— Скажи, а вообще, чего ты от жизни хочешь, к чему стремишься?

— Чего хочу? — собеседник на мгновение задумывается, — дом хочу большой, да. Жену хорошую, детей много. Что ещё может мужчина пожелать? Денег заработать побольше, конечно. Чтобы, и детям, и внукам хватило, да.

— Получается? — иронично интересуюсь. — Я о деньгах, если что.

— Зарабатываю, нормально. Грех, жаловаться, да. Но денег никогда много не бывает, — вздыхает Ашот. — И торговля фруктами надоела, если честно. Хочется чего-то большего.

— Вот, — назидательно поднимаю палец. — Об этом и хочу поговорить.

Парень с недоверием смотрит на меня. Не произвожу я впечатление человека, способного заработать деньги на торговле, особенно учитывая внешний вид, и обстоятельства нашего знакомства.

Начинаю рассказывать ему свою легенду, о знакомстве с отставником в больнице, будущих реформах Горбачева, открытии кооперативов и разрешении коммерции в СССР.

Сначала в глазах Ашота мелькает ирония, но потом парень увлекается моим рассказом и живо представляет открывающиеся перед ним перспективы.

— Слушай, — хриплым от волнения голосом поинтересовался парень. — Если то, что ты говоришь, правда, и этот дядька тебе не соврал, то значит скоро можно честно заработать хоть миллион? И ни какой ОБХСС, никакая милиция ничего тебе сделать не смогут?

— Именно так и должно быть, — подтвердил я. — После принятия законов можно заниматься любыми не запрещенными в СССР видами деятельности, в том числе и торговлей. И то, что сейчас называется спекуляцией и преследуется Уголовным кодексом, будет разрешено официально. И ещё один важный момент. Через пару лет будет принят закон «О кооперативной деятельности». Там будет сказано, что размер оплаты своего труда, члены кооператива определяют сами. Это значит, что заработал, допустим, полтора миллиона, выписал себе миллион, и это будет абсолютно законно.

— Не верится даже. — Ашот растерян. — Звучит как сказка какая-то. Легальные капиталисты в СССР? Даже представить себе не могу.

— И, тем не менее, это так, — давлю я, — в ноябре этого года уже выйдет первый закон, готовящий почву для реформ. Он будет называться «Об индивидуальной трудовой деятельности». Людям позволят легально продавать свои услуги, в свободное от работы время. Так что немного осталось, полгода где-то, и ты увидишь это собственными глазами.

Армянин молчит, что-то лихорадочно обдумывая. Тонкие пальцы музыканта нервно барабанят по столу, выдавая его состояние.

Возле нас опять появляется официант с подносом и начинает расставлять бокалы, бутылку с вином, нарезку, хрустальную пиалочку с красной икрой, зелень, тарелочку с помидорами и огурцами. Запотевшая бутылка «Киндзмараули», ярко-красные порезанные помидоры, зелень с капельками воды, кружочки огурцов вызывают у меня желание немедленно приступить к трапезе.

Накладываю себе тонко нарезанные куски буженины, парочку перьев зеленого лука, сочные ломтики помидоров, разливаю вино по бокалам.

— Будем, — поднимаю бокал.

— А, да, — Ашот отвлекается от раздумий, подхватывает бокал пальцами, — будем, брат. Знаешь, один мудрый человек сказал: Потерял деньги — ничего не потерял. Ещё их заработаешь. Если потерял здоровье — то половину жизни потерял. А если честь пропала — то всё пропало. Так выпьем же за то, чтобы всё, было в порядке, ничего не терялось и не пропадало. А половина всегда была в составе единого целого! Будем!

Бокалы со звоном соприкасаются. Я отпиваю вино, замираю, наслаждаясь оттенками необычного сладкого вкуса с чуть заметной кислинкой и согревающим теплом божественного напитка. «Киндзмараули» — напиток для истинных гурманов, с потрясающим букетом из ноток лесных ягод и спелого винограда, насыщенного теплым южным солнцем.

Ашот тоже застывает в гастрономическом экстазе, прикрыв глаза от наслаждения.

— Так что ты хочешь предложить? — спустя минуту непринужденно интересуется парень, поставив бокал на стол. Но сверкающие азартом глаза его выдают.

