У выхода, товарищ услужливо открывает передо мною калитку. Я иду вперед, слыша, как сзади лязгает закрывающийся замок.

Мы проходим десяток метров, спереди вырастает здоровенная фигура Олега, с биноклем в руке.

— Забирай портфель, только за ручку не бери, в руках неси, — отдуваясь, командую я. Руки гудят, и такое ощущение, что сейчас отвалятся.

— Бинокль мне отдай.

Олег берет портфель в охапку. Глаза десантника изумленно округляются.

— Что вы туда напихали? Гири? — спросил он.

— В машине покажем, — усмехнулся я, забирая бинокль. — Донесешь?

— Конечно, — кивает Олег, — и не такое носил.

— Отлично, рвём когти. Ашот уже должен быть там.

Короткий марш-бросок до поляны, и в условленном месте нас встречает темная «шестерка» и взволнованный армянин.

— Всё нормально, да? — с тревогой заглядывает он в глаза.

— Как видишь, — взглядом показываю, на полный рюкзак, раздутую сумку и Олега, обнимающего портфель. — Давай, открывай багажник.

Ашот с готовностью кивает, и срывается с места. Через секунду поворачивается ключ, и крышка багажника поднимается.

— Сумку, рюкзак и портфель туда, — командую я.

— Можно, хоть взглянуть одним глазком, что там? — в глазах армянина светится любопытство.

— И ты хочешь глянуть? — обращаюсь к десантнику.

— Конечно, — кивает он. — Мне же интересно, что вы там набрали.

Кидаю быстрый взгляд вокруг. Никого.

— Тогда можно, но осторожно. Откройте сумку, это быстрее. Можете глянуть, что там в портфеле. Но ничего не доставать и не разворачивать. Посмотрели и сразу упаковали в багажник, как договаривались.

— Хорошо, — выдыхает Ашот. Руки армянина подрагивают от нетерпения. Молния, вжикнув, разъезжается. Пальцы хватаются за стенки сумки и раздвигают их.

Пару секунд десантник и Ашот рассматривают пачки сторублевок, перехваченные резинками.

— Звездец, — десантник облизывает пересохшие губы.

— Ты еще, содержимое портфеля не видел, — усмехнулся я.

Армянин быстро закрыл сумку, и стрелой метнулся к поставленному на землю портфелю. Олег оказался за его спиной, с любопытством наблюдая за действиями товарища. Щелкнули замки, и Ашот приподнял крышку.

— Твою мать, — потрясённо выдыхает Олег.

Ашот замирает у портфеля, что-то тихо говорит по-армянски и поднимает искрящиеся радостью глаза. — Мы богаты!

— Посмотрели? Всё нормально? Теперь в темпе грузим сумку, рюкзак и портфель в багажник, как и планировали, — подгоняю, зачарованных видом золота приятелей. — Бегом ребята, время — деньги!

— А, — Ашот потеряно смотрит на меня, но сразу спохватывается. Взгляд становится осмысленным и острым.

— Сейчас, — он вскакивает на ноги, подлетает к багажнику. Отодвигает промасленную ветошь, куртку, испачканную мазутом, пару маленьких картонных ящиков с остатками подгнивших овощей. В освободившуюся нишу кладется сумка, рюкзак. Потом, пыхтящий десантник укладывает портфель. Всё это накрывается ветошью, грязной курткой и маскируется компактными ящиками с потекшими помидорами и гнилыми огурцами.

— Отлично, — одобряю, созерцая полученную картинку. В этом дерьме ни один гаишник по доброй воле копаться не будет.

— В машину, — командую я.

Парни быстро рассаживаются в шестерке. Я занимаю место рядом с водителем и поворачиваюсь к Ашоту.

— Едешь очень аккуратно. Правила дорожного движения соблюдаешь безукоризненно, чтобы никто ничего нам не мог предъявить. От того, как мы доедем, теперь зависит всё.

— Едем ко мне на московскую квартиру, как и планировали? — деловито уточнил Ашот.

— Да, — кивнул я. — Вперед!

К московской квартире Ашота мы подъехали поздней ночью. Несколько часов по трассе пролетели как одно мгновение. Десантник большую часть дороги продремал. Саня, наоборот, проявлял бдительность и сидел напряженным, зорко всматриваясь в проезжающие машины. Армянин был полностью сосредоточен на дороге. А я мысленно готовился к предстоящему разговору с ребятами, продумывая самые сложные моменты.

