– И какая же?

Шэрон закусила нижнюю губу, отчаянно пытаясь придумать вескую причину для такого вопроса.

Коннор сразу же догадался, что серьезного повода нет, и, тяжело вздохнув, поднялся с дивана.

Шэрон потянула Майкла за рукав фрака, тот растерянно посмотрел на нее. Она посылала ему визуальные сигналы о том, чтобы он срочно что-то придумал.

– Твои родители, – выпалил дворецкий. – Джон и Мэрилин интересовались!

Коннор остановился в дверном проеме и повернулся обратно, нахмурив брови.

– Разве они уже более полугода не обижены на меня?

– Они приехали узнать о делах Скарлетт, а не для примирения с тобой. Мы сказали, что можем дождаться тебя и рассказать, но они были категорически против и тут же уехали.

– Это неудивительно, – отрезал он и вновь развернулся.

Однако его уход не был запланирован Шэрон.

– Ты с ними так и не помирился? – спросила она. – Помню, ты хотел им позвонить.

– Да, – ответил он и взглянул на Шэрон. – Вот только тогда на нас подали в суд, пришлось разбираться с теми пациентами и доказывать невиновность врача. Я и забыл, что хотел им позвонить.

– Может, теперь пора? – Она подошла к Коннору. – Джон и Мэрилин все же твои мама и папа, они будут рады с тобой поговорить.

Он печально усмехнулся.

– С чего вдруг такие выводы?

– Брось, я знаю их с самого детства, фактически выросла в том поместье с твоим отцом. Поверь, Джону вряд-ли приносит радость ваша с ним вражда, да и она началась на почве твоего эгоизма, которого теперь и в помине нет.

Она положила руку ему на плечо.

– Твое дело, конечно, но с семьей нельзя ссориться из-за таких мелочей. Уж поверь, я знаю, о чем говорю, – тихо сказала Шэрон, вспоминая разговор с Эллой. Ее интуиция прямо кричала: там что-то серьезное.

Коннор вздохнул, достал голографон и набрал маму.

– Коннор? – послышался удивленный женский голос из устройства.

– Привет, мам. Как себя чувствуешь?

– Эм-м… Хорошо, не жалуемся. Папа сейчас на работе, скоро должен вернуться. Ты как?

– Отлично. – Он вздохнул. – Слушай, я знаю, что давно вам не звонил и… Вы на меня злитесь?

– Папа — да, он недоволен твоей безответственностью. Я же немного разочарована. Ты больше пяти месяцев бойкотировал нас…

– На то были определенные причины, в том числе и моя упертость. Пару месяцев назад я хотел позвонить, но из-за того идиотского суда я был занят.

– Что ж, радует, что ты о нас хоть вспомнил… Скарлетт, надеюсь, переселил?

Коннор засмеялся.

– Да, не волнуйтесь.

– Как она там? Ей не скучно?

Он ждал подобных вопросов. Они со Скарлетт после ошибочного звонка стали почаще переписываться, но он замечал, что время у нее полностью занимает работа, так что старался не навязываться.

– Она в Индианаполисе.

– Приехала навестить родителей?

– И да, и нет. Она так сказать в вернулась домой, но хочет приехать в Лондон.

– И в чем проблема?

– Проблема, собственно, в том, что она сама не знает, когда переедет. Это открытая дата — в связи с кризисом фирмы она не может покинуть родной город из-за нескольких постоянных клиентов там, с которыми нужно встречаться лично. Да и вроде с родителями какие-то ссоры, она говорила, что вот так сваливать, не помирившись с ними, не хочет.

– А что за ссоры?

– Понятия не имею.

– И что ты намерен делать?

– А почему я должен что-то делать? Это родители Скарлетт, они никогда меня не послушают, только ей нужно доказывать им что-то, тем более, я не могу вот так сорваться и улететь в Индианаполис на несколько дней, хоть отпуск у меня и есть.

– Ладно, трусишка. Жди нас с папой завтра, я поговорю с ним.

Коннор бросил трубку и ушел в западное крыло.

*

Атчесоны всегда умели идти на компромисс и мириться, но когда их достоинство и честь принижают — это самые упертые люди на планете Земля. Коннор перенял обе эти черты, хоть и с некоторыми отличиями.

