— О господи… Это же абсолютно… — Форчун позеленел и начал сползать с кресла.

Через пять минут двое полицейских оказались на улице. Проводили их не слишком радушно. Кто-то пригибал голову Форчуна к коленям, кто-то нес стакан воды, с укором глядя на главного инспектора.

Остальные сотрудники собрались вокруг Белинды. Красавица Белинда, недавно вышедшая замуж по любви и уже беременная, отбрасывая волосы, с жаром говорила о чьем-то нахальстве. Те, кто уже смерил неприязненным взглядом Барнеби, переключились на Троя.

— Можно подумать, что я предложил ей трахнуться на рабочем месте, — хмуро пробормотал сержант, стоя на тротуаре.

— А что ты ей предложил?

— Выпить по глоточку после работы. Что в этом ужасного? — Трой злобно пнул коробку из-под гамбургера. — Я думал, мы живем в двадцать первом веке.

— Этот век только начался.

— Мне следовало помнить свой гороскоп. — Трой, обожавший сваливать собственные ошибки на судьбу, начал развивать эту тему. — Морин читала его за завтраком. «Любое желание интимной близости на этой неделе обречено на провал».

— Может быть, это относилось только к ней?

— Нет. — Не поняв юмора, Трой продолжил: — Просто Орион в переходной фазе.

— Ты сам скоро очутишься в переходной фазе, если не перестанешь пинать эту чертову коробку.

Сидя в буфете, Барнеби ел чудесную мясную запеканку и морковь с оливковым маслом. Тут к нему подошел дежурный и сказал, что прибыла миссис Крудж.

— Трой, возьми ее на себя.

— Что, сэр?

— Позаботься о ней, устрой экскурсию по участку, потом отведи в мой кабинет и распорядись, чтобы ей принесли чаю. Как обычно.

Сержант посмотрел на жевавшего шефа, а потом на собственную тарелку. Сочный кусок пикши, картофельные крокеты и разварной горошек. Нет смысла просить поставить еду в духовку. Как только он выйдет из-за стола, ее слопают. Ничего странного, что он такой худой. Скоро вообще зачахнет. Они пожалеют, когда его не станет.

Барнеби закончил еду. Какое-то мгновение ему хотелось доесть рыбу Троя. Это желание было простительно, поскольку инспектор представил себе, что может лечь спать голодным. Такого в его жизни еще не случалось. Он быстро ушел из буфета, не дав воли жадности.

— Вы только посмотрите на это безобразие! — Миссис Крудж помахала в воздухе испачканными пальцами. — Этой тряпкой нельзя даже мышиную задницу вытереть!

— Прошу прощения. Спасибо, что пришли…

— Кстати, зачем вам понадобились мои отпечатки?

— Для исключения, — объяснил Барнеби. — Обычная…

— Никто не может в это поверить. Послушали бы вы людей на почте. Убийство… Это в Форбс-Эбботе!

Главный инспектор слышал такое не раз. В голосах людей неизменно звучали потрясение и злоба. Как будто их деревня была оазисом в пустыне зла, хранимым самим Всемогущим.

Сержант Трой сказал, что они хотят задать ей пару вопросов, и начал допрос, попросив миссис Крудж назвать ее крещеное имя.

— Я все рассказала людям, которые приходили в дом. И не собираюсь повторять эти ужасы.

— Не волнуйтесь, — сказал Барнеби. — Во-первых, не могли бы вы сказать мне, как долго вы служили у мистера Бринкли?

— С тех самых пор, как он переехал в деревню. Стало быть, больше двадцати лет. Да еще пять лет у них в конторе. После того, как у них уволилась уборщица.

— С ним было легко работать?

— Он был хорошим человеком. Очень аккуратным. И вежливым. Но чудаковатым.

— Что вы имеете в виду?

— Все вещи должны были лежать на своих местах. И составлять узор. Я должна была класть их на прежнее место. Стоило сдвинуть что-нибудь на четверть дюйма, как он это замечал. И даже разглаживал складки на подушках и шторах.

— Ничего себе!

— Да, это был его пунктик, — ответила миссис Крудж.

— А что этот зал с машинами? — спросил сержант Трой. — Вы убирались и там тоже?

— Только пол. Он не позволял мне прикасаться ни к чему другому. Да я и сама бы пальцем не тронула эти ужасные штуковины.

— В тот день, когда он умер… — начал Барнеби.

