Спустя 20 минут Тимофеевич привез нас в частный сектор, остановившись у одного из домов, закрытого большим деревянным забором. Постучал. Калитку открыли, и капитан шагнул внутрь. Через пару минут появился с хмурым, здоровым мужиком и открыл ворота, приглашая нас заезжать. Нас провели в большой сарай со слесарным столом и кучками стружки на полу. А потом хмурый мужик с похожим на него молодым парнем, явно сыном, притащили джинсы, коробку с платками и десяток адидасовских футболок. Все это счастье обошлось нам в 770 рублей. Больше взять мы не смогли, ещё и у цеховых надо было крупную партию забрать и довезти её как-то на машине Ашота до Москвы. Но главная цель — наладить связи для будущего сотрудничества была достигнута.

Распрощались мы с Тимофеевичем по-дружески, и пообещали, через недельку-другую, сделать через Наташу заказ покрупнее.

Когда мы отъезжали, я спросил Наташу:

— Слушай, а капитан не боится незнакомым людям показывать, где вещи держит? Вдруг, мы на ментов работаем, или стукач среди нас есть? Или вообще ограбить его захотим?

— Не боится, — усмехнулась брюнетка. — Поверь, Сергей Тимофеевич, — непростой мужик. У него половина знакомых и друзей в частном секторе. С чего ты вообще взял, что шмотки в этом доме были? Направляясь к нам навстречу, он уже мог все подготовить. Заметил, они минут пятнадцать отсутствовали, пока вы товар в сарае ждали? Тимофеевич вполне мог хозяевам десятку-другую заплатить, чтобы сарай предоставили. А сумки с товаром вообще через два дома, например, находились. Его человек мог быстро отобрать, что вам нужно, перекинуть через заборы или занести с черного входа. Такое вполне в духе капитана. И заметь, к сумкам и шмоткам он не притрагивался. Всё здоровый мужик с сыном притащили и распаковывали. И хрен ему, что-то предъявят по закону.

— Законспирированный как Штирлиц в тылу врага, — криво ухмыльнулся я.

— А ты думал, — гордо сверкнула глазами брюнетка. — У него котелок варит. Лет десять контрабасом занимается, и ни разу пока не ловили. Товар сбрасывает очень быстро, на одном месте долго не держит, всё до мелочей продумывает.

— Красавец, — соглашаюсь с девушкой, — зубр теневой экономики. Гигант мысли, отец русской демократии, тьфу, одесской контрабанды.

Наталья подозрительно покосилась в мою сторону, но я сделал невинное лицо, и она успокоилась.

С Вадимом тоже все прошло без эксцессов. На следующий день в «Алых Парусах» в два часа, как было уговорено, нас дожидался Борис. С собой я взял десантника и Ашота. Санёк получил выходной и отправился со своей пассией на пляж.

Нам дали заехать в большой гараж на две машины, и сразу же выставили две здоровенные сумки-баулы, заполненные заказанными вещами. Как сказал Вадим, их тоже шили в цеху для удобства постоянных заказчиков, а сейчас дарят нам как клиентам, с надеждой на долгое сотрудничество.

Мы с Ашотом перебрали каждую пару джинсов, куртки, рубашки и штаны-бананы. Вещи были пошиты отлично, снабжены всеми необходимыми этикетками, заклепками, лейблами и другими мелочами. На глаз отличить подделку от оригинала было невозможно.

Я был доволен качеством одежды и без сожалений расстался с десятью с половиной тысячами рублей. Затем попросил добавить парочку белых женских джинсов, выложив ещё двести. Вадим принял деньги, распрощался с нами, и попросил ещё подождать полчаса. Мол, через это время Борис вернётся и привезет лично мне заказанную парочку. Цеховик покинул помещение с телохранителями, оставив нас с двумя другими крепкими парнями.

Мы загрузили две здоровенные сумки в багажник «шестерки» Ашота, дождались тяжелоатлета с белыми джинсами и выехали из гаража.

В гостинице нас встретил сияющий от радости Саша. Он привел Наталью в номер и хотел побыть с нею до утра. Пришлось идти к дежурному, платить ещё десятку, и нас снабдили раскладушкой для недовольно ворчащего десантника.