В ходе личного разговора с родителями, они пришли к выводу, что с Макалистерами необходимо наладить связь, но сделать это будет очень непросто.

Элла сказала, что они бывают строги, но чего у них не отнять, так это бескорыстной любви к своим детям. Да, Сьюзан и Рей любят Скарлетт, Эллу и Дэниса, но порой перебарщивают с этим, считая, что знают лучше.

– У вас есть хоть какой-то план? – спросил Коннор во время личного разговора с Эллой.

– Да, мы летим в Лондон, у нее там есть некоторые вопросы по поводу работы. Но когда она их решит, то собирается снова в Индианаполис, так как ей нужно еще уладить дела с фирмой, то бишь уволиться, плюс оформить документы на Чака, собрать вещи и прочее. Как ни крути, а нам придется вернуться в Америку. На самом деле я бы хотела, чтобы ты и твои родители полетели с нами, так как личное знакомство всегда успокаивает маму с папой, взять меня с Софой или Дэниса с Лорен. Также это правильно, мы ведь семья.

– Это совсем не проблема! – радостно воскликнула мама.

– Серьезно? – удивилась Элла.

– Малыш, мы с Джоном скоро будем на пенсии, с радостью полетим в другую страну, только дай нам повод.

По звуку было понятно, что она сомневается.

– Как бы ещё успокоить Скарлетт…

– А что случилось? – нахмурился Коннор.

– Да снова нервничает из-за этой подписи.

Он шутливо отмахнулся.

– Скажи ей: пусть не переживает, а делает, что решила, я и работники всегда будем на ее стороне. Прилетите в Лондон — решим в Уайтхолле, что делать дальше.

– Ну нельзя же так оравой заявиться в Индианаполис, никого не предупредив, – отозвался отец. – Коннор, ты там решай все со Скарлетт, а мы сейчас поговорим с Макалистерами.

Они с мамой ушли, а Коннор завершил связь. Оставалось только ждать, что скажут Макалистеры, и к его удивлению, они согласились на знакомство.

···

Шум аэропорта — за все 5 месяцев то был самый приятный звук, в ушах Скарлетт он тянулся, словно густая карамель. Она не могла насладиться им сполна, ведь встреча назначена на полдень, а до центра Лондона ехать довольно долго.

Они с Эллой взяли свои чемоданы и пошли на таможенный контроль, Скарлетт с ума сходила от того, насколько знакомы ей были эти коридоры и залы, лица разве что разные.

Она вспомнила, как смотрела за парочкой со шрамами на запястьях. Ей вдруг стало интересно, были ли они Выборами друг друга или же настоящими возлюбленными, разлученные им. Жаль, правды она никогда не узнает.

Скарлетт и Элла сели в такси.

– На Карнаби Стрит, пожалуйста.

Милая таксистка улыбнулась и завела мотор.

Снова эти дождливые дороги, бронзовые оттенки деревьев. Практически год назад она на это смотрела с каким-то страхом. Сейчас она тоже боялась, но немного по-другому. Страх вселился в нее и не отпускал с самой покупки билета в столицу Великобритании. Звонкий трепет в груди, какой был при поступлении в университет и собеседовании на работу. Волнение, что спустя четыре года, снова бушевало внутри нее.

– А казалось, когда замуж выходила, было страшно, – пробормотала Скарлетт и усмехнулась.

– Ты правда боялась? – спросила Элла, оторвавшись от рассматривания узких улиц с британскими флажками.

– Да, сама не знаю, почему. Вроде обычная подпись документов, а вроде и замуж я выходила тогда.

Элла посмотрела на сестру и улыбнулась.

– Раньше, мужчина становился перед женщиной на одно колено, протягивал кольцо, как правило, с камнем и спрашивал: “Ты будешь моей…”

– Ты будешь моей женой… – закончила Скарлетт. – Я читала об этом, но мне кажется, слишком много времени и денег все это занимает. Да, особенный день, но разве не лучше сделать таковым каждый, тратя меньше денег, чем спустить все свои накопления на какие-то двадцать четыре часа?

– Может, ты и права. Брак никогда никого раньше не сдерживал, тратить такие суммы бессмысленно, особенно для бедных семей.

Скарлетт рассмеялась.

– Они как раз и есть те, кто тратит.