— Ну да, — настороженно подтверждает девчонка. — И что?

Подколку про умственно отсталых она пропускает мимо ушей.

— А то, что это культовые брюки для гомиков. То есть таких мужиков, которые предпочитают ухаживать не за женщинами, а за женоподобными манерными мужчинками. И, естественно, трахать их, пардон за мой французский, в разработанные задницы. Да будет тебе известно девочка, джинсы «Левис» приобрели широкую известность, благодаря иллюстрациям известного пи…, извини, гея Джорджа Квейнтаса в культовом французском журнале гомосексуалистов «Гей Френч Лайф». А поскольку лягушатники усиленно навязывали всему миру своё видение стиля в одежде, как единственно правильное, а Париж провозгласили Меккой моды, джинсы «Левис» обрели большую популярность, сначала у голубых любителей волосатых задниц, а потом у быдла, слепо подхватившего пи… геев. Нормальная девушка или мужчина такой зашквар не оденет.

Идем дальше. У тебя на футболке написано «Make love, not war!». Это лозунг хиппарей, призывающих заниматься любовью, а не войной. Такие футболки обычно носят представители этого движения, ставшего субкультурой и образом жизни определенной части молодежи, начиная с 60-ых годов. Значит, ты тоже принадлежишь или, по крайней мере, разделяешь их ценности. Так?

— Допустим, — настороженно отвечает блондиночка, — Продолжай.

— А кто такие хиппи? Это вонючки, не мывшиеся месяцами, ходившие с засаленными волосами. Они пропагандировали свободную любовь. То есть трахали, всё что шевелится, такое же вонючее, потное и грязное. Часто даже массовые оргии устраивали, похожие на совокупления свиней в сарае с навозом. Для этого и жили коммунами. А чтобы достичь просветления, ударно употребляли тяжелые наркотики в огромных количествах. Из-за этого десятки тысяч хиппи в различных уголках земного шара, просто сдохли в собственной моче и испражнениях.

Подведем итог: внешние признаки, по которым ты любишь судить о человеке, указывают на то, что ты чушка, относишься к поклонницам нетрадиционной любви, обожаешь трахаться с кем попало. Ещё и наркоманка в придачу.

— Ты, ты, — девчонка задыхается от ярости, в глазах сверкает ненависть, — скотина.

Развеселившийся сявка показывает мне большой палец, с трудом сдерживаясь от хохота.

— Что Ева, уели тебя? Думала, самая крутая? — гогочет он — А сама даже не знаешь, что носишь.

— Идиот! — шипит на него блондинка, и разворачивается ко мне, — Ты думаешь, что я поверила твоему бреду? Нафантазировал себе черт знает что, и мне рассказываешь фигню какую-то.

— А ты спроси у знающих людей, — улыбаюсь я, — или прогуляйся к нашим хиппи. Они собираются на Пушке, Арбате, встречаются на Гоголевском бульваре или Фрунзенском садике на Знаменке. Там тебе быстро все расскажут о свободной любви, коммунах, предложат наркотики и прочие радости жизни. А продвинутые манерные мужчинки, изображающие богему, должны знать о Квейнтасе и джинсах «Левис». Правда, я не в курсе, как и где их найти. Просто потому, что не интересуюсь подобным.

— Не интересуешься? А откуда тогда знаешь? — язвительно выплевывает слова Ева.

— Оттуда. Прессу надо читать, новости культуры, повышать свой кругозор. А вообще, твой вопрос, это глупая попытка вести дискуссию в духе «сам такой». На уровне детского сада, — ехидная улыбка расцветает на моем лице, — Ты ещё песочком в меня кинь или ножкой топни.

— Дурак, — блондинка надувается и резко отворачивается.

— Слушай умная, так что там насчет любви? — продолжаю куражиться я, — Твое предложение, написанное на футболке в силе? Здесь одно из двух. Или ты дремучая, как средневековая крестьянка, не знаешь английский и не умеешь пользоваться словарем, чтобы разобрать, какая хрень написана на твоей футболке. Или, наоборот, ненавязчиво предлагаешь мужчинам заняться с тобой любовью. Какой вариант верный?

Довольный гопник, не стесняясь, ржёт, хлопая себя по коленям.

— Миша, не корчи из себя интеллигента, образование на твоих синих пальцах написано, — насмешливо отвечает блондинка, — ты всегда был алкашом и хулиганом. А сейчас интеллектуала из себя строишь.