— Я туда не приходила. Мои дни — среда и пятница.

— А когда вы мыли пол в предыдущую пятницу, все было как обычно?

— Не поручусь. Я просто вытерла пол шваброй и ушла.

— Вы бы заметили глубокие следы на полу, если бы они там были? — спросил Трой. — Такие следы, словно аппарат передвигали?

— О да. Это бы я заметила.

Барнеби пришло в голову, что убийца мог знать график работы уборщицы. Впрочем, если Деннис действительно был таким скрытным, как его описывали, то убийца мог вообще не догадываться о ее существовании. Если только не жил в деревне. Как Лоусон.

— Я догадываюсь, что у вас есть ключи от дома. — Миссис Крудж кивнула. — Может быть, они есть еще у кого-нибудь?

— Ни у кого. Мистер Бринкли очень заботился о безопасности.

Это не укрылось от внимания главного инспектора.

— Мы видели несколько ключей, висевших на доске в гараже.

— Они от сарая в саду и прочих построек, — сказала миссис Крудж. — Но он боялся не столько взломщиков, сколько угрозы его драгоценным машинам.

Барнеби в сотый раз попытался поставить себя на место Денниса Бринкли. И в сотый раз потерпел неудачу.

— А как насчет посетителей? Кто-нибудь приходил к нему регулярно?

— Откуда я знаю? Когда я убиралась в Киндерс, он был на работе.

— А телефонные звонки? Вы когда-нибудь принимали сообщения?

— Нет. Мистер Бринкли всегда говорил, чтобы я не обращала на телефон внимания.

— У вас были ключи и от конторы тоже?

— Верно. Я убираю контору утром в субботу, когда там никого нет.

Барнеби улыбнулся.

— Думаю, теперь вы стали держателем акций.

— Мы с Эрнестом и так ими были, — ощетинилась миссис Крудж. — У нас есть акции «БТ». И «Бритиш Уотер».

Тут кто-то постучал в дверь, и женщина в форме принесла поднос. Три пластмассовых стакана, сахар и пластмассовая ложка.

— Ну что, начнем пир? — осведомилась миссис Крудж. Не приученная пить чай в головном уборе, женщина сняла фетровую шляпу, положила ее на пол рядом со стулом, бросила в стакан три куска сахара и размешала. — Вчера я видела вас в Эпплби-хаусе. Как прошло дело?

— Вы знаете Лоусонов? — спросил сержант Трой.

— Я работала у старой леди с пятнадцати лет, — ответила миссис Крудж. — И работаю до сих пор. По крайней мере, пока. Знаю Мэллори с детства. И помню, как там появилась Бенни.

— Должно быть, вы хорошо знаете мисс Фрейл.

— Я ее обожаю. Конечно, только благодаря мне она получила то послание от мистера Бринкли…

— Послание?

— Из мира духов. Именно я убедила ее сходить в церковь.

— В Церковь-за-Углом?

— Я вхожу в совет общины. И знаю все, что там происходит.

— Серьезно? — Барнеби отставил стакан, скрестил руки и положил локти на край стола. Он был очень, очень заинтересован. — Тогда расскажите нам об этом, миссис Крудж.

Эндрю Латам валялся в просторном гамаке с цветочным рисунком под фестончатым тентом, защищавшим его от солнца. Лежа на пухлых подушках, он тянул шелковый шнур, обмотанный вокруг пальцев, и лениво покачивал гамак. Рядом находился низкий столик, на котором стояли кувшин с газированной водой, блюдечко с дольками лимона и бутылка с синей этикеткой, на которой было написано «Столичная». Кроме того, там стояли часы с простым циферблатом и крупными цифрами. Часы были здесь самым важным предметом. Они напоминали Эндрю, когда он должен уйти, не оставив следов своего пребывания.

Сегодня Джильда была в салоне «Мальмезонская красавица». Ей предстояли массаж, паровая маска и восковая эпиляция. Всем этим должна была заниматься Шошона, ее личный косметолог. Эндрю пытался придумать более подходящее название профессии несчастной девушки, которой постоянно приходилось бороться с пышными формами Джильды, выпиравшими из всех нарядов. Уролог? Нет, уродолог.

Уродолог? Он громко расхохотался и пролил напиток. Не только на брюки, но и на подушку. Это было непростительно. Слава богу, водка была бесцветной и не имела запаха. Он перевернул подушку и решил, что пора собираться, но тут на подъездную аллею свернула какая-то машина.