В четыре ночи «шестерка» подкатила к подъезду трехэтажной сталинки, где проживал Ашот. Двор, окутанный чернильной мглой, был безлюден и тих. Предвкушающие делёж денег и ценностей, ребята бодро перенесли нашу добычу в квартиру армянина. Только здоровяк десантник немного вспотел, таская в руках объемный портфель с «золотой» кастрюлей.

— Ссыпаем деньги в одну кучу, и начинаем пересчитывать, — распорядился я, когда мы расселись на толстом красном ковре посреди гостиной и перетащили в комнату трофеи. — А ты, Ашот, принеси бумагу и ручки.

— Тетрадка подойдет? — уточнил армянин.

— Без разницы, — отмахнулся я, — тащи.

Ашот кивнул, и убежал в другую комнату. Саня и Олег высыпали на ковер деньги с сумки и рюкзака.

— Парни, пересчитываем пачки, опять перетягиваем резинками, откладываем в сторону в отдельную кучку, записываем сумму в листик и так каждый раз, потом сверим результаты, — распорядился я, раздав всем ручки и листики, вырванные из тетрадки.

Взял пачку, поплевал на пальцы и скомандовал:

— Поехали.

Считали мы минут двадцать. Десантник пару раз сбивался, ругался и начинал сначала. Саня сосредоточенно шевелил губами, переворачивая купюры между пальцами. Настоящим живым калькулятором оказался Ашот. В его руках деньги мелькали как карты у опытного шулера. Один армянин умудрился пересчитать половину денег.

— 420 тысяч рублей ровно, — подытожил я, забрав у товарищей записи, и сложив результат. — Ашот, калькулятор есть?

— Обязательно, — усмехнулся армянин. — В нашем деле без них никуда, сам понимаешь.

— Неси. Я могу в уме посчитать, но хочу, чтобы всё было наглядно.

Парень выходит из комнаты и возвращается. Огромная «Электроника», после миниатюрных современных калькуляторов 21-века, вызывает у меня невольную улыбку. — «Такой дурой убить можно».

— Старый аппарат, да, — смущенно признался армянин, заметив мою реакцию. — Мы все новые на рынки отвезли. А этот для домашних расчётов нормально.

— Он хоть работает автономно, или нужно к сети подключать? — киваю на моток проводов с вилкой в руке у парня.

— Это я на всякий случай прихватил, да, — Ашот почему-то засмущался ещё больше. — Там батарейки есть, но мало ли что.

— Ладно, поехали, — отбираю у парня калькулятор. — Все помнят, что мне дополнительно 25 процентов за идею и наводку? А Ашоту 10 за финансирование и транспорт.

— Да, — ответил Саня. А десантник просто кивнул.

— Отлично, считаем, — разворачиваю калькулятор так, чтобы все могли его увидеть. — У нас 420 тысяч. Делим на сто. Один процент 4200. Умножаем на 25. Итого: 105 тысяч. Теперь считаем процент Ашота — 42 тысячи. Есть вопросы или возражения?

— Никаких, — уверяет гопник. — Без тебя вообще ничего не было бы. Ашот бабок дал, машину предоставил, любовников в машине закрыл. Всё честно. Мы только на подхвате были. Правда, я считаю, что больше Олега должен получить. Он только на шухере стоял. А я всё-таки неделю там проторчал, всё узнавал, замок вскрывал и с тобой в дом залазил. Ну да ладно, уговор дороже денег.

— Тихо, дай я скажу, — останавливаю возмущенно вскинувшегося, и готового взорваться негодующим спичем десантника.

— Саня, на будущее. Любые финансовые вопросы надо обговаривать заранее. Иначе это приводит к разборкам и конфликтам. А мы сейчас одна команда. И, надеюсь, останемся ею и дальше. А вообще, я считаю, что Олег полностью выполнил свою часть работы. Первое, он нас страховал, в случае чего, должен был вмешаться. Это тоже немаловажно. Второе, в магазине свою часть работы сделал отлично. Продавщицу отвлек, запустил Ашота. Ты тоже молодец, никто с этим не спорит. И не нужно этих мелочных разборок. Поверь, если продолжим работать вместе, денег у тебя и всех нас будет очень много. Это сущие копейки, по сравнению с тем, что мы получим в будущем.

— Хотелось бы верить, — недоверчиво бурчит Саня. — Уж больно это фантастично звучит.