— Для начала, я тебе поясню кое-что. Вот как ты считаешь, чем ты занимаешься?

— Как чем? — растерялся армянин. — Фруктами, овощами торгую, да. Я же тебе говорил.

— Правильно, — киваю. — Скажи, это можно назвать коммерцией?

— Эээ, не знаю, — задумчиво ответил Ашот, — да, наверное. А что?

— А то, что это никакая не коммерция. А простая работа, хоть и на себя. Знаешь, в чем разница, между твоей торговлей на базаре и хотя бы средним бизнесом?

— Не знаю. А ну-ка расскажи, — заинтересовался парень.

— Разница глобальна, — улыбаюсь я. — Вот смотри, не вышел ты на работу, не привез фрукты, и заработал ли в этом случае хоть что-то? То, что твои родственники наторговали и продали, не считается. Разумеется, они могут помочь тебе деньгами, при желании или нужде, но ты здесь ни при чем. Всё зависит от их доброй воли. Так?

— Так, — настороженно соглашается Ашот. — К чему ты клонишь?

— А к тому, что бизнес — это совершенно другая система. Вот смотри, ты открываешь кооператив, компанию, продумываешь схемы, запускаешь их, пашешь день и ночь, чтобы пошли деньги. И вуаля, эта система спустя время начинает работать на тебя как собственника. Ты уже можешь, поехать отдыхать на Черное море, решать иные вопросы, заниматься другими проектами, личной жизнью, а кооператив всё равно приносит тебе деньги. Разумеется, нужно контролировать работников, смотреть, чтобы не кинули, но главное, система по большей мере работает сама, развиваясь за счет того толчка, который ты ей дал. Вот таким образом ты можешь создать один кооператив, другой, потом третий. Непосредственно ими будут управлять подчиняющиеся тебе директора, но главное, в большинство рабочих процессов, если они отлажены, тебе вмешиваться не придется и деньги будут к тебе течь со всех сторон. Вот это и называется бизнесом: создание жизнеспособной системы заработка денег, которая на 90 % будет работать сама, развиваясь и принося тебе всё большие доходы. Понял?

— Понял, — спустя минуту отвечает парень. — Но мы-то тут причем? В СССР такого пока нет.

— Сейчас нет, но скоро будет. Я тебе о чем толковал? Через пару лет заработают кооперативы, и у нас открывается окно возможностей, которое возникает один раз в тысячу лет. Мы можем сделать громадные бабки, заработать миллионы, даже десятки миллионов долларов, как минимум. Но до этого времени, надо как следует подготовиться к старту, собрать первоначальный капитал, чтобы быть в первых рядах кооператоров.

— И на чём? — интересуется товарищ.

— Вот об этом я и хотел с тобой поговорить. Есть тема, — я прерываюсь на полуслове, рассматривая зашедшую в зал парочку.

Белокурые локоны, чуть вздернутый носик, огромные голубые глаза девчонки привлекают внимание окружающих мужчин. Большинство представителей сильного пола с интересом рассматривают Еву. Выглядит она сногсшибательно. Белое платье с короткими рукавами, плотно облегает эффектную фигурку. Широкий пояс с пластмассовой пряжкой подчеркивает тонкую талию. Платье, заканчивается чуть выше коленок, демонстрируя длинные изящные ножки. Её болезненно худой спутник, одетый в унылый мешковатый серый костюм, советские туфли-гробы, смотрится блекло и невзрачно.

— Знакомая? — понятливо спрашивает Ашот, перехватив мой взгляд.

— Ага, — киваю я.

Официант усаживает парочку, недалеко от нас. Глаза блондинки встречаются с моими. Широко улыбаюсь, и машу ей рукой. Ева сухо кивает и отворачивается к спутнику. Серый костюм что-то ей говорит, указывая взглядом на меня. Девушка отвечает.

— Ладно, давай продолжим, — отрываюсь от созерцания парочки и поворачиваюсь к товарищу. — Так вот, мы с тобою можем заработать отличные деньги. Чёрт!

Краем глаза замечаю, что подвыпивший здоровенный джигит направляется к девчонке. Он наклоняется к ней, берясь руками за стол, и что-то тихо говорит. Ева отрицательно мотает головой и, судя по всему, посылает джигита далеко. Детина хватает девушку за руку. От злости и боли у Евы искажается лицо.