Утром я зашел к ним в номер, рассчитался с Натальей. Отдать ей пришлось, с учётом всех оговоренных процентов и сумм, ещё 760 рублей. Девчонка осталась довольна, заработав на сотрудничестве с нами почти штуку. Наташа дала домашний телефон, и мы обговорили с нею способы связи.

Саня попросился ещё на день остаться в Одессе, и приехать в Москву на поезде. Я прикинул, общий вес товара составил около сотни килограмм. Кроме двух баулов от цеховиков, накрытых ветошью в багажнике, у нас была большая сумка с одеждой и компактный ящик с тремя сотнями платков. «Шестерка» Ашота использовалась для подвоза товаров на рынке, и предусмотрительный товарищ давно озаботился особыми жесткими пружинами для подвески, поставленными по блату умельцами в СТО. Доехать до столицы мы должны были без проблем.

Но хорошо подумав, я разрешил Саше остаться на день в Одессе. Четыре крепких парня, два из которых с наколками и выглядят как явные уголовники, гарантированно привлекут к себе внимание. Забитая подозрительными типами машина с сумкой и ящиком с платками на задних сиденьях увеличивает вероятность быть остановленными бдительными гаишниками. И это, не говоря ещё о двух баулах, забитых импортными шмотками.

А так сзади будет сидеть один десантник, ящик и сумку мы положим на пол, со стороны они будут не видны. И в машине будет попросторнее. Никаких провокаций и проблем я не опасался. Если бы Вадим и Тимофеевич хотели сделать что-то плохое, то уже бы сделали. С отбитой нами компанией наркоманов мы разошлись по краям, без взаимных претензий. Так что, искать они нас навряд ли будут. Да и Саня не один, Наташа — девчонка со связями, и, если возникнет нестандартная ситуация, разрулит.

Правда, перед отъездом, я проинструктировал друга, прежде всего, запретил ему говорить, что мы из Москвы. Так, на всякий случай. И вообще, что-то подробно рассказывать о нас. Обрадованный Санёк клятвенно обещал, ничего лишнего не говорить.

Выехали мы в 12 часов. А уже вечером были в Киеве. Переночевали в той же гостинице возле метро «Арсенальная», поставив машину на стоянку отеля, а в 6 утра уже ехали в Москву.

До столицы доехали поздним вечером. Обошлось без приключений. Правда, в одном из придорожных кафе, какой-то алкаш пытался доколупаться до Ашота. Но был вежливо отправлен мною и десантником проспаться. Посмотрев на нас, ханыга решил не связываться, и угрюмо побрел за свой столик, где уже через минуту, храпел, пуская слюни изо рта.

В Москве мы первым делом сгрузили вещи в квартире Ашота. А потом вызванные такси развезли меня и десантника по домам.

В коридоре коммунальной квартиры царил ночной сумрак. Только на кухне горела лампочка, заливая пространство тусклым желтым светом. Матушка в тонком цветастом халатике пила чай, стоя у окна и задумчиво глядя на темную улицу. Ключ я поворачивал тихо, стараясь громко не клацнуть механизмом замка, памятуя о вредной Петровне, мучающейся бессонницей, и родительница, занятая своими мыслями, мой приход прозевала.

И только когда я начал шуршать в коридоре, снимая обувь, мама что-то услышала и обернулась. Лицо матушки осветилось теплой улыбкой.

— Сынок, наконец-то, приехал, — выдохнула она, поставила кружку на стол, и бросилась навстречу. У меня перехватило дыхание, в горле образовался огромный ком. Не знаю почему, но эта, по сути, чужая мне женщина, за время второй жизни, стала настоящей мамой, родной и любимой. Может, существует ещё какая-то память, доставшаяся мне от предыдущего хозяина тела, запрятанная глубоко в подсознание и проявляющаяся в такие моменты? Очень похоже на то.

— Здравствуй, мама, — сумел выдавить из себя, принимая родительницу в объятья.

— Миша, я так волновалось, беспокоилась за тебя, — зачастила матушка, уткнувшись в плечо, — думала, что-то нехорошее случилось.

— Ты же видишь, всё в порядке, — широко улыбнулся я, чуть отстраняя маму, и поправляя ей растрепанную челку, упавшую на лоб.

— Ты, наверно, голоден? — всполошилась родительница. — Давай я сейчас гречку с котлетами разогрею или борщ?

— Не нужно мам, я сыт. Лучше чайку давай попьем, — отмахнулся я.