал по лестнице наверх. Дверь в кабинет отца была закрыта, и Желз минуты две простоял, собираясь с мыслями. С матерью он всегда ладил, с ней чувствовал себя легким и свободным, а с отцом его словно что-то невидимое запирало изнутри. Он боялся сказать лишнее, глупо пошутить или поделиться тем, чем занята голова.

Наконец он постучал ― три тихих удара ― и, не дожидаясь ответа, вошел.

– Можно? ― осторожно спросил он.

Владлен Дикорь сидел в кресле и смотрел на растянутый в руках пергамент. Владлен был широкоплечий, полысевший, с мохнатыми бровями и козлиной бородкой, удлиняющей и без того вытянутое морщинистое лицо.

– А ты хочешь? ― Отец поднял взгляд, улыбнулся. ― Мать заставила, да? Пироги? Варенье?

– Шоколад, ― слабо отозвался Желз.

– Хм. Знаешь, чем я занимаюсь?

– Чем-то очень важным.

– Поди сюда, погляди.

Желз неуверенно подошел, заглянул в пергамент: много линий, много названий, много всего непонятного. И очевидно, подумал Желз, важного.

– Ого! ― воскликнул он, чтобы не выглядеть в глазах отца совсем дураком. ― Столько всего! Здорово!

– Хм. Ты не понимаешь, что это за ерунда, верно?

– Не понимаю, ― сознался Желз.

– Ничего, ― сказал Владлен. ― Это чертеж, чертеж Огавраша, первый задокументированный.

– А-аа…

– Вот здесь, ― Владлен мизинчиком ткнул в пергамент, ― видишь, куда я показываю? Это мы. Сейчас мы тут. ― Желз нахмурился, и Владлен поспешил добавить: ― Не буквально. Представь, что над городом кружит орел ― высоко-высоко.

– Выше дома?

– Намного.

– Выше башни?

– В десять раз выше башни. Орел парит прямо под облаками, там сильный ветер и… Как думаешь, что увидит орел, если посмотрит вниз?

– Много всего, ― отозвался Желз. ― Дома, башни, деревья, людей.

– А нас с тобой увидит?

– Только… только если мы выйдет из дома.

– Правильно! ― согласился Владлен. ― Ведь если мы будем здесь, орел в попытках отыскать нас с неба увидит крышу, увидит очертание дома и лужайку, но не нас. Он не может увидеть сквозь объекты. Понимаешь, о чем я?

Желз нахмурился. Понимать-то, что сквозь стену многого не усмотреть, он понимал, но не мог взять в толк, к чему клонит отец. Владлен между тем снова ткнул мизинцем в карту.

– Что это?

Прямоугольник и овал с какой-то цифрой. Семьдесят… семьдесят четыре. Прям как номер нашего дома. Ого!

– Это семьдесят четвертый дом по Кривой улице, ― протараторил Желз. Теперь-то он знал! ― Это наш дом. А рядом… рядом дом Магла, а следом… следом ― Рекина. А здесь… А это что? Что это за черточки? Они прямо под нами и под Маглом, и под Рекиным…

– Ты про пунктир? ― Что такое «пунктир», Желзу было не ведомо, но Владлен провел пальцем по прямым линиям, непонятно почему разделенным на куски, и все стало на свои места.

– Да! Пунтир всюду!

– Пунк-тир, ― по слогам повторил Владлен. ― Это подземные ходы.

И без того крупные глаза Желза округлились.

– Подземные?

– Они самые. Почему, по-твоему, я прошу тебя не носиться лишний раз? С виду пол крепкий, но на бумаге ― того гляди обвалится. Иногда ловлю себя на мысли, Желз, что давние строители ― настоящие маги. Ведь то, что дом стоит до сих пор и, в общем, без трещин, никаким другим словом, кроме как волшебство, не объяснить.

Желз поглядел себе под ноги, и его пробрала дрожь. Он представил, как вприпрыжку спускается с лестницы и совершает свой привычный полет ― с пятой ступени на пол. Бум! И пол вдруг обваливается. Желз летит вниз, за ним в пропасть падают шкафы, столы и мама…

– Почему ты раньше не говорил? ― горячо спросил Желз. ― И почему подземный проход держит весь дом, а меня не выдержит? Я тяжелее, чем думаю?

Владлен захохотал.

– Прости, я тебя надул.

– «Надул»? ― не понял Желз.

– Немного гиперболизировал.

– Гиперболи…

– Пол не обвалиться из-за твоего бега, но мне ты своим шумом порой мешаешь, понимаешь? ― Владлен серьезно посмотрел ему в глаза. ― Мне поручил работу, сложную работу, сам император. Я должен изучить подземные ходы, составить новые карты и рассчитать нагрузку от вышестоящих зданий и сооружений на ходы. И пока, должен тебе признаться, у меня не очень-то получается.

– Не получается? ― Последние слова стали для Желза откровением. У его отца может что-то не получаться? Он всегда казался Желзу безупречным и всесильным. ― Давай я тебе помогу?

– Спасибо, Желз. Но все, что ты сейчас можешь сделать, это не мешать мне.

У Желза защипало в глазах, он быстро отвел взгляд.

– Д-да…

– Ступай, Желз.

Желз помедлил.

– А где входы в эти подземные туннели?

– По всему городу, ― отозвался отец. ― Я еще не разобрался, но точно знаю, что один вход ― люк ― находится немного западнее восточных ворот.

– Но ведь стена длиннющая.

– В месте над люком будем знак, ― Владлен откинулся на спинку кресла, но не для того, чтобы отдохнуть: он за чем-то тянулся. Наконец в его руке сверкнул ни то дневник, ни то книга в коричневом кожаном переплете. Владлен ткнул пальцем в узор на обложке. ― На что это похоже?

Желз прищурился.

– Подойди ближе, ― велел Владлен.

Желз послушался. На коже серебром было вытеснено имя Ладед Раки, под именем начинался сложный узор в виде виньетки, в центре которой крупнел символ ― лист клена.

– Клен, ― проговорил Желз.

– Верно, ― отец быстро спрятал книгу обратно в ящик. ― Отвечая на твой вопрос, скажу вот что: ищешь проход ― ищи клен. Но есть еще кое-что, о чем ты должен знать.

– Да?

– Никогда и никому не говори о клене. Даже невзначай, поклянись мне. Поклянись честью Дикорей.

Желз поджал губы, стиснул кулачки.

– Клянусь, клянусь честью Дикорей.

***

Вот он!

Желз замер, краем глаза заметив на серой стене небольшой выцветший лист клена, и упал на колени. Руки тотчас стали разгребать землю вперемешку с сухими корнями, листьями и травой. Желз порезался, раздавил жука, спугнул ящерицу. Восторг перемешался со страхом, усталость ― с воодушевлением.

Осталось отыскать люк.

Вскоре он едва не сорвал себе ноготь. Ноготь наткнулся на острый металлический выступ и треснул. Желз пошарил ладонями поблизости, нашел выступ тупее, закругленный и закопанный. Жалеть о том, что не прихватил лопату, было уже поздно, а потому Желз заработал еще целыми ногтями. Минуту спустя из-под земли торчало рыжеватое от ржавчины чугунное кольцо.