– Я очень часто шучу?

Скарлетт фыркнула и отвернулась. Она закрыла глаза, так как все равно от них никакой пользы не было.

– Какой у тебя минус? – спросил Коннор.

– Я уже не знаю. Тем очкам три года.

Он не ответил, а встал со стула и начал рыться в полках на стенах. Вдруг Скарлетт услышала, как открылась дверь.

– Держи. – Майкл передал Коннору что-то синее.

Его “спасибо” уже звучало где-то далеко от нее, ведь она провалилась в спасительный сон.

*

– Спасибо, – сказал Коннор и повернулся к Скарлетт. – Она что, издевается?

Майкл прыснул со смеху.

– Все-таки хочет спать.

– Вы о чем? – Коннор подошел к ней и попытался положить, но на двух стульях спать неудобно.

– Скарлетт работала над картиной около трех дней без сна, я сам видел. Похоже, организм вырубился, как только смог.

Коннор кивнул, не отрывая глаз от Скарлетт. Он еще помнил ее слова, понимал ее негодование, но ничего не мог с собой сделать. Эта девчонка слишком упрямая, неуклюжая. И тем не менее…

– Спальня родителей убрана?

– Да.

– Можете ее подготовить?

Майкл хитро улыбнулся, что очень разозлило Коннора, но он не подал виду.

– Конечно, – ответил мистер Норман ушел, а он снова повернулся к Скарлетт.

– Что же ты там такое важное рисуешь?

«Голограф барахлит. А какая у нее модель?»

Он был в шоке от того, что за мысли ему пришли в голову. Она просто его Выбор. И не более.

Как только Майкл сказал, что комната готова, Коннор подхватил Скарлетт на руки и понес туда.

Она обвила руками его шею и что-то невнятно промямлила. На протяжении всего пути она сладко сопела у него на плече.

Коннор открыл дверь ногой. Комната была прекрасно обустроена и убрана, а кровать — широкой и нескрипучей.

Он положил Скарлетт на кровать и снял с нее обувь. Она свернулась клубочком и обняла подушку. Коннор накрыл ее одеялом и сел в кресло ждать, пока та проснется.

А ведь все, что она сказала ему на заднем дворе, — правда. Он действительно эгоист, и никто из прислуги не заслужил такого отношения.

Коннор видел, как она его испугалась у бассейна, как отходила назад, стоило ему сделать шаг вперед. Он напугал ее, хотя она не виновата.

Он устало провел ладонью по лицу, пытаясь не заснуть; достал голографон и начал искать лучшие голографы для рисования.

*

Скарлетт проснулась в незнакомой комнате на очень удобной кровати. И самое главное: проснулась не от скрипа.

Она приподнялась на локтях и поняла, что вчерашнее происшествие вовсе не сон. Ее голова болит, глаза словно в расфокусе.

– Не делай резких движений, будет хуже.

Скарлетт резко повернулась к голосу и тут же зажмурилась от боли.

– Я же говорил.

– Можешь сказать имя, а то я не понимаю?

Незнакомец прыснул со смеху.

– Мое имя Коннор.

Она не выдержала и расхохоталась.

– Андроид. Прислан из Киберлайф, – продолжал он, отчего ее смех становился все громче. Коннор тоже рассмеялся.

Последний раз у Скарлетт текли слезы от смеха во время их разговора с Тори. Они тогда разыгрывали людей.

Как только она вспомнила это имя, смеяться больше не хотелось.

Коннор откашлялся и заговорил обыденным, грубым тоном:

– Мне надо выехать на работу через полчаса. В больнице есть окулист, он может сделать тебе рецепт на очки. Если надо, жду тебя через полчаса у входа. – Он что-то нажал на голографоне. – Шэрон будет через пару минут. Это чтобы ты не убилась, пока будешь идти.

Он ткнул пальцем на тумбочку. Там был стакан воды, таблетка и ее сломанная оправа.

*

Руки Коннора лежали на руле, они ехали в город.

– Как голова?

– Таблетка помогла, боли больше нет.

– Она должна пройти к концу дня, а после лучше не нажимать на шишку.

Скарлетт улыбнулась и решила начать шутливый разговор:

– Откуда ты знаешь о той игре?

Он усмехнулся.

– Мой дедушка в нее играл, говорил, что она невероятная. Я решил посмотреть, что же это такое и был приятно удивлен.