— Вот видишь, ты опять по внешности судишь, — улыбнулся я, — А может я исправиться решил, и взяться за ум? А под личиной, как ты говоришь, алкаша и хулигана, скрывается трепетная душа, жаждущая романтических отношений и чистой страстной любви? Вот ты как настоящая хиппи, могла бы помочь мне в этом. Только помойся, как следует, я, конечно, всё понимаю, отрицание традиционных ценностей и всё такое, но грязнуль не люблю. Могу даже тебе кусок хозяйственного мыла выделить для этого. Знаешь, как им пользоваться?

Девчонка хватает ртом воздух, не зная, что ответить, и только сверлит меня бешеными глазами. Я иронично смотрю на неё. Во двор заезжает сиреневая «шестерка».

— Андрей приехал, сейчас он тебе всё разъяснит популярно, что почём, — на лице блондинки появляется злорадная улыбка.

— Знаешь, даже не удивлюсь, — усмехаюсь я, — неандертальцы тоже чуть что, хватались за дубины и камни. Отстаивать свою точку зрения словами было для них слишком сложно.

Из остановившейся «шестерки» выпрыгивает высокий, широкоплечий брюнет в светлой рубашке и в модных брюках цвета «кофе с молоком», оснащенных накладными карманами сбоку и под коленями. С заднего сиденья вылезает русоволосый лохматый культурист. Ноги-колонны с массивными ляжками натягивают серые штаны, бычья грудная клетка, чуть не разрывает черную футболку, широченные плечи и огромные шары бицепсов, играют на мощных ручищах.

«Мутант какой-то», — делаю вывод, внимательно рассматривая жертву стероидов.

Парочка, не торопясь, подходит к нам.

— Ева, они к тебе пристают? — покровительственно спрашивает брюнет, обнимая девушку за талию. Она чуть отстраняется, заставляя его убрать руку, и задумчиво глядит на меня.

Мои губы кривятся в презрительной усмешке. Сейчас блондинка с удовольствием даст команду «фас» своему воздыхателю.

Девушка смотрит на меня, хочет что-то сказать, но передумывает.

— Нет, все нормально, идем отсюда, — блондинка тянет парня от нас.

— Ева, подожди, — брюнет кидает на меня короткий взгляд и отстраняется, — Что-то мне не нравится, как этот алкаш на нас смотрит. Борзый очень. Ты чего плесень зенки вылупил, на пузырь не хватает, вот и бесишься?

«Да что же вы такие однообразные, водка, пузырь, алкаш. Фантазии на другое не хватает?» — мелькает досадливая мысль.

Спокойно рассматриваю Андрея. Отмечаю перебитую переносицу, сбитые костяшки на руках, шрамик от рассечения на лбу.

«Боксер. 100 процентов».

Молчание, брюнет воспринимает как слабость.

— Чего заткнулся уголовник херов? Сыкотно? — парень с превосходством смотрит на меня. Качок рядом надменно ухмылаяется.

По уму надо было промолчать. Но в душе поднимается мутная волна раздражения.

— Ага, — киваю Андрею, и он расплывается в победной улыбке, — Очень тебя боюсь. Люди всегда опасались бешеных животных. А ты такой высокий, сильный и умный, наверно. Был, пока по голове бить не начали. Но не переживай, мозг, в твоем случае особенно не нужен. Важно, что у тебя основная функция осталась. Кушаешь хорошо, пищу тщательно пережевываешь? Вот и прекрасно. Это самое главное.

По мере моего спича, торжествующая улыбка на лице Андрея угасает, а глаза загораются бешенством.

— Я тебя сейчас урою, сявка подзаборная, — брюнет сжимает кулаки и делает шаг ко мне.

Гопник в коричневых штанах напрягается, но его оттесняет в сторону качок, заявивший:

— Пусть один на один разберутся. По-мужски.

— Андрей, не надо, — девушка хватает парня за локоть, но он резко вырывает руку.

— Всё, тебе кранты, — злобно шипит брюнет.

Начало его движения я позорно проморгал. Сделал попытку достать его правым крюком, но Андрей ловко поднырнул под удар и на выходе, коротким движением всадил кулак в печень.

Тело скручивает сильнейший спазм. Сознание корежит от страшной, заполнившей каждую клеточку, боли. Не чувствую под собой ног, сворачиваюсь в клубок, и мягко падаю на бок, держась ладонью за «взорванную» ударом печень.