– Да?

– Графика на две тысячи восемнадцатый год довольно неплохая, даже терпимая. Это одна из первых игр формата развилок. Сейчас мы не можем представить себе жизни без них, а почти сто лет назад такие буквально считали по пальцам.

– Поэтому тебя и назвали Коннором? – спросила Скарлетт и засмеялась.

– Да, – улыбнулся он. – Ты угадала.

Они замолчали. Скарлетт понимала, что лучшей возможности рассказать о Тори, чем сейчас, у нее уже не будет. И тем не менее, она до сих пор не знала, стоит ли говорить ему.

– Прости, – сказал он.

Скарлетт повернулась к нему.

– Что?

– Прости за то, что я сказал на заднем дворе. Ты права.

Она вздохнула.

– Они не понимают, с чем ты столкнулся. И если бы я тоже не понимала, не лезла бы.

– Ты хочешь сказать…

– Да, я тоже теряла близких. В середине сентября я потеряла свою лучшую подругу. Она умерла от потери крови из-за своего Выборного мужа. И вот, я узнаю об этом, а потом осознаю, что в начале ноября мне самой надо пройти через это. И я..

– И ты боялась, что я окажусь таким же?

Скарлетт кивнула.

– В этом я тебя винить не могу, – продолжал он. – Выборный брак всегда был очень опасным, хоть и создан для людей.

Она согласилась и повернулась к окну. Снежный Лондон не переставал ее удивлять, подобно новому фэндому. Снежинки прыгали с парашютом из облаков и приземлялись на город. Скарлетт улыбнулась, смотря на завораживающее и успокаивающее зрелище, пусть она и видит только одним глазом.

Коннор привез ее к большой больнице. Они зашли внутрь.

– Доктор Атчесон, рады вас видеть, – сказала девушка на ресепшене.

На ресепшене работает человек?

– Здравствуйте, мисс Вудли. Вы не видели Блэка?

– Да, он в своем кабинете.

– У него есть пациенты?

– В первой половине дня — нет.

Коннор кивнул и, взяв Скарлетт за руку, пошел в кабинет.

*

– У вас -7 на левом и -9 на правом глазу, – сказал доктор Блэк после осмотра. Он отправил в ее голографон рецепт.

– Спасибо. А где Коннор?

– Доктор Атчесон должен быть у себя в кабинете, я вас проведу. О, и да. Ваша оправа будет готова к шести вечера.

Они шли по белым коридорам, Скарлетт мысленно благодарила Коннора за то, что он оставил на тумбе ее сломанные очки.

Доктор Блэк постучал в дверь и открыл ее.

Коннор делал какую-то работу на компьютере, но оторвался от нее, увидев Скарлетт.

– Что там?

– Только очки и нужны, – сказал доктор. – Скоро они будут готовы.

Скарлетт отправила Коннору рецепт.

– Сама домой не поедешь. Значит, останешься тут, – бурчал он. – Ладно, я в долгу. Спасибо.

Блэк кивнул и закрыл дверь. Скарлетт села на один из двух стульев перед письменным столом Коннора.

– Спасибо, – сказала она.

– Не стоит, это моя работа.

– Твоя работа — возиться со мной?

Он ухмыльнулся и набрал что-то на голографической клавиатуре.

– Моя работа — помогать людям.

Скарлетт начала следить за движениями его рук, вспоминая, как это делала Софа в Индианаполисе. Она невольно заулыбалась.

– Чем таким смешным я занимаюсь? – спросил Коннор.

– Ничем, я просто вспомнила кое-что.

– И что же, если не секрет?

– Жена моей сестры работает врачом в городской больнице Индианаполиса. Год назад я чуть ли не каждый день была у нее на работе и смотрела, как она спасает жизни детям.

– Она детский врач?

– Да, работает в детском ожоговом центре.

Он скривился.

– Я там был, ужасное место.

Скарлетт кивнула. Она видела орущих, плачущих детей, и всех до единого было жалко. Над кем-то хорошо поиздевались родители, кто-то просто неаккуратный. И тем не менее, это отвратительно. Но Софа говорит, что поэтому и не бросает работу. Скарлетт полностью поддерживала ее: детям нужна поддержка, а жизнерадостная Софа подходит для этого как нельзя лучше.